Элизабет Биварли - Любовь не умирает
Джек ясно видел, как на ее выразительном лице печаль сменялась торжеством, счастливые воспоминания - горечью утрат. Вот поворотная точка в ее жизни; вот что освободило ее. Он-то раньше, да и потом, думал, что это он оказал на нее самое сильное влияние в жизни. Не предвидел, что у нее хватит сил не дожидаться его.
- Забавно, - весело продолжала Джорджия, - но платы за один семестр в МТУ оказалось достаточно, чтобы покрывать мои расходы в Бостоне целых два года. Разумеется, я подрабатывала официанткой, квартиру снимала вместе с тремя подругами, и все же... - Она умолкла - вспоминала, наверное, то время, когда впервые освободилась от тирании отца.
Джек понимал ее, ему тоже это было знакомо: опьяняющее чувство свободы - и ощущение беспомощности и ужаса перед жизнью.
- Мы с отцом разговаривали в последний раз, - добавила она совсем тихо, когда я позвонила ему, чтобы сказать, где я и как поступила.
- И что же он? - поинтересовался Джек, хотя мог без труда предсказать реакцию старика.
Она опустила взгляд на серебряные столовые приборы, которые все перекладывала, видимо машинально, с места на место.
- Да так, ничего. Проклял меня, словно я - злобный демон, вырвавшийся из преисподней. Заявил, что у него нет больше дочери и видеть меня впредь он не желает. А кроме этого... - Она дрогнула, замолчала.
Джек поспешил прийти ей на помощь, кивком остановив ее. Грегори Лавендер всегда знал, какие именно слова сказать дочери, чтобы она почувствовала себя выброшенной на помойку вещью. И потому Джек с радостью завладеет "Лавендер индастриз" - одна мысль об этом согревает ему сердце. Сознание, что Грегори Лавендер ничуть не изменился, укрепляет его решимость отобрать у старика самое дорогое - дело всей его жизни. Лавендер любил и лелеял свою компанию, а дочь у него всегда была на последнем месте.
- Теперь я работаю в больнице Святой Марии. - Джорджия заговорила о настоящем, а не о прошлом, и голос ее зазвучал жизнерадостнее. - Занимаюсь проблемными детьми. Моя задача - пробудить их сознание, способности, вовлекая в творческий процесс осмысления окружающего. Работа очень благодарная, она мне нравится.
Никогда бы он не подумал, что Джорджия выберет такую профессию, требующую особой сердобольности. По отношению к нему она проявляла необычайную доброту и заботливость, но ведь сама была запуганным, забитым ребенком. Трудно поверить, что, став взрослой, она решилась вновь через все это пройти.
- А еще у меня магазинчик художественных изделий в старой части города, сообщила она. - Летом, когда в Карлайле много туристов, дела идут очень неплохо. Настолько, что в межсезонье я его закрываю и отдаю все силы работе в больнице и занятиям живописью. В общем, жаловаться не приходится, и у меня остается много свободного времени для Ивена.
Все как будто ясно, но Джек хотел знать еще кое-что.
- А как в твоей жизни появился Ивен?
- С Ивеном я познакомилась в больнице. - Лицо ее засветилось радостью. Убежал из детского дома, этакий нелюдим. Потребовалось время, но в конце концов мы узнали его историю от него самого. Она оказалась проще, чем мы думали. - И вдруг Джорджия заторопилась, не желая, очевидно, вдаваться в подробности о прошлом Ивена или решив, что Джеку они неинтересны:
- Короче, я усыновила его.
- Почему?
Собственный односложный вопрос показался слишком резким, недобрым даже ему самому. Но сказанного не воротишь. Да не очень-то он и хотел этого. И правда ему необходимо понять, по какой причине Джорджия взвалила на себя заботы об этом трудном подростке.
- "Почему"? - недоуменно повторила она. - Глупый вопрос, Джек... Уж ты-то должен знать ответ.
Прежде чем Джек успел что-нибудь сказать, бесшумно возник официант, и Джорджия как за якорь спасения ухватилась за меню. Мгновенно его пробежала, закрыла и попросила фирменное блюдо - "то, какое у вас сегодня".
- И мне то же самое. - Джек не проявил ни малейшего интереса к тому, что именно он заказывает, даже не заглянул в меню: все его внимание сосредоточилось на Джорджии, отвлекаться не хотелось.
Официант, уже уловивший настроение этой пары, быстро записал заказ и исчез, оставив сидящих за столом в напряженном молчании.
- Так на чем мы остановились? - проговорил наконец Джек, видя, что Джорджия задумалась и не собирается продолжать разговор.
- Да так... - пробормотала она, не глядя на него. - Ты-то вряд ли помнишь свое детство - так давно расстался с ним, так далеко ушел. А я - наоборот: ежедневно наблюдаю за борьбой, которую ведут такие подростки, как Ивен, и потому не забыла ничего.
