Андреа Парнелл - Безрассудная девственница
Куэйд смотрел на Глорию, пока она не скрылась в сарае. Все занимаются своими делами, а что ему делать? Надо думать, чем отплатить Моди-Лэр за ее гостеприимство. Он бесшумно спустился по лестнице и пошел в кухню, зная, что там его ждет чай.
Чай был уже заварен, овсяная каша подслащена медом и изюмом. Моди-Лэр j`j раз закончила нарезать ветчину и стала перебирать землянику, еще блестевшую капельками росы.
Куэйд почувствовал, что страшно проголодался. Если хозяйке нравится, когда ее гости едят с аппетитом, то Куэйд был как раз таким гостем.
- Хорошо спал? - спросила Моди-Лэр, когда он поел и к ним присоединилась Глория.
Куэйд рассмеялся.
- Если бы я так спал в лесу, то в одно прекрасное утро мог бы проснуться без скальпа, - он нахмурился. - Мужчине нельзя спать на пуховой перине. Что мне надо, - продолжал он, - так это хорошо поработать, чтобы отблагодарить вас за всю эту роскошь.
Моди-Лэр поняла его намек. Нобл никогда не сидел без дела, и Куэйд, видно, тоже такой. Свою землю она отдала в аренду, так что на поле делать нечего. С углем все в порядке. Она наняла человека, и им с Глорией не приходилось изнурять себя мужской работой. Однако ей надо было что-то придумать, чтобы Куэйд не чувствовал себя дармоедом. К тому же ей хотелось, чтобы он подольше пожил в ее доме.
Посмотрев на быстро взрослевшую дочь, потом на Куэйда, напоминавшего ей ее любимого Нобла, Моди-Лэр разрешила себе немного помечтать. Женщины умеют иногда предвидеть будущее, даже если оно скрыто от тех, кому придется в нем играть первые роли. Вот и Моди-Лэр решила подсобить судьбе.
Она незаметно улыбнулась, чувствуя, что на сей раз Куэйд поживет у них подольше. Слишком он близок к тому, чтобы разорвать последние нити, связывающие его с белыми людьми. Надо его остановить. Да и для Глории так будет лучше. И она нашла способ задержать охотника.
Моди-Лэр хватило ума понять, что Куэйд перестал доверять людям не только из-за жестокого обращения Фиска. Жаль, мальчик не поделился своей болью с Ноблом. Она мучила и жгла его, а самому ему невозможно было найти лекарство.
"Пусть поживет подольше, - размышляла Моди-Лэр. - Пусть найдет здесь ту, которая поможет ему стать настоящим мужчиной". Куэйд Уилд никогда не узнает, как она расставила на него силки, но когда-нибудь они сделают его счастливым. По-матерински взяв Куэйда за руку, она рассказала ему о работе, которую муж не успел закончить и которую нельзя доверить никому чужому.
- Нобл начал комод перед смертью, - проговорила она, улыбнувшись юноше. - Это для Глории. Ее приданое. Все в сарае.
Инструменты тоже там. Если знать, как взяться, можно сделать за неделю.
- Я с удовольствием попробую. Она знала, чем его купить. Куэйд никогда не занимался такой сложной работой, однако инструменты в руках держал и пользоваться ими умел, надаром он учился искусству бондаря. Да и закончить работу, начатую Ноблом, он бы никогда не отказался.
- Глория тебе все покажет, когда вымоет посуду.
Поняв намек, Глория встала, чтобы заняться делами. Когда все было перемыто и вытерто, а в огонь подброшено полено, чтобы он не погас, пока не настанет время готовить обед, она принялась убирать в доме. Лениться она не умела, скоро все уже блестело и сияло, а Глория пошла кормить свиней и кур. Она не забыла напоить молоком Тэнси и насыпать зерна Пэдди.
Не прошло и часу, как она освободилась и повела Куэйда осмотреть укрытый простыней комод.
- Вот, - сказала она, снимая простыню.
Комод был без ящиков и без замков. - Смотри, здесь он написал мое имя, - она провела рукой по вырезанным буквам, и на ее лице появилось грустное выражение, когда она задержалась на последней букве. - Эту он мне позволил вырезать самой, правда, все-таки придерживая мою руку. Я была тогда совсем маленькой. Хотела бы я, чтобы он посмотрел на меня теперь.
***
На пятый день своего пребывания в доме Уорренов Куэйд принялся за окраску комода, чтобы через день, когда подсохнет краска, перенести его в дом и водрузить на место. В добавление к имени Глории, затейливо b{peg`mmnls Ноблом Уорреном, Куэйд украсил его еще орнаментом из цветов и листьев. С первого взгляда было видно, что комод сработан умелой и любящей рукой.
Положив последний мазок, Куэйд отошел на несколько шагов и осмотрел свою работу. Не подвел он Нобла? Вроде, нет. Все сделано аккуратно, на совесть. Осмотрев комод со всех сторон, он опустился на колени, чтобы ничего не пропустить.
