Элизабет Блэквелл - Замуж за принца
Король Ранолф поднял руку, и в зал вернулась тишина.
— Это радостная новость, и в свое время мы ее отпразднуем. Но наш успех достался нам дорогой ценой. Наши противники сопротивлялись упорно и безжалостно. Мы утратили многих храбрецов, и я с горечью должен сообщить вам, что среди них был жених моей дочери, сэр Хугилл.
Я бросила взгляд на Розу, и то же самое сделал весь двор. Верная своему воспитанию, она вела себя выдержанно, склонив голову в знак скорби о его кончине.
— Многие из тех, кто уцелел, вернутся к нам с тяжелыми увечьями, — продолжал король. — У вас наверняка есть вопросы о судьбе ваших близких, и я отвечу на них как смогу. Но мы не узнаем масштаба наших потерь, пока наши солдаты не вернутся домой. Их продвижение будет медленным, поэтому я прошу вас набраться терпения.
Встревоженный гул стремительно распространился по окружающей меня группе женщин. Это были жены рыцарей, людей, которые вступали в бой первыми, впереди пеших солдат. Их холеные лошади и дорогие доспехи привлекали к ним внимание как к особенно лакомой добыче. Если потери были тяжелыми, наши мужья не могли не оказаться в числе жертв. Придворные дамы начали проталкиваться к помосту, засыпая короля мольбами, но я держалась поодаль, понимая, что если Дориан погиб, то, услышав об этом, я не утешусь.
Большинство женщин так и не получили ответов на свои вопросы. Король и сам находился в сердце битвы и видел только тех, кто пал, сражаясь рядом с ним. Он прискакал домой, даже не успев толком осознать свою победу. Я видела, как сморщилось лицо одной из женщин, когда король наклонился к ней и что-то произнес, ласково положив ладонь на ее плечо. Она побрела прочь, пошатываясь и постанывая от горя, и две ее кузины бросились ее утешать. Ее муж был другом Дориана, энергичным парнем, которого всегда было слышно задолго до того, как он появлялся в поле зрения. Представить себе то, что он умолк навеки, было невозможно.
Когда толпа постепенно покинула зал, королева Ленор махнула рукой, подзывая меня к себе. Я подошла к помосту, и она шагнула ко мне.
— Король хочет побеседовать с тобой и сэром Уолтуром, — произнесла она, легонько коснувшись моей руки.
Такое сообщение могло означать только то, что король желает лично поведать нам о смерти Дориана. Меня охватило необъяснимое спокойствие, и я напомнила себе, что должна держаться с достоинством, чтобы почтить память супруга. Я также должна была поблагодарить короля, какой бы ужасающей ни была новость, которую он собирался нам сообщить. Вслед за королем и королевой я пересекла зал и подошла к двери Зала заседаний Совета, где стояла, тихо переговариваясь, группа советников. Король кивнул сэру Уолтуру. Остальные мужчины, восприняв этот жест как повеление удалиться, быстро поклонились и направились к двери.
Идя рядом с королевой Ленор, я вслед за королем и сэром Уолтуром вошла в зал. Он был гораздо меньше, чем Большой Зал, но не уступал ему в роскоши обстановки. Стены были обшиты резными панелями, изображающими самые удивительные места королевства — северные горы, собор Сент-Элсипа, мощную и бурную реку, разрезающую живописный ландшафт. В центре комнаты стоял натертый до блеска овальный стол из темного дерева. В углах разместились золотые канделябры выше человеческого роста, мерцающий свет которых служил единственным освещением этой мрачноватой комнаты.
— Дориан жив, — просто произнес король, и сила нахлынувшего на меня облегчения застала меня врасплох.
Чтобы не упасть, я схватилась за спинку стула. Сэр Уолтур резко вздохнул, но выражение его бесстрастного лица не изменилось.
— Ваш сын отличился своим мужеством, — произнес король, обращаясь к сэру Уильяму. — Я намерен пожаловать ему титул, потому что он спас мне жизнь.
Король стиснул руку сэра Уолтура, и этот жест сломил выдержку моего тестя. Уголки его губ приподнялись в подобии улыбки, а глаза наполнились слезами.
— Мой мальчик.
— Бауэн убил бы меня, — продолжал король. — Я никогда не думал...
Его голос стих, и я увидел, как при упоминании имени брата бремя воспоминаний тяжело опустилось ему на плечи. Он собрался и продолжал.
— Я и представить себе не мог, что он захочет на меня напасть. Я ожидал, что этим кровопролитием будут наслаждаться Марл и его головорезы, но надеялся, что Бауэн постарается не попадаться мне на глаза. Когда я увидел, что он скачет ко мне, я был так удивлен, что совсем забыл о защите. Я сидел и следил за его приближением. Его лицо... Я не знал, что он так меня ненавидит.
