Эдит Хилл - Порабощенные сердца
Неожиданно из гущи толпы к Рике стал пробираться маленький мальчик. Гален вздрогнул. Женщина овдовела, а ребенок осиротел. Но это было еще не все. Когда она подняла руку, чтобы притянуть сына к себе, накидка распахнулась. Женщина была беременна.
Глава 3
- Рика?
Услышав шепот Дафидда, Рика стряхнула с себя чувство ненависти, отвращения и страха и грустно улыбнулась. Мальчик был сообразителен, любознателен и с ненасытной жадностью познавал окружающий мир. Недавние события, несомненно, вызвали у него массу вопросов, на которые она теперь должна ответить.
- Зачем Мирддин и Церрикс отдали темнокожего солдата тебе? Тебе он ведь не нужен.., да? Откровенность и наивность его вопросов тронули ее.
- Да, Дафидд, он мне не нужен. Но Церрикс и Мирддин хотят... - Рика замолкла, думая, какими словами объяснить ребенку то, чему она и сама не вполне верила, - помочь мне. Они знают, что я одна не могу обработать свои поля.
- Но ты не одна! Я могу помочь тебе. - Ярко-синие глаза мальчика сверкнули и.., потухли в болезненном понимании. Он откинул прядь прямых, соломенного цвета волос со лба усталым старческим движением. - Это из-за моей ноги, да? Напряженность его голоса, в которой чувствовались сдерживаемые слезы, была для нее пыткой.
- Нет, Дафидд, нет. - Она положила руки на его худенькие плечи и опустилась на колени, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Рика упорно избегала смотреть на уродливую ступню левой ноги мальчика. - Работа в поле это работа для мужчины. Твоя нога не имеет никакого отношения к этому. Быки слишком сильны, а плуг слишком тяжел.., для нас обоих. Поэтому Мирддин и Церрикс и отдали мне солдата - чтобы он работал.
- Потому что у тебя больше нет мужа? Рика вздрогнула от жестокой правды, скрытой под этим простым объяснением.
- Да.
- А он будет жить с тобой?
- Нет! - Не желая, Рика ответила так резко, что мальчик испуганно отшатнулся. - Прости меня, Дафидд. Я... Я не сержусь на тебя.
- Я знаю. Ты не хочешь римлянина, - заключил он, увидев то, что не заметили взрослые люди, наделенные властью.
- Да, Дафидд.
- Маурик их тоже ненавидит. Это потому, что Кейр был его братом?
Рика хотела объяснить, что ненависть Маурика никак не связана с братской любовью. Более того, между братьями не было ни любви, ни даже простого сочувствия. Но она не стала объяснять это мальчику.
- Это неважно, - сказала она. - Солдат будут держать здесь, под охраной, в форте. Воины будут отводить их на поля, а в конце дня возвращать обратно. Мы редко будем их видеть. А теперь.., пора домой. Но мне там не с кем поговорить. Ты побудешь со мной немножко?
Мальчик повернулся к толпе. Рика знала - он искал мать. Но она также знала, что эта женщина, его мать, не обеспокоилась бы, даже если бы ее сын отсутствовал в хижине всю ночь. Овдовев, она вышла замуж второй раз за воина, который рассматривал хромого мальчика как обузу и ненужную ответственность. Лунед не имела времени для Дафидда. Все свое внимание и любовь она отдавала двум здоровым детям, которых родила второму мужу.
Рика распрямилась и с усилием встала. Становиться на колени ей уже было трудно и неудобно.
- Найди мать, - мягко сказала она мальчику, - и спроси, можешь ли ты остаться со мной до восхода луны.
Мальчик улыбнулся в ответ и, хромая, пошел искать мать. Рика заставила себя посмотреть на помост и с раздражением увидела, что Церрикс уже ушел. Конечно, возможно, он лишь случайно появился и пробыл здесь ровно столько, сколько потребовалось, чтобы выбрать ей раба. Ее раб!.. Она с облегчением заметила, что высокого римлянина увели с помоста, наверное, в охраняемое помещение, о котором она говорила Дафидду. Здесь, кажется, она была права. Но была ли она столь же права в остальном? Сможет ли справиться с ненавистью и неприязнью, которые чувствует от одного только присутствия римлянина? Рика сказала Дафидду, что ей нужен его труд, теперь она должна заставить и себя поверить в это.
Гален увидел, что женщина встает. Она стала к нему спиной, и он видел только прекрасные, заплетенные в косу волосы, сверкающие на солнце золотом. Беременность еще не нарушала ее грации. Высокая и стройная, она не соответствовала привычным для его мира стандартам красоты.
