Линда Миллер - Каролина и разбойник
- Теперь вы расскажите о себе, Гатри, - попросила Каролина. - Вы росли в семье?
Его усмешка исчезла.
- Утверждать это можно было бы со многими оговорками. Моим отцом был издольщик-пьяница. Он работал на плантации в штате Виргиния в окрестностях Ричмонда. Мама ушла от нас, когда мне было четыре года. Меня вырастила сестра Ирис.
- Вы неплохо образованны, - заметила она. - Я не ходила в школу до тех пор, пока не нашла приют у сестер Мейтлэнд. Правда, бабушка помогла мне выучить алфавит и показала, как написать мое имя.
Гатри был растроган доверительностью их беседы, однако ему не хотелось, чтобы она заметила, что он сочувствует ее трудному Детству.
Прервав разговор, он сходил в палатку и вернулся с двумя эмалированными мисками.
- Я учился в поместье вместе с сыновьями плантатора.
Каролина наблюдала, как он раскладывал по мискам тушеное мясо.
- А где была ваша сестра?
- К этому времени ее уже не было.
- Не было? - охнула Каролина.
Гатри заметил страх в ее глазах. Она боялась, что когда-нибудь найдет вместо своих сестер надгробия.
- Не было - не значит умерла, - ответил Гатри, передавая ей одну из мисок. - Ирис уехала с торговцем медикаментами. Полагаю, она хотела быть подальше от старика плантатора.
Каролина сочувственно кивнула.
- Она писала вам когда-нибудь?
- Только один раз, - ответил Гатри, поглощенный едой. - Писала откуда-то из Атланты. Ее приятеля взяли в армию, сама она работала портнихой.
Незаметно солнце опускалось за гряду гор. Взгляд Каролины все чаще устремлялся в сторону города. Ей явно хотелось вернуться в Болтон до темноты. Она вела себя и так смело для леди, приехав в бивак одна. Если бы она осталась здесь после захода солнца, то дала бы пищу сплетням на долгое время.
- Вкусно, - похвалила она кулинарные способности Гатри, взяв ложкой кусочек тушеного мяса. - Это говядина?
- Нет, медвежатина, - ответил он.
Каролина опустила ложку с мясом обратно в миску.
- Однажды я видела дрессированного медведя. Он ехал по городу вместе с жалким бродячим цирком. Шкура его запаршивела, а глаза были печальные. Медведя держали в клетке, и он издавал такие жалобные звуки, что мое сердце готово было разорваться.
Гатри удивился, что любая вещь могла вызвать у Каролины печальные воспоминания. Но скоро, к его удовольствию, Каролина приободрилась. Она стряхнула меланхолию, выпрямила плечи и отставила в сторону миску с остатками еды, которые Тоб немедленно подлизал.
- Я не могу откладывать свои дела, - сказала она. - Мне нужно знать, передумали вы или нет относительно помощи Флинну.
Гатри поставил свою миску, вздохнул и провел рукой по волосам.
- Я хочу разрабатывать шахту, - буркнул он нехотя, - построить свой дом. Честно говоря, я не хочу подвергаться риску, с которым связан твой план.
Его слова не просто разочаровали Каролину, но глубоко ранили. Она закрыла лицо руками, ее плечи начали вздрагивать, она не смогла сдержать рыданий.
Гатри почувствовал угрызения совести: он не хотел обижать Каролину.
- Каролина, не плачь, пожалуйста. Ты найдешь себе другого парня... попытался он успокоить ее, - Я не хочу другого парня, - проговорила она сквозь слезы, - мне нужен Ситон Флинн.
Гатри тихонько выругался, встал и в волнении прошелся перед костром. Пес наблюдал за ним, склонив набок лохматую голову.
- По всей вероятности, этот парень - грабитель и убийца, - злобно сказал Гатри. - Каролина, даже ты, черт побери, могла бы сделать лучший выбор.
Каролина вскочила в ярости; заставив пса отпрянуть в испуге.
- "Даже ты"? - выкрикнула она, упершись руками в бедра. - Что вы имеете в виду, Хэйес?
Гатри неопределенно пожал плечами.
- В общем, ты довольно мила, - снисходительно произнес он, - только вот немного худощава.
Сердитая Каролина сложила руки на упругой, хорошо сформировавшейся груди.
- Если я начну поедать торты и пироги, стану тучной, как корова, тогда вы поможете моему делу?
Гатри невольно рассмеялся. Это не означало, однако, что он стал более сговорчив. Совсем напротив.
- Каролина, мы не фигуру твою обсуждаем. Речь идет об освобождении из тюрьмы парня, обвиненного в убийстве. Ты представляешь себе, насколько серьезно все это?
- Это было бы серьезно, если бы обвинение против Ситона было бы справедливо, - упорствовала Каролина. - Но поскольку он был арестован по ложному обвинению, то освободить его - значит совершить благородный поступок. В духе Робин Гуда.