- Лучше не бывает, - услышал он за спиной голос Глории.
Не вставая с колен, Куэйд обернулся и посмотрел на нее. Он мог бы то же самое сказать о ней самой. Все пять дней, что он работал, она частенько забегала к нему, приносила попить или просто улучала минутку посмотреть, как он работает. Иногда она вела себя как шаловливая девчонка. Играла с кошкой, загадывала ему загадки, делала кукол из соломы. А то вдруг превращалась в благовоспитанную барышню, тихо усаживалась на стул и, сложив руки на коленях, смотрела на него так, что один раз он даже выгнал ее, чтобы не потерять над собой контроль.
- Старался, как мог, - ответил он. - Надеюсь, твоей матери тоже понравится.
Моди-Лэр только однажды пришла посмотреть, как подвигается работа, хотя каждый день подробно расспрашивала его. Вдова Уоррена была хорошей хозяйкой, и в доме у нее все подчинялось раз и навсегда заведенному порядку. Все, что надо было сделать по дому, делалось без проволочек, и о еде для гостя она тоже не забывала. Куэйд питался, как король, и слал, как принц. По вечерам, когда они сидели у огня и беседовали, она шила ему зимнюю куртку.
Глория же связала ему носки и варежки. Неделя пролетела незаметно, и Куэйд мог бы остаться подольше, однако он решил, что покинет гостеприимный дом на другой день вечером, когда солнце скроется за горами. По правде говоря, он боялся, что если задержится еще немного, то станет таким же послушным, как когда-то вольный ворон, с радостью подчинявшийся приказаниям Глории Уоррен.
- Маме нравится, - сказала она и, встав рядом, тоже наклонилась так, что ее черные кудри щекотали его руку, а теплое дыхание касалось щеки.
От Глории искусительно пахло жимолостью, и Куэйд, чтобы не поддаться ее чарам, встал с колен и принялся закрывать банки с краской.
- А твоему жениху? - спросил он нарочито грубовато, когда она, восхищаясь, затанцевала вокруг комода.
Глория замерла на месте, и ее брови изумленно поползли вверх.
Куэйд отвел глаза от красок.
- Комод входил в твое приданое, - сказал он. - Вот я и подумал, что жених уже есть.
Глория рассмеялась. Она еще не задумывалась о замужестве. Она даже еще не понимала, что так влекло ее к охотнику и почему она видела его во сне и ей нравилось повторять его имя.
- Нет, - тихо сказала она, - жениха нет.
***
С мешком, полным подарков от Моди-Лэр, Куэйд покидал дом Уорренов, подгоняемый привычным для охотника азартом. Однако на сей раз он уносил на губах сладостный поцелуй Глории.
Солнце еще не скрылось за горизонтом, и когда он, подойдя к лесу, в последний раз оглянулся на дом, то увидел смотрящих ему вслед двух женщин. И хорошо, что он не мог увидеть слезы на глазах Глории. - Мама, он вернется? Она уже привыкла слышать смех Куэйда и внимать по вечерам его рассказам из охотничьей жизни, и, хотя с первого дня знала, что он не останется, с трудом удержалась, чтобы не броситься ему вслед и не вернуть его назад. Она сама не знала, что с ней творится, но хорошо понимала, что вечерами, сидя с матерью у огня, будет думать только о нем.
Моди-Лэр в отличие от дочери не плакала и не сожалела. Она усмехнулась, словно ей была известна самая главная тайна человеческой жизни.
- Успокойся, доченька, - сказала она, ласково обняв Глорию за плечи. - Он обязательно вернется.
Глава 3
1692
Уильям Кук, которого местные ребятишки в самый добрый час обычно называли придурком, а в припадке злобы как только над ним ни измывались, теперь лежал на спине в пыли. Его руки и ноги, зажатые в колодки, уже давно онемели. Все тело Вилли было заляпано тухлыми яйцами и гнилыми помидорами, которыми осыпали его бессердечные мальчишки. Он лежал так уже много часов, и ни одному человеку в Сили-Гроув не пришло в голову хотя бы принести ему напиться.
Вероятно, наказание не показалось бы ему слишком жестоким, если бы Уильям был наказан за дело. Но ведь это те самые мальчишки, которые теперь забрасывали страдальца тухлятиной, послали его заглянуть в окно Мэри Принс, когда она надевала нижние юбки. Придурковатый Уильям имел обыкновение исполнять все приказания, и когда ему сказали, что благочестивая Мэри позвала его к окну, покорно пошел на зов.
Глория Уоррен, проходившая с матерью мимо, даже не задумалась на тем, виноват он или нет. Она просто не могла не принести воды, чтобы напоить его и не смочить обожженное солнцем лицо подростка.
- Мама, иди без меня, - попросила она мать, - а я сначала посмотрю, что с Уильямом, а потом зайду к Саре. Мальчику, вроде, совсем плохо.
