Роберта Хиккетс - Вкус яблока
Прокурор поблагодарил лейтенанта и разрешил ему сесть. У адвоката Алана вопросов к свидетелю не оказалось. Сегодня защитнику предстояло не столько защищать своего клиента, сколько просить о снисхождении. Ведь какие бы речи он ни произносил, факт остается фактом - Алан незаконно проник в здание с целью присвоения чужой собственности. Поэтому единственное, что ему оставалось, - это напирать на то, что его подзащитный хороший мальчик, все произошедшее случилось с ним впервые, родители его разошлись совсем недавно, при этом матери пришлось срывать его с насиженного места, где он прожил всю жизнь, и везти в Стампу, что ребенок из благополучной семьи, небезызвестной в городе. Уж о последнем-то адвокат не забыл упомянуть, с неприязнью подумал Гард.
Судья разрешил свидетелю покинуть зал заседаниями тот направился к выходу. Проходя мимо Мэйбл, почувствовал на себе ее взгляд, но даже не повернул головы в сторону женщины. И так уже досыта насмотрелся, до конца жизни хватит. Теперь он мечтал только об одном - забыть ее.
Ему хотелось поскорее выйти из здания суда и отправиться обратно а Джи-Пойнт. Судебное заседание закончится, и, не дай Бог, Мейбл опять начнет доставать его какими-нибудь дурацкими вопросами, но в коридоре его ждала маленькая неожиданность в лице депутата округа Стенфорд, в прошлом сотрудника военной полиции. Гард работал с ним когда-то.
Пока они разговаривали, лейтенант потихоньку пятился к лифту и уже нажал на кнопку вызова, как кто-то окликнул его. Не успел, чертыхнулся про себя беглец.
Депутат взглянул на Мэйбл, потом на офицера и усмехнулся.
- Хороша... - тихонько заметил он. - Ну ладно, Брустер, пока. Еще увидимся.
Гард продолжал, не отрываясь, смотреть на двери лифта, видя позади лишь несколько смутных пятен: серое - костюма, розовое - блузки, пепельное волос. Ему и не нужно было оглядываться, он кожей чувствовал присутствие ненавистной особы.
Крепко сжав руки, Мэйбл искоса взглянула на него. Вроде живой человек, подумала она, а на самом деле словно закован в ледяной панцирь, даже не ледяной, а скорее железобетонный.
Лед имеет обыкновение таять, обнажая все то, что под ним, эта же непробиваемая стена, которую он воздвиг, никогда не треснет, явив на свет человека, которого она когда-то любила, с грустью подумала женщина.
- Ты оказался прав, - наконец сказала она. - Судья приговорил Алана к принудительным работам и возмещению убытков. Ему и его дружкам придется заработать деньги, чтобы вставить новое окно, в общем, компенсировать весь ущерб, который они причинили.
Будет работать в форте Джи-Пойнт. Там придумали какую-то новую программу для перевоспитания отбившихся от рук подростков.
Только она договорила последние слова, как подошел лифт, дверцы с шумом раскрылись, но Гард и не думал заходить. Медленно обернулся и посмотрел прямо в глаза женщины. Холодное безразличие на его лице уступило место недоверию, потом испугу. Что это с ним, смешавшись, подумала Мэйбл. Сам ведь ожидал такого приговора.
- В форте Джи-Пойнт? - резко переспросил он.
Она кивнула, а двери лифта снова сомкнулись, и кабина поползла вниз.
- Ты уверена?
- Ну да... Судья так сказал... Выругавшись, Гард со всей силы снова нажал на кнопку.
- Его ведь должны были направить отбывать наказание куда-нибудь в округ Стенфорд, - голосом, дрожащим от злости, сказал он.
Мэйбл нерешительно заметила:
- Но ведь форт Джи-Пойнт как раз и находится в округе Стенфорд... по крайней мере часть его. И потом - именно там он совершил преступление. А что, Гард?
Он невесело рассмеялся и с досадой покачал головой.
- Дело в том, что я и еще несколько человек отвечаем за проведение этой программы. Так что именно мне придется перевоспитывать твоего сыночка.
Не дожидаясь лифта, он зашагал прочь и скрылся за дверью с табличкой "Выход", оставив Мэйбл одну в коридоре. Только этого Алану не хватало, мрачно подумала она. Чтобы мальчишку перевоспитывал человек, который презирает его отца и ненавидит мать, который решил для себя, что Алан никудышный ребенок, только потому, что он ее сын.
Нет, Брустер не такой, попыталась успокоить себя женщина. Он не станет вымещать свою неприязнь к ней на одиннадцатилетнем мальчике. Хоть и ненавидит ее всей душой, не падет так низко. Да и Алану общение с ним пойдет только на пользу. Пусть знает, что существуют мужчины, не похожие ни на его отца, который, если не возьмется за ум, к сорока годам погибнет, ни на дедушку Ральфа, считающего, что счастье не столько в деньгах, сколько в их количестве, ни на дедушку Питера, искренне полагающего, что никто не может с ним сравниться только потому, что он носит фамилию Роллинс.
