Кристин Фихан - Темная сила

Саванна вырвалась и ударила его подушкой.

– Продолжай смеяться, самонадеянный выскочка. – Ее безумно раздражало то, что Грегори невозможно было манипулировать.

Его бровь взметнулась вверх. Еще одно открытие. Как его только не называли, но выскочкой никогда.

Тревога за возлюбленную затмила задетое самолюбие, она одержала верх даже над беснующимся внутри него демоном.

– Почему ты так слаба, ma petite? Это неприемлемо.

– А шататься с другими женщинами – это приемлемо? – Саванну не волновало его беспокойство. Ее раздражала собственная ревность. – Я в состоянии позаботиться о себе сама, не нуждаюсь в твоей помощи, не нуждаюсь в тебе и не хочу тебя. И если я все же должна мириться с твоим присутствием, то ты вынужден будешь мириться с моими правилами.

Тело мужчины напряглось до боли. Голод усиливался, резко и стремительно, монстр внутри ревел, призывая облегчить страдания. Пять лет. Он вынужден был дать ей эти пять лет.

– Ванна готова. Ты можешь рассказать мне о своих правилах, пока мы будем наслаждаться ее теплотой.

Ее глаза округлились.

– Мы? Я так не думаю. Возможно, ты привык принимать ванну с женщинами, но могу сказать точно: я не делаю того же с мужчинами.

– Это очистит мое сознание, – ответил он сухо. Он сходил с ума от желания. – Я никогда не принимал ванну с женщиной, Саванна. Новые впечатления пойдут на пользу нам обоим.

– Только в твоих безумных мечтах.

– Нет нужды стесняться. Мы оба – дети земли.

– Перестань нести бред, Грегори. Я не собираюсь принимать с тобой ванну – и это мое окончательное решение.

Его брови взметнулись вверх. Внезапно он стал хищником, тем, кем являлся на самом деле. Ни ленивой жажды развлечений, ни снисхождения.

От ужаса у Саванны перехватило дыхание. Хуже всего было то, что он это знал. Почему она так его боялась? Все карпатцы обладали огромной силой, но не демонстрировали ее, выставляя напоказ мускулы, подобно Грегори. Девушка начала с бравады, уверенная в том, что мужчине не удастся ее запугать, но Грегори был воплощением ужаса.

– Я читаю твои мысли, – заметил он мягко.

Она ненавидела свое тело, предававшее ее, таявшее при виде Грегори и звуках его бархатистого голоса.

– Я же просила тебя не читать мои мысли.

– Это привычка, ma petite.

Она снова ударила его подушкой.

– Как ты посмел обманывать меня? Использовать обличье волка? Я уверена, что закон запрещает подобные вещи. Ты хам, Грегори, и даже не пытаешься это скрыть.

– Раздевайся, Саванна.

Девушка упорно избегала взгляда карпатца, но он все же заставил ее смотреть в глаза. Она отступила назад, споткнулась и чуть было не упала, но мужчина подхватил ее и прижал к себе.

– Почему ты так слаба?

Саванна прижалась к его груди, тщетно пытаясь препятствовать вторжению в свое сознание – Грегори с легкостью читал ее мысли.

– Ты же знаешь, я никогда не пила человеческую кровь. Это казалось малозначительным, пока я была ребенком, но стало серьезно сказываться на моем здоровье последние два года.

Карпатец молчал, но его пристальный взгляд вынудил Саванну продолжить рассказ.

– Я чувствую слабость почти все время. Поэтому мои магические шоу стали такими редкими. Мне нелегко дается трюк с испарением в воздухе, – выдохнула Саванна. Она не упомянула того, что больше не способна обеспечить надлежащую защиту во время сна, но поняла по внезапному стальному отблеску в его глазах, что он уловил эхо этой мысли.

Грегори еще крепче сжал любимую в объятиях.

– Почему ты не пыталась исправить ситуацию? – Его голос заставил девушку вздрогнуть.

– Я попробовала однажды с Питером, когда мне действительно было плохо: он был очень податливым, но я так и не смогла заставить себя сделать это.

– Я положу конец этой глупости. – Карпатец слегка встряхнул ее. – Ma petite, я применю силу, если это будет необходимо.

Саванна знала, что он не хвастался и не старался ее унизить. Он просто констатировал факт и угрожал ей не физическим насилием, а воздействием на сознание.

– Грегори, – она старалась оставаться спокойной и руководствоваться разумом, – было бы неправильно использовать силу против меня.

Он поставил ее на ноги, нежно обнимая одной рукой, пока другая расстегивала пуговицы на ее одежде.

У девушки перехватило дыхание. Она попыталась остановить его.

– Что ты делаешь?

– Раздеваю тебя, – спокойно ответил мужчина, не обращая внимания на попытки сопротивления. Грудь Саванны мягко вздымалась под прозрачным корсетом.