Мне было нетрудно представить себе принца Бауэна, который с искаженным от ярости лицом, размахивая мечом, несся на короля. Кто не дрогнул бы при виде подобного зрелища?
— Дориан находился рядом со мной. Он потерял шлем, а его доспехи были повреждены. Я приказал ему вернуться назад и снять шлем с одного из павших воинов. Обернувшись к нему, я выкрикнул свое распоряжение, как вдруг откуда-то слева донесся ужасный крик. Я даже не успел вскинуть меч, потому что Дориан преградил ему путь и сам вступил в схватку с Бауэном. Схватка была короткой, но свирепой. Я увидел, как Дориан зашатался и упал с лошади. В падении он нанес противнику последний удар, пронзив живот Бауэна сквозь щель в доспехах. Бауэн умер у меня на глазах.
— Ужасный конец, но он сам его на себя навлек, — с горечью произнес сэр Уолтур.
— Вы сказали, что Дориан упал, — встревоженно переспросила я.
При звуке моего голоса мужчины удивленно вскинули головы. Казалось, они забыли о моем присутствии, и я тут же пожалела о своей дерзости.
— Да, — кивнул король, — но он довольно быстро поднялся, и я уехал, чтобы поделиться известием о смерти Бауэна со своими людьми. К этому времени Марл и его кузены тоже были мертвы, а немногие оставшиеся в живых мятежники в панике бежали.
Королевство было спасено, и мой муж не только остался в живых, но и стал героем. Смирение в числе его добродетелей не значилось, и я понимала, что дворянский титул еще сильнее раздует его гордыню. Но я знала, что безропотно стану ему угождать, потому что получила повторный шанс создать семью, о которой так мечтала. Ведь мне неоднократно случалось слышать рассказы о заблудших мужьях, с новой силой влюблявшихся в своих верных жен после встречи со смертью. Облегчение, которое я испытала, услышав рассказ короля, доказывало, что мои чувства к Дориану были гораздо более глубокими, чем я позволяла себе верить.
Все последующие дни я готовилась к возвращению мужа. Когда войска начали возвращаться в замок, я попросила принести в комнату горячую воду и тщательно вымылась, после чего втерла драгоценные капли духов в свои волосы. Надев самое лучшее платье, я поднялась на стену замка и приготовилась надлежащим образом встречать Дориана.
Прошел один день, затем второй. Солдаты тянулись по дороге, ведущей с севера — сначала несколько человек верхом на лошадях, затем появились толпы грязных и голодных пехотинцев. Дориана среди них не было. Но к третьему дню я начала тревожиться, потому что так задержаться могли только раненые. Солдаты говорили о тех, кто еще не вернулся, отводя глаза и качая головами, и я начала бояться того супруга, встреча с которым меня ожидала.
Обведя взглядом медленно бредущих по дороге мужчин, я заметила в длинной процессии ковыляющих солдат и повозок с тяжелоранеными знакомую фигуру. Это был слуга Дориана Персель. Я бросилась бежать вниз по лестнице и успела перехватить Переели в тот самый момент, когда он входил в ворота замка. Много позднее я благодарила судьбу за то, что этот серьезный молодой человек стал тем, кому выпала такая трудная задача, потому что он не стал попусту тратить время, опутывая меня цветистыми речами и неискренним сочувствием. Он просто сказал мне, что мой муж погиб.
— Но как?.. — запинаясь, начала я, и слова застряли у меня в горле. — Король сказал, что видел, как Дориан покидал поле битвы, — наконец выдавила из себя я.
Персель кивнул. Казалось, его измученное лицо осунулось еще больше.
— Я видел его в нашем лагере после того, как король провозгласил победу. Он выглядел вполне здоровым. Он очень устал, но не более того. И только вечером, когда мы тронулись в обратный путь, он упомянул о том, что у него болит голова. Он сказал, что упал с лошади, но говорил об этом шутливо, как о чем-то незначительном. Однако ему становилось все хуже. Он начал спотыкаться. Когда он говорил, у него заплетался язык. У нас почти не оставалось лошадей, пригодных для верховой езды, но учитывая то, что мой господин был любимцем короля, ему выделили одну из них. Мы привязали его к седлу, и он задремал. Когда вечером мы остановились на привал, он был мертв.
Я не могла плакать. Сначала я боялась, что Дориан погиб. Потом мне сказали, что он жив. Теперь он снова умер. Где правда?
— Говорят, его положат в часовне вместе с другими аристократами, — добавил Персель, указывая на завернутые в саваны тела, которые в эту минуту заносили в двери замка. Он бесстрастно наблюдал за этой мрачной процессией. — Мне придется сообщить его отцу, если только вы не хотите это сделать сами.