- О чем ты, Джо? - Джек откинулся на спинку стула, искренне озадаченный ее словами.
Она подняла на него взгляд, и в глазах ее сверкнул вызов.
- О том, каково быть одному против целого света, не ждать ни от кого помощи, - раздельно произнесла она. - О том, каково жить без всяких прав, без малейшей надежды на будущее. О детях, Джек, таких, какими были мы с тобой.
Теперь уже Джек перешел в наступление:
- Ничего я не забыл! Ты представить себе не можешь, как хорошо я все помню. Думаешь, тебе было по-настоящему плохо? - Невеселый смешок вырвался у него. - Поверь мне, Джо, ты и понятия не имеешь, как плохо было мне.
Она молчала, ждала продолжения, не удивляясь его беспощадности.
- Ну да, папочка пару раз тебя изругал. Да, ему было наплевать на твои желания. Но у тебя всегда была теплая постель, никто тебя и пальцем не трогал. Ты не теряла родителей, свой дом, тебе никогда не приходилось зависеть от чужих людей.
На этот раз рассмеялась Джорджия, каким-то странным, ломающимся смехом, такого Джек никогда не слышал у нее прежде.
- По этому поводу можно было бы поспорить - теряла ли я дом и семью, тихо сказала она. - Но я не собираюсь сидеть здесь и пререкаться, кто из нас больше страдал в детстве. По большому счету ни ты, ни я не видели настоящего зверства, какое довелось испробовать большинству этих ребят. И я, по крайней мере сейчас, не бегу трусливо от всего этого. Каждый день, работая с детьми, я принимаю удар на себя.
- Ого! А я, значит, бегу? - с обманчивым спокойствием откликнулся Джек.
- Бежишь! И это главное.
- По-твоему.
- Что ты хочешь этим сказать?
Джек стиснул зубы, не желая ни словом проговориться о своем сюрпризе. Совсем скоро Джорджия все узнает - когда компания ее отца перейдет в собственность Джека. Тогда она поймет, как трудно ему далось расставание с прошлым. Поймет, кто из них бежит. Но пока - еще рано.
- Ты не права, Джо. - Он старался говорить как можно мягче. - Ты не права.
Усилия его подействовали - Джорджия вся как-то расслабилась, но он не убедил ее, нет. Подошел официант, все расставил, и они принялись за еду, больше почти не разговаривая и уделяя преувеличенное внимание тарелкам. Отдали должное десерту и сразу поднялись. Джорджия совсем расстроилась. Не успел Джек вернуться в ее жизнь, как они ссорятся из-за мелочей. Даже подростками они умели хранить свою дружбу, а став взрослыми, не могут обрести прежнюю близость.
Они подошли к лестнице, ведущей наверх, и Джорджия, опасаясь, что Джек попрощается и уйдет, не сказав больше ни слова, обернулась и порывисто взяла его за руку. Захваченный поначалу врасплох ее жестом, он постарался быстро прийти в себя, и взгляд его, устремленный на Джорджию был полон тоски - так он смотрел на нее когда-то. И напряженность, которую оба ощущали, медленно стала спадать.
- Прости меня, - неожиданно для себя обратилась она к нему. - Прости за все, что я говорила за обедом. Дай мне возможность оправдаться.
- Хорошо, Джо. - Он улыбнулся. - Что ты придумала?
Поймав себя на том, что вцепилась ему в руку, она поспешно разжала пальцы. Прикосновения к нему после стольких лет наполняли ее каким-то необъяснимым беспокойством. Тогда, в ранней юности, она не чувствовала такого притяжения... Джорджия поспешила прогнать эту мысль, пока та не оформилась у нее в голове.
- Я хочу сегодня вечером пригласить тебя на домашний ужин. И мы попробуем поговорить по-другому.
- В этом нет необходимости.
- Я хочу этого. - Она надеялась, что голос ее звучит непринужденно, хотя на сердце лежала тяжесть. - Если, конечно, ты вечером свободен.
- Нет, никаких планов у меня нет. - Джек как-то странно улыбнулся. - Я с радостью приду к тебе в гости.
- В шесть, хорошо? Ивен будет на работе. Джорджия заверила себя, что выбрала это время не для того, чтобы им с Джеком побыть одним. Просто не хотелось бы еще одной напряженной встречи. Преодолевать их антагонизм не придется - Джек скоро уедет из Карлайла. К чему усложнять всем жизнь?
- Договорились. - Джек почувствовал признательность за то, что больше не было сказано ни слова о присутствии или отсутствии Ивена.
Джорджия приготовилась кивнуть на прощание, но тут Джек сделал невероятное - нагнулся и поцеловал ее в щеку, словно прощаясь с пожилой тетушкой. Но, судя по выражению лица, собственный порыв удивил и смутил его не меньше, чем Джорджию. Когда он снова подался вперед, на этот раз нацелившись на ее губы, Джорджия, сделав вид, что ничего не заметила, поспешно отступила назад.