- Только не это, - с досадой отмахнулся Гатри. Сердце его учащенно забилось.
- Ну, если вы можете жить, зная, что могли бы спасти от смерти невинного человека и не спасли, то живите, - сказала Каролина. Она снова направилась к своей коляске, и снова Гатри остановил ее.
- Что ты собираешься делать? - резко спросил он, прищурив глаза.
Она выдернула свою руку из его.
- Если вы не хотите мне помочь, я просто возьмусь за дело сама.
Гатри сокрушенно покачал головой, затем сердито выпалил:
- Ты сама будешь заниматься этим? Ты будешь рисковать своей толовой, чтобы выручить этого слюнтяя?!
- Он не слюнтяй! - негодующе запротестовала Каролина, стряхивая пыль с рукавов своего платья. - Не смейте оскорблять Ситона в моем присутствии, я этого требую!
- Ты требуешь? - протянул Гатри, сверкая глазом. - Не забывай, учительница, что ты нуждаешься в моей помощи.
- Я никогда не забывала об этом, - примирительно сказала Каролина, успокаиваясь. - А сейчас позвольте мне уйти. Меня ждут дела.
Он взял ее за плечи и легонько встряхнул.
- Послушай, - сказал он, - не хочу, чтобы ты появлялась в окрестностях Ларами. И особенно не хочу, чтобы ты пыталась проникнуть в тюрьму.
- Ваши желания, - холодно ответила Каролина, - не имеют для меня никакого значения. Всего хорошего, мистер Хэйес. Большое спасибо за ужин.
Она подошла к коляске и поднялась на сиденье. Гатри понимал, что если он сейчас не изменит ситуацию, то Каролина действительно может сделать какую-нибудь глупость ради спасения Флинна и тем самым погубит себя.
- Хорошо, - сказал он, глядя на нее снизу вверх. - Я поговорю со свидетелями, с самим Флинном, с шерифом, который посадил его в тюрьму. Если после этого я все еще буду уверен, что он виновен, то пальцем не пошевелю для его освобождения. Мы поняли друг друга, Каролина?
Ликующая улыбка осветила ее лицо, радостная, как восход солнца на Пасху. Гатри, однако, почувствовал себя уязвленным от такого проявления чувств.
- Мы ждем вас к ужину завтра вечером в шесть часов, - объявила она, берясь за поводья. - Позже мы обсудим детали освобождения Ситона. Они схватили невинного человека, Гатри. Вы увидите.
Он отступил на шаг.
- Тебе действительно надо поторопиться домой. И так, вероятно, уже болтают о твоей поездке.
Весь облик Каролины говорил о том, что ей безразличны сплетни. Единственное, чего она хотела, - это получить шанс начать счастливую жизнь с парнем, которого, как ей казалось, она любила. Гатри оставалось только добровольно помочь осуществлению ее желания.
Он тяжело вздохнул. Забавно, что человек начинает стареть, а благоразумия ему не хватает по-прежнему.
***
На следующее утро Гатри, как обычно, работал в руднике. Он поочередно долбил и разгребал породу киркой и мотыгой до тех пор, пока на лбу не выступил обильный пот. Влажная от пота рубашка прилипла к телу на спине и груди. Ему казалось, что запах, распространявшийся от его тела, мало чем отличается от того, что наполнял салун "Адский камень и вертел" субботней ночью в августе.
Если он соберется сделать Адабель счастливой, когда она приедет в Болтон, то ему придется уделять больше внимания комфорту и уюту, Он работал до захода солнца, затем выбрался из шахты. Взял кусок мыла в одном из седельных вьюков, снял с веревки чистые рубашку и брюки и направился к ручью.
"По правде говоря, - размышлял он, шагая через тополиную рощу, - не нужно было давать надежду малышке, на то, что я вызволю из тюрьмы ее паршивого хахаля. К тому же, ее приглашение в дом опекунш было скорее экспромтом, чем искренним желанием увидеть меня. Возможно, она вообще не желает моего прихода".
Подойдя к ручью, Гатри сел на берегу и стал снимать ботинки. "Да и еда в доме опекунш Каролины, - продолжал размышлять Гатри, - вряд ли придется мне по вкусу, если судить по щуплой фигуре этой учительницы".
Он спустил подтяжки и стащил с себя грязную, пропитанную потом рубашку. Тоб лаял, бегая взад и вперед перед хозяином.
- Я сожалею о случившемся, - сказал Гатри собаке, расстегивая брюки. Тоб жалобно тявкнул, когда Гатри забрался в воду с мылом в руке.
Зайдя в ручей, Гатри громко выругался - вода была ледяной. Если бы он подождал до субботы, то мог бы принять ванну в верхних номерах "Адского камня и вертела".