- Привет, мам, - раздался угрюмый голос Алана. Оказывается, они с мистером Моррисоном уже вышли из зала суда.
Дэн Моррисон был старым другом их семьи, партнером ее отца по гольфу. Когда Мэйбл получила повестку из суда, она долго думала, к кому обратиться, и решила, что самая достойная кандидатура - это мистер Моррисон. Обычно он вел гражданские, а не уголовные дела, но в данном случае, считала мать, это не играло никакой роли. Даже самый распрекрасный защитник в городе не смог бы вытащить сына из этой передряги, по крайней мере честным путем. А она хотела лишь одного - чтобы Алан получил справедливое наказание за свое преступление.
Адвокат протянул родительнице листок бумаги.
- Вот перечень убытков, которые должен возместить ваш сын. Работать начнет уже с этой субботы. - Он ободряюще улыбнулся. - А эта их новая программа, бесспорно, представляет интерес. Над подростками берут шефство добровольцы из самых разнообразных служб - юридической, социальной, психиатрической...
- И из военной полиции, - машинально добавила Мэйбл.
- Да, из военной полиции, конечно, тоже, - согласился мистер Моррисон.
- Ой, мам, я ведь не буду работать с тем фараоном, правда? - испуганно спросил Алан.
- Боюсь, придется. Как раз лейтенант Брустер и берет над тобой шефство. - Она постаралась, чтобы голос ее звучал как можно безразличнее, но по выражению лица адвоката поняла, что это ей не очень-то удалось.
- Брустер... Помнится, я знавал молодого человека с такой фамилией...
Он замолчал, так и не договорив, и Мэйбл натянуто улыбнулась.
- Да. - Еще бы ему не знать его! Ее отец то и дело сокрушался перед друзьями по поводу того, что она имела глупость связаться с Гардом Брустером. - Алан, пожалуйста, подожди нас у окна.
И когда тот отошел, сказала:
- Ни мои родители, ни Роллинсы и не догадываются о том, что произошло. Прошу вас, мистер Моррисон, не говорить ничего моему отцу. Я сама все скажу.
- Ему будет не очень-то приятно.
Мэйбл взглянула на сына, потом вспомнила, какое лицо было у Гарда, когда он с ней разговаривал, и горько улыбнулась.
- А кому из нас приятно? Так почему для отца нужно делать исключение?
- Я мог бы попросить судью пересмотреть решение, - предложил адвокат. Стоит только сказать ему, что у вас с одним из ответственных за проведение программы были в прошлом... гм... кое-какие отношения, и вам не очень-то удобно, чтобы он вел дело вашего сына, и все.
А как же Гард, подумала Мэйбл. Неужели никому и в голову не придет, что ему тоже может быть неудобно? И даже больше, чем кому бы то ни было.
- Спасибо, мистер Моррисон, не нужно. Как-нибудь переживем.
- Если я могу еще что-нибудь для вас сделать...
- Благодарю вас.
Мистер Моррисон на правах старого друга обнял ее на прощание и удалился.
- Алан, иди сюда, - позвала Мэйбл.
- Мне что-то не хочется в школу, мам, - сказал он, когда они вошли в лифт. - Можно сегодня остаться дома?
- Нет. Мне надо на работу, а тебе придется идти на занятия. Ты не так уж опаздываешь.
- Но ведь меня будут спрашивать, где я был. Ты не скажешь им, правда, мам? Вдруг все узнают, что тогда будет?! Ну, пожалуйста, не заставляй меня идти, мам, - взмолился Алан.
Ее так и подмывало обнять его, утешить, сказать, что сейчас они поедут домой и спрячутся там от всех. Но она понимала, что это невозможно. Не могут же они притворяться, что ничего не произошло.
- Не бойся, я скажу только директору. Стив с Джеффри ходят в другую школу? Да? Значит, ребята узнают обо всем, только если ты сам им расскажешь. А ведь ты умеешь держать рот на замке, правда? - И она впервые за весь день улыбнулась - уж очень потешно выглядел ее сын с разинутым ртом.
Они вышли из здания суда и направились к автомобильной стоянке. Плюхнувшись на сиденье, Алан пробормотал:
- Ненавижу этого фараона!
- Ты же его совсем не знаешь, - сдержанно произнесла мать. - И потом, у него есть фамилия. Брустер. Постарайся запомнить.
- В полицейском участке ты называла его по имени. Ты что, его знаешь?
Мэйбл похолодела. Она и представить себе не могла, что сын той ночью невольно подслушал что-то из их короткого разговора с Гардом. Но, очевидно, так оно и было.