Монстр внутри карпатца затаился в ожидании момента, когда он набросится на жертву, разорвет, заклеймит ее. Грегори понял, что больше не может контролировать ситуацию, и впервые осознал, сколь долгим было ожидание. Теперь Саванна может оказаться в смертельной опасности, если он переступит порог безумства.

Желание усиливалось, становилось неукротимым, болезненным. Мужчина глубоко вздохнул, и ему на некоторое время удалось вновь взять себя в руки. Но когда он отодвинул кружево, скрывавшее прекрасную грудь Саванны, и пальцы коснулись ее шелковой кожи, самообладание окончательно покинуло Древнейшего. Ее соски отвердели, и он склонился, чтобы попробовать их на вкус.

При первых же прикосновениях языка Грегори Саванна поняла, что не будет сопротивляться. Ее тело обмякло, поцелуи разгорячили обоих.

Девушка запустила пальцы в густые черные волосы мужчины, пытаясь отстраниться. Но его огонь уже коснулся ее кожи и прокрался внутрь тела. Лишь один раз попробовать, лишь один раз.Карпатка действительно этого хотела, но не была уверена в том, что желание – ее собственное.

Рука Грегори скользнула по животу возлюбленной. Вокруг нее плясали сумасшедшие огни, земля уходила из-под ног. Стон сладострастия вырвался из груди. Темный пробудил в ней дикость. Запах мускулистого тела и крови вызывал острый голод.

– Нет! Я не сделаю этого! – Саванна неожиданно отстранилась. Она хотела его больше всего на свете. Желание было столь велико, что она сама этого испугалась.

Грегори повалил девушку на пол. Ее голова оказалась прижатой к его могучей груди. Саванна все сильнее ощущала запах его крови, слышала биение сердца, которое готово было выпрыгнуть из груди. Сильные руки стянули кружевные трусики. На губах девушки был соленый привкус его тела. Она нашла его пульс и стала ласкать языком. Грегори вздрогнул от наслаждения, крепко обнимая возлюбленную.

– Mon amour[4], ты еще помнишь мой вкус? – горячо зашептал он ей на ухо.

Это было настоящим искушением.

– Помнишь? – Этот вопрос звучал в ее сознании снова и снова.

Саванна закрыла глаза. Запах крови был всепоглощающим, зовущим, соблазнительным. Стоит ей попробовать, и она станет сильной – девушка задрожала от этой мысли, тело умоляло уступить желанию.

Руки Грегори скользили по ее бедрам, заставляя сердце биться чаще. Саванна слегка коснулась зубами его шеи, а он едва сдерживал желание рвануть на себя ее бедра и овладеть ею. Она была растеряна, а голод все усиливался, подбрасывая дрова в огонь ее страсти. Пальцы мужчины все глубже погружались в лоно девушки, чувствуя, как ее бедра движутся навстречу. Его тело, горячее и напряженное, нуждалось в ней до боли. Их сознания слились.

– Голод. Помни о нем. Этот вкус. Попробуй.

Ощущая его по-мужски агрессивное тело, слыша ритм его сердцебиения, Саванна не могла больше мыслить трезво. Грегори хрипло вскрикнул, когда она вонзила зубы в его шею. Эротично двигая губами, любимая с каждым глотком набиралась сил.

Желание затуманило сознание Грегори, и он с ужасающей силой рванул на себя бедра Саванны, крепко удерживая, чтобы она не смогла вырваться. Ее тело было бархатным внутри. Грегори, объятый страстью, желал лишь одного – чтобы этот миг длился вечно. Саванна вскрикнула от шока и боли, но ее крик заглушила стена его груди. Грегори был поглощен своими ощущениями. Чувства. Настоящие чувства. Раньше он и не представить не мог, что существует что-то, кроме тьмы и одиночества. Сладкий запах крови звал и искушал его. Смешанный с запахом их тел, он пробуждал в Темном звериные инстинкты, лишал контроля над собой.

Саванна закрыла языком ранку на его шее. Грегори грубо врывался в нее, причиняя сильную боль. Его зубы и руки были повсюду. Низкое рычание вырывалось из горла, когда она пыталась сопротивляться. Глаза горели безумием.

Девушка вскрикнула от боли, когда он вонзил острые клыки в ее грудь. Карпатец подавлял все попытки к сопротивлению, пригвоздив ее к ковру тяжестью своего тела. Все отступило перед удовлетворением похоти и голода. Движения мужчины ускорились, когда он почувствовал вкус ее крови. Никогда в жизни Грегори не пробовал ничего вкуснее. Он страстно желал, чтобы тот экстаз, который она ему дарила, длился вечно. Сила вливалась в него, доводя до исступления. Дикое тело требовало больше и больше. Он стал заложником животной страсти, требующей, чтобы это никогда не прекращалось.