Эйлин Гудж - Чужое счастье
— Кажется, ты завоевала несколько очков у судьи, — сказал Марк Ронде, когда Мелоди отошла.
— Возможно, — произнесла адвокат, нахмуриваясь, — но дело идет к тому, что будет процесс, и нам потребуется вся наша изворотливость, чтобы убедить присяжных в том, что Анна невиновна.
— Могу поспорить, что это Кристэл, — угрюмо сказала Лиз. То, что полиция не искала эту женщину, злило ее еще больше, чем Анну.
— Не забывай о Гэри Кэри, — напомнил Марк.
— Гэри Кэри? — удивленно переспросила Мод.
— Один из друзей Моники по переписке, — объяснил Марк. — Мы думаем, что он как-то связан с этим, хотя он не очень-то подходит на эту роль.
— Он священник, — вставила Анна.
— Джим Бэйкер тоже был священником, — сухо заметила Сэм.
— Я наконец-то до него дозвонился, — продолжал Марк. — Он утверждает, что в тот день его не было в городе, что он находился на какой-то конференции баптистов, но мне он показался слишком взволнованным. Я не могу точно сказать, то ли это оттого, что он не хочет, чтобы его жена узнала, что он посылал те странные письма, то ли по другой причине.
— В каком смысле странные? — спросил Гектор.
— Он хотел узнать, какой у Моники размер ноги, какими духами она пользуется, и все такое, — объяснила Анна. — Однажды он прислал ей подарок — ночную сорочку.
— Моника оставила ее? — спросила Лиз. Анна неодобрительно посмотрела на сестру, не утруждая себя ответом.
— Я проверила, нет ли у него судимостей, — сказала Ронда. — Не очень давно был какой-то инцидент — обвинение в непристойном поведении. Я не смогла узнать подробности. Он получил срок условно, а затем, вероятно, пришел к Богу. С тех пор он чист.
— То есть ты отклонила эту версию? — спросила Лаура.
— Ни в коем случае. — Лицо Ронды было полно решимости. — Барни летит туда на следующей неделе.
— Каждый день в газетах пишут о маньяках, которые преследуют звезд, — сказала Лиз. — Вспомните, что случилось с Джоном Ленноном. А тот парень, которому суд запретил приближаться к Монике?
— Мне казалось, это был один из ее бывших мужей, — сказала Анна.
— Неважно. — Лиз, очевидно, начинал нравиться этот разговор. Анна вспомнила, что в детстве была не единственной в их семье, кто запоем читал книги о Нэнси Дрю. — И еще, кто-нибудь думал о том, что это мог быть кто-то из персонала? Садовник или даже Арсела.
— Арсела? Ты ведь это не серьезно? — Анна закатила глаза. Она знала, что у Лиз были добрые намерения; она даже уговаривала самых богатых клиентов лечебницы делать взносы. Но здесь она явно перегнула палку. Казалось, мысли Лиз были где-то далеко. Анна заметила, как сестра следила взглядом за Дэвидом, который сопровождал к столику группу из четырех человек. Лиз была на грани нервного срыва.
Она перевела взгляд на Анну.
— Я знаю, что Арсела не похожа на убийцу, но, возможно, она уже была сыта всем этим по горло и просто сорвалась.
— Ты говоришь о человеке, выжившем во времена режима Маркоса, — напомнила ей Анна.
— Кстати, ты видела все те туфли у Моники в шкафу? Там, должно быть, сотни пар, — слабая попытка Лиз отшутиться вызвала лишь несколько натянутых улыбок.
Анна покачала головой.
— Ручаюсь жизнью, что это не Арсела.
— Возможно, Лиз права, — сказала Ронда.
Анна удивленно посмотрела на нее.
— Что ты имеешь в виду?
— Она единственный человек, кроме тебя, который видел, что происходило в «ЛореиЛинде».
Ронда собиралась вызвать домработницу на перекрестный допрос после перерыва, но Анна не видела ни одной причины, по которой Ронде следовало бы волноваться.
— Арсела не станет выставлять меня в плохом свете.
Ронда смотрела на нее через стол — крупная женщина, которую не смущали ее габариты, казалось, добавлявшие ей силы.
— Она может сделать это не специально. — Ронде не нужно было объяснять, Анна прекрасно знала, что окружной прокурор может исказить слова Арселы.
Все, что Анна могла сделать, — это заняться едой, которую принесли. Когда они уже встали и собирались уходить, она заметила старичка, в одиночестве обедавшего за столиком в дальнем конце зала. Ну, не совсем в одиночестве — рядом с его тарелкой стояла еще одна с нетронутым бутербродом. Вспомнив о щедрости старого Клема, когда он пожертвовал в ее пользу свой выигрыш в лотерею, Анна позвала Мелоди.
