Николай Новиков - Опасная любовь
— Как ты спала на этом старье, — пробормотал он, пытаясь встать.
Ирина сбросила одеяло и шагнула к Станку (или как там его на самом деле?!), сжимая в руке свое оружие. Он скосил глаза, понял, в чем дело. Но — только понял, потому что в следующее мгновение дюралевая труба со всего маху опустилась на его лицо. Брызнула кровь из разбитого носа, заливая грязную рубаху и кафельный пол. Станок взвыл, стукнулся головой о стену, и снова попытался встать, но еще один удар швырнул его лбом на грязный черный кафель.
— Сука… тварь… шлюха… — бормотал он, поднимая голову. — Все равно не уйдешь, ты привязана…
— Уйду! — крикнула Ирина. Теперь она, впервые со времени своего заточения, поверила в то, что уйдет.
Она распахнула дверь и выбежала из ванной, насколько позволяла стальная цепь. Только от того, что она сумела покинуть грязную, вонючую ванную, слегка закружилась голова. Но нельзя было позволить себе вздохнуть полной грудью, хоть мгновенье понаслаждаться совсем другим воздухом, тоже затхлым, гнусным, но все-таки — другим! Станок, оглушенный двумя страшными ударами, пытался подняться на ноги.
Ирина дернула цепь. Заскрипела на стене ржавая труба, но осталась на месте. Тогда Ирина уперлась обеими ногами в стенку, руками схватилась за цепь и рванулась назад. Труба в ванной выгнулась и лопнула. Ирина свалилась на пол, больно ударившись плечом. Тугая струя горячей воды ударила в стенку, наполняя ванную клубами пара и отсекая Станку путь к двери. Ирина, вскочив на ноги, снова дернула цепь. Из ванной скакнули к ней вторые наручники — она была свободна!
Горячая вода в ванной хлестала в стенку, в клубах пара уже еле виден был Станок, который, спасаясь от кипятка, отпрыгнул в дальний угол.
— Убью, сука! — заорал он. — Ща выскочу и прикончу тебя на месте, падла!
— Не выскочишь! — крикнула Ирина, захлопывая тяжелую дверь. — Попарься, отмой грязь, которая на тебе налипла, бандит!
Глухо щелкнул мощный засов, оставляя Станка наедине с беснующейся струей горячей воды и клубами пара, в котором уже трудно было дышать.
Намотав на руку цепь со вторыми наручниками, чтобы не мешала, Ирина метнулась к двери. Она была заперта на врезной замок, а ключ остался у Станка. Невозможно было открыть дверь. Тогда Ирина побежала к окну — второй этаж, можно спуститься.
Она распахнула грязные створки окна, вскарабкалась на подоконник и, ухватившись руками за оконную коробку, свесилась вниз. До земли оставалось метра два. Ирина прыгнула.
Приземлилась она удачно, но цепь со вторыми наручниками, свалившаяся сверху, больно ударила по лицу, до крови рассекла лоб. Ирина даже не почувствовала боли. И не сразу обнаружила, что она — босиком, а температура в лучшем случае нулевая. Но воздух, свежий, прохладный воздух опьянил ее.
Взглянув последний раз на окно квартиры, где ее много дней держали взаперти в грязной ванной — снизу не было заметно, что ванную заливает горячая вода, и там задыхается в густеющем пару человек по кличке Станок, — Ирина побежала прочь.
Один переулок, другой, третий. Холодный асфальт обжигал ступни, но она бежала и бежала вперед, пока рядом не затормозила сверкающая «вольво». Водитель, высокий, крепкий парень лет двадцати пяти, наверное, ровесник Аристарха, распахнул дверцу и удивленно спросил:
— Что случилось, мадам? Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Нет! — испуганно крикнула Ирина, прижимаясь спиной к холодному бетонному забору. — Оставьте меня в покое!
— Я бы оставил, но не могу, — улыбнулся парень, выбираясь из машины. — Да вы не бойтесь меня, я просто хочу помочь. В такую-то погоду, босиком, такая красивая девушка… Это, знаете ли, слишком. Что я могу для вас сделать?
— Не… не знаю, — только теперь Ирина почувствовала жуткий холод. Ноги закоченели на ледяном асфальте.
— Пожалуйста, садитесь в машину, — предложил парень.
— Нет! — вскинула руки Ирина.
Зазвенела цепь, которой она была прикована к трубе.
— Ого! — присвистнул парень. — Да тут, я вижу, дело серьезное. Ради Бога, прошу вас, не бойтесь. — Он легко подхватил Ирину на руки, бережно усадил на переднее сиденье, а сам побежал к багажнику.
— Что вы… что вы хотите? — трясущимися губами сказала Ирина. Она все еще не верила своему случайному благодетелю.
