Линда Ховард - Леди с Запада
Ополоснувшись, Виктория задула свечи, добралась до кровати и легла, закутавшись в простыню. Так она пролежала несколько часов, дрожа и заставляя себя собраться с духом. В конце концов, ей удалось взять себя в руки.
Виктория поднялась очень рано. Она надела на себя все самое скромное из того, что привезла с собой, и гладко зачесала волосы, закрепив их шпильками. Стараясь не разбудить майора, Виктория выскользнула из комнаты и направилась на кухню, где надеялась найти Кармиту.
Всю ночь ее мучил один вопрос, и она надеялась, что Кармита сможет ей ответить на него. Конечно, то, о чем она собиралась спросить, трудно было даже произнести вслух. Но теперь она знала: трудно - это не значит невозможно.
На кухне, кроме Кармиты, были Лола и Жуана. Они весело болтали по-испански, но едва завидев хозяйку, разом замолчали.
- Сеньора! - приветствовала ее Кармита, широко улыбаясь.
Обе служанки тоже улыбались. Виктория догадалась, что они ожидали увидеть смущенную новобрачную. Она и в самом деле смутилась и покраснела, но вовсе не от счастья.
- Кармита! - обратилась к ней Виктория, стараясь за спокойным и приветливым тоном скрыть свое смятение. Но Кармита, видимо, обо всем догадалась. Улыбка исчезла с ее лица, и она быстро подошла к хозяйке, взяв ее за руку.
Они вышли во двор, засаженный цветущими кустами роз, и остановились. Виктория не сводила глаз с цветов и машинально обрывала шелковистые лепестки.
- Ты можешь не отвечать, если тебе неприятны мои вопросы, - прервала она, наконец, затянувшееся молчание, - но мне не с кем поговорить, кроме тебя.
- Конечно, сеньора. - Кармита выглядела смущенной и обеспокоенной.
- Кармита... Когда мужчина делает это самое, ну, то, что делают все мужчины... В общем, как делают детей? - Виктория густо покраснела. Она чувствовала себя жалкой и беспомощной.
Кармита изумленно посмотрела на свою хозяйку. Виктория отвернулась, устыдившись, но служанка по-матерински обняла ее за плечи и притянула к себе. В ее карих глазах было столько тепла и нежности, что Виктория почувствовала себя легко и свободно.
- Бедная сеньора! Никто не рассказал вам об этом? Садитесь, и я вам все объясню. И о мужчинах, и о детях.
И она действительно все объяснила, ясно и понятно. Виктория могла вздохнуть с облегчением. Для того, чтобы на свет появился ребенок, мужчина действительно должен ввести свою плоть в тело женщины и оставить там свое семя. Но майор не сделал этого, значит, у нее не будет от него ребенка, по крайней мере, пока.
- А как женщины узнают о том, что беременны? - спросила Виктория. Она знала, что они чувствуют это намного раньше того момента, когда ребенок появляется на свет. Виктория помнила, что знакомые объявляли о грядущем радостном событии задолго до того, как беременность становилась очевидной.
- Месячные прекращаются, сеньора, - ответила Кармита, погладив ее по руке.
Значит, она сразу узнает, если это произойдет, так как ее месячный цикл всегда был четким и повторялся с точностью до минуты, подумала Виктория.
- А еще сеньора часто будет плакать, много спать и почувствует себя слабой-слабой. Потом ее будет тошнить, - продолжала Кармнта. - Потом, сеньора, вам захочется поесть чего-нибудь вкусненького, того, чего и в доме не водится. И тогда слугу пошлют в Санта-Фе. Когда я носила мою Жуану, я обожала апельсины. Меня так и тянуло на них. Я съедала по шесть в день. Теперь даже смотреть на них не хочу.
Кармита ушла на кухню, а Виктория осталась сидеть на солнце, наслаждаясь утренней прохладой и прозрачным воздухом. Ее возбужденный мозг понемногу успокаивался. Эта кошмарная ночь прошла, наступил новый день, и такой яркий и светлый, что даже не верилось, что она может повториться. Но если и повторится, Виктория сумеет пережить ее.
Она обдумывала сказанное Кармитой и не могла избавиться от недоумения. Почему хорошо воспитанных девушек из благородных семей держали в полном неведении относительно того, что их ожидает? Ведь ее мать прекрасно все знала, но предпочла ничего не сообщать дочери. Разве можно это простить?
Но она сама расскажет Эмме. Разумеется, умолчав о том, что майора постигла неудача. Эмма должна знать, что происходит между мужчиной и женщиной в первую брачную ночь, откуда берутся дети и как женщины узнают о том, что беременны. А потом, когда Селия выйдет замуж, она расскажет обо всем и ей.
Виктория вспомнила, как Гарнет смотрел на Селию, и прикусила губу. Теперь-то она понимала, чего он хотел, и была полна решимости оберегать сестру изо всех сил.
