Лесли Пирс - Секреты
Майлс какое-то время задумчиво смотрел на Адель, прежде чем ответить.
— Да. И буду с тобой совершенно откровенен: даже если бы между вами не было кровной связи, на тот момент я бы сделал почти все что угодно, чтобы Майкл не женился на тебе.
Адель разозлилась при этих словах.
— Простая девочка с болот выходит замуж за сына барристера, — с колкостью сказала она. — О, мистер Бэйли, это было бы ужасно!
Майлс поморщился.
— В данный момент я бы предпочел, чтобы Майкл женился на уличной девке, чем услышать, что он «пропал без вести, предположительно погиб», — сказал он горестно. — Но тогда я хотел, чтобы мой сын женился на женщине из высших слоев.
— Каким же вы были ханжой! — Адель не могла сдержаться, чтобы не уколоть его. — После того как я сбежала в Лондон и потеряла Майкла, я часто пыталась утешить себя мыслью, как мне повезло, что вы не стали моим свекром.
Адель больше никогда не хотела видеть Майлса после того ланча. Он честно рассказал ей свою версию истории, и она даже почувствовала, что неприятные черты его характера, о которых она узнала, будучи в Хэррингтон-хаус, были реакцией на невозможное поведение Эмили в течение многих лет. Но он, похоже, не испытывал никакого чувства вины за то, что бросил Роуз. И совершенно не потерял своего снобизма.
Но прошло несколько недель, и, когда он позвонил ей и предложил встретиться, она подумала, что ей нужно узнать его получше. В этот раз он был более мягок, больше интересовался ею и меньше пытался произвести на нее впечатление, показывая, какой он важный человек. К тому времени как они встретились в четвертый раз, у нее начала складываться реальная картина. Его суровость, холодность и отсутствие юмора были всего лишь ширмой. Адель почувствовала, что эти черты сформировались у него под давлением властных родителей, вследствие неудачного брака, а также его карьеры. Когда он сбросил притворство, она увидела настоящего Майлса Бэйли — доброго и мягкого человека, который любил своих детей и внуков и у которого в жизни было мало удовольствий и смеха и очень немного любви.
Во время четвертого ланча Адель обнаружила, что Майлс на самом деле нравится ей — хочется ей этого или нет. Он рассказал ей о некоторых немного забавных судебных делах, в которых участвовал, и она чуть не плакала от смеха благодаря его чувству юмора и умению воссоздать некоторые смехотворные персонажи, которых он защищал или обвинял.
— Неудивительно, что Майкл был так увлечен тобой, — сказал он с улыбкой. — С тобой так приятно.
Адель просто рассмеялась, не придумав, что остроумное сказать в ответ.
— Я вспоминаю тот день в общежитии в Гастингсе как один из самых несчастных в моей жизни, — сказал он, потянувшись через стол и взяв ее за руку. — Я пришел, ожидая оскорблений, угроз и бог знает чего еще, и я был готов к безобразной сцене. Но ты восприняла мою новость с таким спокойствием и чувством собственного достоинства, что я был просто сбит с толку.
— Давайте не будем говорить об этом, — сказала она, смутившись от напряженности в его голосе.
— Но мы должны поговорить об этом, Адель, — настаивал он. — Мы не можем отмахнуться от этого. Я должен признать, что почувствовал облегчение, когда ты упростила мне задачу. Но потом я почувствовал себя абсолютным ничтожеством.
— И поделом вам, — сказала она, пытаясь отвлечь его юмором.
— Возмездие пришло ко мне неожиданно, — сказал он. — Видишь ли, хотя мне нужно было сказать тебе, что я твой отец, я не испытывал никаких отцовских чувств, по меньшей мере тогда. Они пришли только потом, когда я подумал, какая ты смелая, не эгоистичная и бесстрашная, особенно когда узнал, что ты отдалилась и от бабушки и никогда не рассказывала ей о настоящей причине. Вот тогда меня и прошибло. Ты была такой девочкой, которой гордился бы любой отец. Но как я мог гордиться? Я никак не влиял на становление твоего характера, не воспитывал тебя и был так жесток с тобой! Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Думаю, да, — сказала она.
— Хотел бы я знать, что делать, — сказал он печально. — Я задумывался над этим сегодня утром до нашей встречи, но все еще не знаю, как будет правильно.
Адель нахмурилась, не понимая, что он имеет в виду.
— Делать? Вам не нужно ничего делать!
Майлс покачал головой.
— Думаю, что нужно. Мне ничего не нужно было делать для тебя в последние двадцать три года, но мне хотелось бы принять участие в твоем будущем.
— Мы можем встречаться время от времени, — сказала она с улыбкой.