— Да вот. — Он вернулся с пассатижами и набором отверток в руках. — Хочу попробовать освободить вас. Ч-черт, да у вас же зуб на зуб не попадает. — Он сбросил короткую кожаную куртку, почти такую же, как у чернявого главаря бандитов, не раздумывая, укутал ею босые ноги Ирины. Потом достал чистый носовой платок, протянул ей. — У вас кровь на лбу…
Спустя пять минут парень снял наручники.
— Попали же вы в переплет! — покачал он головой. — Что, похитили и требовали выкуп?
Ирина молча кивнула.
— Скоты! — с отвращением сказал парень. — Куда вас доставить? Может быть, в милицию? В ближайшее отделение. Они этих скотов мигом накроют.
Ирина хотела снова кивнуть, но вспомнила об Аристархе. Бандиты не раз говорили, что хотят наказать его. Они могли подстроить так, что он, не помня себя от злости, натворил каких-нибудь ужасных дел. В милиции начнут выяснять и узнают, что Аристарха таким образом заставили совершить преступление. И арестуют его.
— Нет, не надо в милицию, — слабым голосом сказала Ирина. Она уже не опасалась этого парня. Да и что оставалось делать ей, босой, без денег, далеко от дома? Только — в последний раз поверить, что парни в кожаных куртках и на иномарках могут быть не только бандитами. — Пожалуйста, отвезите меня домой… если можете. Там… муж, он очень волнуется, а потом мы сами решим, что нужно делать.
— Почему не надо в милицию? — удивился парень, но тут же все понял. — Не хотите огласки, да? Или — милиция играет в одной команде со скотами, такое бывает, к сожалению Где ваш дом, куда ехать?
— На Остоженку, а там я покажу… спасибо, — пробормотала Ирина.
Плечи ее содрогались уже не от холода, в машине было тепло, а от нервного перенапряжения. Слезы катились по белым щекам. Машина рванулась вперед, стремительно набирая скорость.
— Не надо плакать, — улыбнулся парень. — Теперь самое страшное позади. Хотите расскажу смешной случай? Только что произошел. Когда я увидел, как вы босиком бежите по улице, мне захотелось крикнуть: эй, псих, куда бежишь? Ради Бога, не обижайтесь, это сцена из фильма «Кавказская пленница», помните, когда Шурик убежал из больницы, а его догоняет на своем драндулете симпатичный парень… Смешно, правда? Представьте себя на моем месте, вам бы тоже, наверное, захотелось спросить: эй, псих, куда бежишь? Давайте познакомимся, меня зовут Ильей.
— А меня — Ириной. — И она улыбнулась сквозь слезы.
49
Холодный ветер сердито шипел в голых ветвях деревьев и кустов, словно досадовал, что весна задерживается, и не мягкие листья встают на пути, а колючие ветки, среди которых не спрячешься, не отдохнешь.
Петр Яковлевич Нигилист остановился у высокого железобетонного забора, огляделся. Никого. Еще не сезон, к тому же будний день. Да и погода вряд ли располагала к вечерним прогулкам, тем более здесь, в лесу, с тыльной стороны дачи вряд ли кто стал бы гулять даже с собакой. Нигилист быстро перемахнул через высокий забор — это место он давно подметил: кусок арматуры вверху, выступ фундамента и выбоина в середине плиты позволяли без труда преодолеть это препятствие.
Быстрым шагом он обогнул сказочный терем и решительно постучал в дверь веранды, за которой угадывались очертания дремлющего на диване Миши. Петр Яковлевич не раздумывал — времени было в обрез, к тому же все было заранее продумано до мелочей. Теперь нужно только действовать: быстро, уверенно.
Миша нехотя поднялся с дивана, подошел к окну, злобно посмотрел во двор: кого черти принесли на ночь глядя? Он не сразу узнал Нигилиста, а когда узнал, постарался изобразить улыбку, хотя поздний визит коммерческого директора ему не понравился, да и Степан Петрович не предупредил. Но Миша прекрасно знал, что злить Нигилиста опасно. Вон Радик посмеялся над ним — где теперь Радик? Степан Петрович рассуждал в машине, какой молодец Нигилист, посоветовал бывать в доме у артистки. Побывал. И что из этого вышло? И никто ничего доказать не может.
— Просыпайся, Миша, открывай, — негромко приказал Нигилист. — Или ты плохо стал видеть и не узнал меня?
Миша действительно стал плохо видеть, особенно в темноте, но признаваться в этом было нельзя, поэтому он торопливо щелкнул замком, отворил тяжелую дверь.
— Что-то случилось, Петр Яковлевич? — спросил Миша, с удивлением глядя на коммерческого директора. Не помнил, когда видел его без пиджака и элегантного галстука, а тут — в тренировочном костюме и в кроссовках, на голове — клетчатая кепка. А на руках легкие нитяные перчатки. Неужели так холодно на улице?
