Барбара Эрскин - Победить тьму...
Первая часть плана ему удалась. Он сел на валун спиной к камню, лицом к спускающейся вниз покрытой вереском стороне холма. В ряде мест вереск становился коричневым, с багряным отливом последних недель, перед тем как завянуть. Он слышал одинокий крик орла и, опустив на землю ломоть пирога с мясом, поднял полевой бинокль и направил его к отдаленным вершинам гор позади холма с нависшими над ними тучами.
Лишь после того, как он закончил есть, выпил половину имбирного пива, аккуратно свернул остатки непромокаемой бумаги и положил их в рюкзак рядом с тщательно сохраняемыми кусками торта, он поднялся и решил идти в поисках Брид.
Солнце уже поднялось высоко. Оно жгло вереск с высоты на удивление безоблачного неба. Он прожил в этой части мира всю жизнь и мог легко читать погодные предзнаменования. Ветер утих. Через час или два он увидит, как в складках холмов начнет собираться туман и двигаться над отдаленными вершинами, которые подернутся дымкой, а затем исчезнут.
Он постоял несколько секунд, оглядываясь вокруг, затем поднял бинокль и начал внимательно исследовать территорию, лежащую за шотландскими соснами, в поисках тропинки, которая вела к ручью, рядом с которым стояла хижина Брид.
Заметив наконец тропинку, он направился к ней, уверенно ступая по северному склону хребта, оставив позади себя каменную плиту. Он достиг деревьев и остановился. Тень, которую он принял за тропинку, оказалась настоящей тенью, отбрасываемой незначительными изменениями контура холма. Он нахмурился, сожалея, что не обратил особого внимания на дорогу, когда следовал за Брид в прошлый раз.
— Брид! — Он поднес ладони ко рту и закричал. Крик прозвучал как-то странно в дневной тиши. Однако неподалеку вспорхнула куропатка, пронзительным криком оповестив о традиционном предостережении «уходи». Он продолжал стоять. На горизонте предметы стали один за другим исчезать в тумане.
— Брид! — Он сделал еще одну попытку, и его голос легким эхом разнесся по долине. Разочарование витало где-то в глубине его сознания. Тогда он не понимал, сколько времени потратит на поиски ее и брата.
Пробираясь сквозь папоротник, он двигался вниз по склону в сторону от шотландских сосен. Каменные складки казались ему знакомыми. Если он правильно помнит, то ручей должен бежать там, между крутыми берегами. Теперь он двигался через подлесок, ощущая на своих ногах жесткие стебли вереска и папоротника, и уже совсем было выбился из сил, когда наконец вышел к плоским обнаженным каменным порогам, где, несомненно, ручей, пролетая через ряд крутых перепадов, впадает в заводь, в которой Гартнайт ловил форель. Он нахмурился. Это было то место, он не сомневался в этом, но одновременно не то. Не было никаких признаков небольшой бедной лачуги, где они жили, где он провел ту роковую ночь. Он спустился вниз по скользким камням: здесь. Он был уверен, что это было здесь. Он в недоумении оглядывался вокруг. Трава была высокой и пышной, увлажняемой брызгами водопада. Но отсутствовали какие-либо следы костра.
Очевидно, это место не то. Если он пойдет вдоль ручья, то отыщет нужное место. Он занимался поисками, пока не стемнело, все больше злясь на себя, так как постоянное пересечение гряды туда и обратно приводило его к одному и тому же месту.
В конце концов он смирился с неудачей. Он присел и съел сам все куски торта, после чего понял, что ему нечего делать, и вернулся домой, усталый, разочарованный и подавленный.
В саду он остановился. В кабинете отца горел свет. Ставни были опущены, и он не мог заглянуть туда. Обойдя дом и приблизившись на цыпочках к кухонной двери, он осторожно повернул ручку. К его удовлетворению, дверь открылась и он проник внутрь.
Он не задержался в холле. Пробежав бесшумно, как можно скорее, вверх по лестнице, миновал свою официальную спальню, в которой не спал с того дня, как ушла его мать, и достиг чердака. Там он заранее приготовил себе матрас из многочисленных диванных подушек и накрыл его постельным бельем. Не раздеваясь и не сняв ботинок, рухнул на импровизированную кровать и, сунув под голову одеяло, плакал, пока не заснул.
* * *Два часа спустя Адам услышал внизу на лестнице шаги. Он проснулся от неожиданности и некоторое время лежал, недоумевая, что произошло. Он по-прежнему был в одежде. Затем все припомнил.