— Отнеси два кусочка вишневого пирога за мой счет. — Она вручила официантке десятидолларовую банкноту и указала на Клема, согнувшегося над бутербродом, совершенно забытого всеми, кроме своего невидимого спутника.
В зале суда Ронда вызвала своего очередного свидетеля. Арсела подошла к трибуне для дачи показаний. Она была одета в свое лучшее выходное платье, в руках у нее Анна увидела четки из бусинок. Их взгляды встретились, и Арсела потупилась. Сердце Анны бешено заколотилось.
Арсела назвала свое имя и профессию. Ее голос, хоть и усиленный микрофоном, все равно был еле слышен.
— Миссис Агинальдо, — сказала Ронда и улыбнулась, стараясь внушить Арселе хоть немного уверенности, — не могли бы вы сказать суду, как долго вы работали на миссис Винсент до момента ее смерти?
— Четыре года, — произнесла Арсела.
— Вы жили в ее доме?
Домработница, как птица, кивнула головой.
— Да.
— То есть у вас была возможность наблюдать за тем, что происходило в доме?
Анна и раньше замечала, что английский Арселы, довольно сносный в привычных ситуациях, сильно ухудшался, когда домработница находилась в стрессовом состоянии. Сейчас она смотрела на Ронду широко открытыми, ничего не понимающими глазами, до тех пор, пока та не повторила вопрос, после чего Арсела ответила:
— Да.
— Как бы вы описали отношения между мисс Винченси и миссис Винсент?
Арсела бросила взгляд на Анну и нервно пошевелила лежавшими на коленях руками.
— Мисс Анна, она очень много трудилась.
— А кроме этого? Как они ладили между собой? — осторожно подталкивала ее Ронда.
— Мисс Моника, она часто злая.
— Почему она бывала злая?
После секундного раздумья Арсела ответила:
— Она злая, потому что не может ходить.
— То есть это не потому, что мисс Винченси что-то не так сделала или сказала?
Арсела покачала головой.
— Мисс Анна стараться. Но мисс Моника… — выражение ее лица стало угрюмым. — Она плохой.
— Почему вы так думаете?
— Она все время кричать и орать.
— Миссис Агинальдо, — Ронда обернулась, чтобы окинуть взглядом балкон, — вы когда-нибудь видели миссис Винсент пьяной?
Шувальтер вскочил на ноги.
— Протестую, ваша честь! Это не имеет отношения к делу.
— Протест отклоняется, — нетерпеливо отмахнулся Кортрайт.
Ронда повторила вопрос, и на этот раз Арсела ответила не колеблясь:
— Много раз, да.
— Вы помните случай, когда она была так пьяна, что упала со своей коляски и потеряла сознание?
Арсела кивнула и еще крепче сжала свои четки.
— Она ехать в больницу. Долго не возвращаться.
— Вы знали, что миссис Винсент была в реабилитационной клинике?
Арсела выглядела сбитой с толку, поэтому Ронде пришлось объяснить, что такое реабилитационная клиника, после чего домработница ответила:
— Мисс Анна сказать, что это хорошо, что она поправится. — Арсела выпрямилась, ее губы сжались в тонкую линию. — Но она не поправится. Она такой же подлый.
Ронда кивнула, по-видимому не замечая шепота на балконе.
— То есть она продолжала пить и после того, как выписалась из клиники?
Страх понемногу исчезал из глаз Арселы.
— Она сказать мне, чтобы я не говорить мисс Анна. Но я думать, мисс Анна знать. Я думать, поэтому она уходить.
— Миссис Винсент была пьяна в день смерти?
— Да. — Арсела снова быстро взглянула на Анну. Разве они не вместе пытались оторвать Монику от пола?
— Вы не работали той ночью, так ведь?
— Да.
— Возможно ли, что миссис Винсент продолжала пить после того, как вы ушли в тот вечер?
Шувальтер вскочил на ноги.
— Протестую, ваша честь! Это только догадка.
Судья посмотрел на Ронду.
— Если вы имеете в виду что-то конкретное, мисс Толтри, я бы хотел, чтобы вы продолжили.
— Ваша честь, всем известно, что с миссис Винсент часто происходили несчастные случаи, — спокойно ответила Ронда. — У меня есть больничные записи за последние двенадцать лет, в том числе за апрель этого года, подтверждающие это. Я предполагаю, вполне вероятно, что ее смерть стала результатом несчастного случая. Откуда мы можем знать, что она не сама упала в бассейн?
По залу прокатилась волна шума. Анна знала, что это была неправда, но она надеялась, что Ронде удалось посеять семена сомнения. Она смотрела, как Ронда снова повернулась лицом к Арселе и сказала с мягкой улыбкой:
