Джудит Гулд - Вторая любовь
Дороти-Энн смотрела на него во все глаза.
— О, Господи, Хант. Я же не знала, иначе я бы никогда не осмелилась вмешиваться…
— Откуда вам было знать? Вы здесь новичок. — Он грустно улыбнулся. — Да в этом городе это и не секрет. «Бедная Глория», — его голос звучал мягко, а в глазах появилось выражение боли. — Так о ней все говорят. «Бедная Глория». Меня не удивило бы, если бы все начали и меня величать «бедным Хантом», или, что еще хуже, «бедным долготерпеливым Хантом»! И все у меня за спиной!
Дороти-Энн удивило его терпение, учитывая сложившуюся ситуацию. Она не знала, что ответить. Что положено говорить в таких случаях? Она и в самом деле этого не представляла.
Уинслоу озабоченно покачал головой.
— Ладно, я лучше пойду и проконтролирую ситуацию, — с легкой улыбкой проговорил он. — Приходится побыть нянькой. Может быть, мы сможем поговорить позже?
— Да, вероятно, — ответила Дороти-Энн. Она тепло смотрела ему вслед, когда Хант отправился за женой, пытаясь представить, в каком аду он живет.
К ней подошла Венеция.
— Солнышко! — сдержанно произнесла она. — Мы можем найти тихое местечко и поговорить?
Дороти-Энн взглянула на нее. В душе шевельнулось ужасное предчувствие.
— Фредди! — выдохнула она, кровь отлила у нее от лица. У молодой женщины вдруг закружилась голова, и она с силой, словно клещами, вцепилась в руку подруги. — С ним что-то случилось!
— Почему бы нам не воспользоваться одним из служебных кабинетов? — сочувственно предложила Венеция.
— Нет, — затрясла головой Дороти-Энн. — Немедленно говори!
Негритянка глубоко вздохнула. Ей хотелось как-то помягче сообщить новости. Она произнесла:
— Это действительно насчет Фредди.
Зрачки Дороти-Энн расширились.
— Произошел несчастный случай. Он?..
— Мы не знаем, дорогая.
— Но… — Дороти-Энн потеряла самообладание и стояла в зале, похолодевшая, ее рука, вцепившись, словно краб, мяла платье на груди. — Что случилось? — прошептала она.
— Никто не знает наверняка. Его самолет исчез с экранов радаров.
Дороти-Энн закрыла глаза и почувствовала, как ее все глубже и глубже засасывает бездонный водоворот отчаяния. Она попыталась вздохнуть, но словно стальные нити опутали ей грудь. Через мгновение она открыла глаза.
— Они потеряли с ним связь по радио, — сказала Венеция.
— Где это случилось?
— Где-то над Скалистыми горами.
— Но они не уверены, что самолет, — Дороти-Энн не могла вымолвить слово разбился, — упал?
— Нет, не уверены, но все призна…
— Поисковые группы. Они уже их отправили?
Венеция держала ее обеими руками.
— Они не могут, дорогая. Пока не рассветет. И даже тогда… — голос негритянки дрогнул, и она вздохнула. — Только что начался двухдневный буран. Пока снегопад не прекратится, нельзя начать поисковые работы. Мне так жаль, солнышко.
Дороти-Энн вдруг улыбнулась, в глазах вспыхнул неестественный огонь.
— Не волнуйся так, Венеция. Пойдем поедим что-нибудь. С Фредди все отлично. Он просто задерживается, вот и все. Может быть выпьешь? Немножко бренди?
— Дорогая моя…
— Все верно. Я забыла. Ты же не употребляешь спиртное. Как это я не подумала.
Венеция молча смотрела на нее. «О, Господи. Она в шоке. Мне лучше отправиться за помощью. — Она в отчаянии оглянулась. — И где этот Дерек, когда он мне так нужен?»
И тут веки Дороти-Энн опустились, ее тело обмякло. Венеция едва успела подхватить подругу, когда та потеряла сознание.
4
Дороти-Энн пришла в себя в апартаментах, расположенных в пентхаусе. Она лежала под одеялом, Венеция сидела на краю кровати и держала ее за руку. «Забавно, — подумалось ей, — я не помню, как раздевалась».
— Как я поднялась наверх? — спросила она сдавленным шепотом.
— Мы внесли тебя в лифт. Ты потеряла сознание.
Дороти-Энн нахмурилась, и воспоминания нахлынули на нее. Фредди. Его самолет исчез с экранов радаров.
Она вгляделась в встревоженное лицо Венеции.
— Он просто пропал без вести! — горячо сказала Дороти-Энн. — Фредди только пропал.
Ее темнокожая подруга постаралась улыбнуться.