— Но я подозреваю, что каждый раз, когда я буду видеться с тобой, я буду хотеть большего, чем совместный ланч или обед время от времени, — сказал он.
Адель забрала руки и рассмеялась, чтобы скрыть, что вдруг занервничала.
— Если между нами будет что-то еще, начнутся разговоры, — сказала она.
— В этом-то и трудность, — признался он. — Я хочу большего, и я думаю, что должен публично признать тебя своей дочерью.
— Вы не должны этого делать! — сказала она, всполошившись. — Представьте, что поднимется! Кроме ваших детей и чувств Эмили, есть еще моя бабушка. Она сразу догадается, как Роуз получила свой дом, и Роуз будет конец.
— Но речь идет о тебе, — настаивал он, — а не о них. Я не смог поступить по справедливости много лет назад. И думаю, что должен сделать это сейчас.
— Нет. Пусть все будет как есть, — сказала она твердо. — Я очень тронута, что вы чувствуете, что это нужно сделать. Но мне достаточно того, что это прозвучало между нами. Наши семьи и так уже много страдали.
— В этом отношении ты права, — вздохнул он. — Но если обнаружится, что Майкл жив, мне обязательно нужно будет раскрыть это ему. После того, через что он прошел, ты не думаешь, что обязана рассказать ему правду о том, почему бросила его?
До сегодняшнего дня Адель не задумывалась о том, что сказал Майлс. Может быть, потому, что она уже перестала надеяться, что увидит Майкла живым, но еще и потому, что ее жизнь стала очень насыщенной. Она уже не уединялась в свободное от дежурства время, у нее были десятки подруг, кроме Джоан, и часто она ходила к ним в гости и знакомилась с их семьями.
Еще она часто навещала дома своих бывших пациентов, проверяя, как они поправляются, и продолжала учиться, потому что хотела получить диплом акушерки. Она ходила на танцы, в кино и в театр, ездила домой в Рай, когда у нее была пара выходных, и все это оставляло ей очень мало времени на размышления о прошлом.
Адель все еще носила кольцо Майкла на шее, он никогда не покидал ее сердца. Но, считая, что он уже не вернется, она решила не думать о нем и продолжать жить.
Но вот она сидела в тихой палате, смотрела, как первые лучи солнца стараются пробиться через затемнение, и в ней боролись все чувства, которые она испытывала к Майклу. Она словно видела перед собой его лицо, эти синие глаза, длинные ресницы и губы, чуть загнутые в уголках, будто он беспрестанно улыбался.
И еще она вспоминала, как Майлс настаивал, что, если Майкл окажется живым, она должна рассказать ему все.
Адель слишком хорошо помнила, в какой ужас пришла, когда Майлс выложил ей эту шокирующую новость. Она привыкала к этому три года, но даже сейчас она сама себе казалась грязной. И она не сомневалась, что Майкл будет чувствовать себя так же.
Ситуация осложнялась еще и тем, что Эмили, Роуз и Хонор стали хорошими подругами. В прошлом году они много времени провели вместе. Разве не естественно будет, если две семьи соберутся вместе, чтобы отпраздновать возвращение Майкла домой? Но Эмили и Хонор втайне будут надеяться, что Майкл с Адель смогут уладить свои разногласия, в чем бы они ни заключались. С другой стороны, Адель, Майлс и Роуз постараются держаться в стороне и скрывать свою разрушительную тайну.
Майкл будет находиться среди двух лагерей и не понимать, почему его тянут в разные стороны, пока ему не скажут правды.
Но даже если каким-то чудом он примет этот факт, как они должны будут вести себя друг с другом? Адель даже не могла себе представить, сможет ли обнять его как сестра. Может быть, даже невинное прикосновение вызовет у нее чувство вины? Они будут нервничать в присутствии друг друга еще и оттого, что их тайна причинила боль стольким людям.
Майлсу, вероятно, сообщили о сыне тогда же, когда и Эмили, и Адель подумала, что, вероятно, должна позвонить ему позже и договориться о встрече, чтобы они могли все обсудить.
«Но он жив, — напомнила она себе, потому что ничто остальное не могло заставить ее забыть об этом чуде. — Пока мы должны просто отпраздновать, а не думать о том, что делать, когда он вернется домой».
Пока Адель размышляла о Майкле, Майлс в это время находился во дворе конюшни на «Ферме», в своем доме в Элтоне. Он заливал в машину остатки бензина, который хранил на крайний случай. Он проснулся в пять, в таком восторге от новости о Майкле, которую ему сообщили вчера вечером, что уже не мог заснуть. Он не позвонил вчера Эмили, потому что было очень поздно, а сегодня решил, что поедет в Винчелси и они вместе отпразднуют.