Он напрягся. Вот опять. Звук тяжелых шагов. Его отец. Он потихоньку вылез из кровати и, поднявшись, молча направился к двери. Его сердце стучало. Звуки усиливались, и в какой-то момент ему показалось, что отец поднимается по лестнице на чердак, затем звуки снова стихли, и до Адама дошло, что отец ходит взад и вперед в спальне под ним. Он долго прислушивался, затем, стараясь не шуметь, залез под одеяла и накрыл голову подушкой.
Адам спал недолго. Как только стало светать, он был разбужен криком дрозда. Адам вылез из кровати и подошел к окну. Церковный двор по ту сторону изгороди выглядел мрачно. Над восточными холмами солнце еще не пробилось. Неслышно ступая по полу, он перешел к окну на противоположной стороне чердака. С места, где он находился, просматривался высокий склон холма вплоть до того места, где стояла плита с крестом.
Быстро приняв решение, он натянул свитер на измятую одежду, в которой спал, и выбрался из чердака.
На лестничной клетке у комнаты родителей он остановился, затаив дыхание. За дверью слышались звуки хриплых прерывистых рыданий. Он в ужасе прислушивался несколько секунд, затем повернулся и побежал.
В кухне он схватил оставшийся торт, пачку песочного печенья и достал из чулана еще одну бутылку имбирного пива. Запихнув все в рюкзак, замешкался на мгновение и, вырвав листок из блокнота, в котором миссис Бэррон отмечала покупки, начеркал: «Ушел наблюдать за птицами. Не волнуйтесь». Прикрепил листок к чайнику, затем отпер дверь и очутился в саду.
Было очень холодно. В считанные секунды его ботинки промокли от росы, и ноги замерзли. Он засунул руки в карманы и быстро зашагал по направлению к улице. Он уже перешел реку и оказался у подножия холма, когда первый луч солнца скользнул между отдаленными вершинами гор и обдал Тей сверкающим холодным светом.
На сей раз ему не пришлось искать дом Брид. Она сама отыскала его, когда он сидел, прислонившись к камню, и поедал на завтрак последний кусок торта.
— А-дам? — Ее голос был тихим, но все равно он подскочил.
— Брид!
Они в растерянности смотрели друг на друга, оба желали сказать больше, но знали, что это невозможно. Пока не найдут способ общения, они будут беспомощны. Наконец, обрадованный встречей, Адам залез в рюкзак и, проклиная себя за то, что съел торт, достал печенье. Отломив кусок, он робко передал ей. Она взяла его, осторожно понюхала, после чего откусила.
— Песочное печенье. — Адам четко повторил это слово.
Она взглянула на него своими светлыми глазами, слегка наклонив голову, а затем с энтузиазмом кивнула.
— Песочное печенье, — повторила она вслед за ним.
— Хорошее? — спросил он. И жестами изобразил хорошее.
Она захихикала.
— Хорошее? — сказала она.
— Гартнайт? — спросил он. У него был кусок и для брата.
Она указала рукой на плиту.
— Гартнайт, — сказала она. Это звучало как подтверждение. Вскочив, она потянула Адама за руку.
Он последовал за ней, видя, что с восходом солнца выпал туман, обволакивающий деревья и склон холма. Туман достиг камня. Он вздрогнул, почувствовав, что туман причинил ему настоящую физическую боль, пока он шел за девочкой. Она взглянула в сторону, и он увидел в ее взгляде секундное замешательство, затем оно прошло, туман рассеялся под теплыми солнечными лучами, и они увидели Гартнайта, сидящего у самого камня. В одной руке он держал молоток, в другой — кернер.
— Послушай! Нельзя этого делать! — Адам был потрясен.
Гартнайт взглянул на него и ухмыльнулся.
— Скажи ему, чтобы он этого не делал. Этот крест особенный. Ему сотни, тысячи лет. Он не должен до него дотрагиваться. Он — часть истории. — Адам взывал к ней, но она игнорировала его. Она держала в руке кусок печенья, предназначенный брату.
— Песочное печенье, — повторила она быстро.
Адам смотрел на обратную сторону креста. Вместо сочетания проверенных временем символов, которые он привык видеть — вырезанных кругов, сломанного в форме буквы «Z» копья, змеи, полумесяца, — поверхность камня выглядела по-иному. Она еще не обрабатывалась, лишь небольшая часть какого-то из узоров была начата в одном из углов, и свежие острые насечки кернера были заметны.
Адам провел пальцами по свежим чистым краям и услышал, что Брид глубоко вздохнула. Она покачала головой и убрала его руку. Не трогай. Ее мысль была ясна. Она отвела взгляд в сторону, как будто испугалась.
Адам испытал секундное замешательство. Крест — настоящий старый крест — должно быть, находится в тумане, а Гартнайт лишь копирует его. Он вновь взглянул на работу молодого человека, и она произвела на него впечатление.