Прервав его мысли, два воина схватили Галена и бесцеремонно поволокли к ступеням помоста. Не спуская с него глаз, они повели его через толпу. Несколько зевак с любопытством обернулись вслед, однако внимание остальных было приковано к друиду. Гален слышал, как он продолжает раздавать в "подарок" римских рабов тем, кто, как он считал, нуждался в этом. По доносившимся к нему словам Гален понимал, о ком шла речь: маленький и смуглый - это Друз, испанец; рыжий - Фацил; Сита был назван "медведем", а оба новобранца, Валерий и Гай "юношами", но один - "молчун", а другой - "блондин". Друид почти закончил раздачу рабов, когда Гален достиг места, куда его вела охрана. Круглое строение, стоящее отдельно в центре селения и втрое превышающее все прочие, крытые соломой постройки, могло принадлежать только одному человеку. Гален удовлетворенно кивнул, и тут его грубо втолкнули в открытую дверь. По привычке напрягшись, он быстро осмотрел темное помещение. Но поняв, что внутри никого нет, расслабился. Потерев правое плечо, он наконец позволил себе прислушаться к жгучей боли, не оставлявшей его со времени упражнений на тренировочном поле. Она все усиливалась. Удар в бою почти вывел его из строя. Однако ни перед кем - ни перед своими людьми, ни перед пленившими его врагами - он не обнаружил своего состояния. Только теперь, в одиночестве, Гален позволил себе слабость.
- Он сказал, что я сразу узнаю тебя, центурион. - Гален вздрогнул и повернулся на голос. Говоривший же, оставаясь невидимым в глубине темной комнаты, продолжал:
- Будем надеяться, что он был прав и в другом, более важном для наших народов.
Гален узнал голос. Теперь он встретился с ним лицом к лицу. Как бы отвечая этим мыслям, тот вышел из темноты.
- Я - Церрикс. Тебя зовут Гален Мавриций, не так ли? - Гален кивнул в подтверждение его слов. - Дурак.., слова торговца опять оказались верными. Он хорошо осведомлен, этот "раскрашенный". Конечно, много знать - это его ремесло, недаром он все эти годы двигался от племени к племени, а теперь и между вашими лагерями.
Гален уже знал о торговце с севера, который выступал в роли посредника в переговорах о мире между Агриколой и королем ордовиков. Теперь он вспомнил, что уже слышал о главе этого племени, известного под названием "бойцы молота" - ордовики. Церрикс унаследовал королевский титул около года назад после смерти отца. Король был высок и хорошо сложен, его внешность и манера держаться усиливали впечатление сильного правителя. В отличие от других воинов его грива светлых волос не знала клея и мела. С двух сторон на висках были заплетены две длинные тонкие косички, остальные волосы зачесаны на затылок. На запястьях - массивные бронзовые браслеты, отделанные красной эмалью. Золото, соответствующее его высокому рангу, он носил на шее - массивный торк с рельефными кабаньими головами, смотрящими друг на друга. Церрикс явно много внимания придавал внешнему виду. Полотняная туника до колен с рисунком из красных и зеленых квадратиков, надетая поверх плотных в обтяжку штанов, была аккуратно отделана бахромой и стянута поясом с золотой пряжкой.
Гален перевел взгляд на лицо. Выступающий подбородок и доброжелательный взгляд зелено-голубых глаз говорили о внутренней силе, мудрости и уверенности в себе. Под длинными пышными усами можно было разглядеть легкую усмешку. Гален чувствовал, что хотя король ордовиков и враг, ему можно доверять. Он уважительно склонил голову - не перед титулом, а перед человеком.
Церрикс заметил и понял значение его жеста. И улыбнулся. Он тоже изучал пленника еще на помосте и уже знал о нем кое-что. Диски на кожаной подкладке нагрудных доспехов центуриона можно было получить только за боевую доблесть. Несомненно, эта доблесть проявится снова в подходящий момент.
- Садись, центурион. - Прервав молчание, Церрикс сделал приглашающий жест и сел сам. Он с удивлением заметил, как легко римлянин принял позу со скрещенными ногами. - Ты провел много времени среди нас?
- Среди похожих на вас, - поправил его Гален, перейдя на кельтский язык. Он взял предложенную ему чашу вина, густого, но разбавленного водой.
- Поэтому ты так хорошо знаешь наш язык? Я поражен, центурион. Если ваш правитель проявит такую же мудрость в управлении этим островом, как в выборе посланника, тогда между нашими народами действительно может быть мир.
- Время для мира пришло, - согласился Гален, поднося чашу ко рту.
- Да, - светловолосая голова кивнула, соглашаясь, - со времени правления моего деда мы бегаем по горам, болотам и лесам в надежде обессилить захватчиков. Со времени вашего Юлия мы верим, что в конце концов вы просто уплывете домой. Гален позволил себе улыбнуться.