Ропер тоже знал, что будет делать с ней майор. Да ведь все мужчины знают об этом, вдруг осенило ее. Только девушек держат в неведении. Именно так мужчины обретают над ними власть. Теперь ее прошлое представилось ей в ином свете. Все эти балы, визиты, пикники были не более чем ритуалом, прелюдией, первым шагом к брачной постели. А там - обнаженные тела и унижения. И, конечно, знакомые молодые люди знали об этом и наверняка не раз представляли ее в задранной до пояса ночной рубашке, а может, и просто обнаженной.
Это была чудовищная система. Молодых девушек, невинных и ни о чем не подозревающих, отдавали на милость мужчинам, как ягнят на съедение волкам. Она была готова к чему-то не очень пристойному, но никак не к боли и унижениям. Наверное, знай она обо всем заранее, она не впала бы в такую депрессию. Ну что ж, зато теперь ей все известно, вся ее будущая жизнь с майором перед ней как на ладони.
***
Ропер открыл калитку и увидел молодую хозяйку, сидевшую сложив руки на коленях. Утреннее солнце золотило ее волосы. Она скорее была темной блондинкой, а не шатенкой, как ему показалось вначале. Виктория продолжала сидеть прямо и неподвижно глядя вперед невидящими глазами.
Роперу не составляло труда догадаться, что она провела далеко не лучшую ночь. Лицо ее было бледным и измученным. Если бы легкий ветерок не играл ее локонами, женщину можно было бы принять за статую.
Когда мать Ропера вырывала свободную минутку из своего наполненного делами и заботами дня, она тоже выходила во двор посидеть на солнышке, и тогда лицо ее светилось. Елена была веселой и жизнерадостной женщиной, любила посмеяться и пошутить со своими сыновьями и мужем. Ропер почувствовал сожаление из-за того, что эта женщина стала женой Мак-Лейна. Он презирал себя за то, что его тянуло к ней, но ничего не мог с собой поделать. Стоило ему увидеть ее, как тяжесть сжимала грудь и кровь приливала к чреслам. Он понимал, что за ее кажущимся спокойствием скрываются боль и страх, и это еще больше притягивало его. Жаром своей страсти Ропер хотел разбудить ее, прижать к себе обнаженную, живую и жаждущую его ласк, хотел, чтобы она впивалась пальцами в его спину и прижималась к нему бедрами. А больше всего ему хотелось взять ее на руки и унести подальше от Гарнета и Мак-Лейна, от этих мест, где все вокруг пропитано кровью и ненавистью. Правда, и сам он был забрызган кровью и грязью, и, если она останется здесь, это коснется и ее...
Он слишком долго смотрел на Викторию. Она почувствовала его присутствие и обернулась. Их взгляды встретились. Неторопливо и грациозно молодая женщина поднялась со скамьи и скрылась в доме. Ропер сжал кулаки. Она, кажется, вообще не обратила на него внимания. Нет, слишком многое поставлено на карту. Он не имеет права терять самообладания. Его время еще придет.
Глава 3
На следующую ночь майор снова пришел к Виктории. Она не протестовала и не сопротивлялась, просто лежала неподвижно, вытянув руки вдоль тела. И на этот раз Мак-Лейн не ожидал от нее ничего другого, но боялся нового провала, и снова страх возвращал его в прошлое. Напрасно Мак-Лейн пытался возбудить свой безжизненный член, устроившись между раздвинутыми ногами неподвижно лежавшей женщины. Но его усилия были тщетны. Она была холодна как статуя и очень напоминала ему эту чертову Елену, вставшую из гроба, чтобы отомстить ему и посмеяться над ним.
Дрожа от ярости, майор сорвался с кровати, и вернулся в свою комнату. Холодный пот струился по его лицу и груди. Эта чертовка, благородная его женушка, лишила его мужской силы! Господи, а ведь он так долго мечтал о ней. Ну, не именно о ней, а о такой женщине, как она. О женщине, в чьих жилах течет голубая кровь, о женщине с прекрасными манерами и светским воспитанием. И вот он получил эту женщину, но получил ли, если не может овладеть ею?
Мак-Лейн беззвучно расхохотался. В этот момент он казался безумным. Да, у него была теперь его собственная леди, но он не знал, что с ней делать.
Сколько раз за последние двадцать лет он просыпался, ловя себя на том, что прикрывает руками свое мужское достоинство. Сколько раз в ночных кошмарах нож разъяренного мальчишки впивался в его плоть. Но это были всего лишь ночные - кошмары. Действительность была не так ужасна. Несколько недель он ходил с широко расставленными ногами, с трудом передвигая их. Его левое яичко было полностью изуродовано. Он жил как в аду до тех пор, пока не понял, что по-прежнему может иметь женщин. Стоило ему в этом убедиться, как он стал даже гордиться своим увечьем. Он уверял всех, что у него мужской силы больше, чем у любого мужчины с двумя яйцами. Все это было, но ночные кошмары не отпускали его. Да и о какой силе может теперь идти речь, если он не мог добиться эрекции! То, чего он больше всего боялся, стало реальностью.