— Я знаю, солнышко, — успокоила она, промокая полотенцем, смоченным в холодной воде, лоб Дороти-Энн, — знаю. — Венеция обернулась и кивнула человеку, стоящему в ногах кровати, тот подошел ближе.
Дороти-Энн, нахмурившись, взглянула на него. «Я никогда его раньше не видела».
— Кто… это?
— Это доктор Нури. Он врач нашей фирмы и даст тебе успокоительное. Тебе нужно беречь силы и постараться уснуть.
Дороти-Энн отвернулась. «Доктор нужен не мне», — мрачно подумала она, представляя изуродованное, изломанное тело Фредди, лежащее в каком-нибудь глубоком ущелье под завывания бурана.
Она едва ощутила укол иголки в руку. Молодая женщина повернулась к Венеции.
— Прием…
— Шшш, — мягко убаюкала ее Венеция, прикладывая ко лбу Дороти-Энн мокрое полотенце. — Все отлично. Дерек Внизу присматривает за всем вместо тебя.
— Я испортила церемонию открытия.
— Малышка! Немедленно прекрати!
Дороти-Энн начала ощущать действие успокоительного. Ее веки вдруг отяжелели, и она едва могла держать их открытыми.
— Дети, — сонно пробормотала она, глотая слова. — Надо позвонить няне Флорри… Они не должны узнать об этом по телевидению… или из газет…
— Я об этом позабочусь.
Действительность уплывала от нее.
— Им надо сказать… прилететь сюда… первым же рейсом…
— Считай, что все сделано, — сказала Венеция, но Дороти-Энн уже не услышала. Голос негритянки звучал глухо и, казалось, шел откуда-то из-под воды. Тяжесть заставила Дороти-Энн опустить веки.
И когда снотворное принесло сон, он вернул ей Фредди.
Возможно, это было воспоминанием. Или всего лишь сном. Она не знала. Но они вдвоем корчились и дергались под далекий четкий ритм, а потом вдруг, как это бывает в снах, очутились на битком забитой танцплощадке, и непрерывная музыка взрывалась мучительными, отупляющими аккордами.
Народу было так много, что толпа, казалось, обнимает их. Над головами медленно вращался зеркальный шар, повсюду рассылая плывущие блики, потом мигнули разноцветные огни, и ослепляющие прожектора осветили всех, заставив застыть, как в стоп-кадре.
Они очутились в респектабельном танцевальном клубе, и музыку она узнала — конец семидесятых, начало восьмидесятых. Диджей держал руку на пульсе толпы, и одна захватывающая мелодия диско незаметно переходила в другую.
Все отдавались музыке, размахивая поднятыми руками, словно впавшие в экстаз молящиеся. Жара и пот смешивались со всепоглощающей вонью амилнитрата и этил-хлорида, и время от времени она ловила взгляды высокого парня с обнаженной грудью, пребывающего в своем собственном мире, танцующего таинственное соло с двумя гигантскими японскими веерами.
Сны могут носить отпечаток невероятных фантастических сублимаций и самых странных реальных вещей. Двигаясь в танце, Дороти-Энн поняла, что она в том самом темно-синем деловом костюме, белой шелковой блузке и легком шерстяном пальто, что были на ней в день их первой встречи с Фредди на продуваемой ветрами крыше строящегося здания в Чикаго. И он, как это ни абсурдно, был в той же грязной майке и джинсах «Ливайс 501», отлично подчеркивающих его мускулистые руки и тонкую талию.
Совсем не клубная одежда.
Неважно.
Темп нарастал, танцоры вокруг толкались и прижимались теснее, подталкивая их друг к другу. Фредди улыбнулся ей, обозначились морщинки в уголках глаз, и он что-то говорил, но шум съедал его слова и лишал ее возможности услышать их.
Они танцевали, и Дороти-Энн ощущала его растущую эрекцию при каждом движении его живота. Сначала она смущенно оглянулась, но окружающие были слишком заняты собой, чтобы что-либо замечать.
И тогда их движения стали еще более эротичными. Это уже был не танец, а воплощенная сексуальность. Каждое их движение вызывало отклик плоти, сумасшедший, порнографический ритуал, воплощенный в хореографии.
Она ощутила, как увлажнилось ее лоно. Им только и оставалось, что заняться любовью прямо здесь, посреди танцплощадки.
И вдруг, казалось, все перестали существовать. Словно они остались одни, а остальные превратились в безразличных свидетелей.
Фредди подтолкнул ее к себе и прижал. Взял ее руку и направил к своему члену.
Дороти-Энн ощущала под пальцами его напрягшуюся плоть, но они продолжали свой сексуально заряженный танец. У нее вдруг пересохло во рту, и она едва могла дышать.
— Достань его! — проговорил Фредди, и его слова тут же поглотили басовые звуки ударной установки, но Дороти-Энн смогла читать по губам.
