Виктория Холт - Подмененная

- Селеста, - сказала я, - это, разумеется, не мое дело, но на днях я проезжала мимо "Судьи-вешателя".

Она побледнела, а затем залилась румянцем:

- Ты видела...

- Да. Я видела тебя, когда ты выходила с Оливером Джерсоном.

Она промолчала.

- Тебе, конечно, известно, что Бенедикт запретил ему являться в этот дом?

Она кивнула.

- Селеста, пожалуйста, прости меня, но...

- Я понимаю, о чем ты думаешь. Ты ошибаешься.

Я отправилась на встречу с ним, потому что.., ну, ты ведь знаешь, что он покинул наш дом в спешке.

Я кивнула.

- Он нашел в своем багаже какие-то кружевные салфетки.., в общем, мелочи. Он сказал, что, должно быть, второпях забрал их вместе со своими вещами.

Ему показалось, что они могут представлять ценность - кружева ручной работы и так далее, так что захотел вернуть их.

- И они действительно ценные?

- Не знаю. Я никогда их раньше не видела и понятия не имела, что они пропали. Я занесла их в комнату, которую он занимал раньше. Надеюсь, ты не думаешь...

- Нет, конечно, но, видишь ли, Бенедикт крупно поссорился с ним...

- Бенедикт никогда не обсуждает со мной подобные вопросы. Мистер Джерсон сказал, что между ними произошло какое-то недоразумение. Он не хотел, чтобы Бенедикт узнал о том, что мы встретились, и решил, что такой способ наиболее удобен.

- Знаешь, а ведь он может быть весьма опасен, - сказала я.

- Опасен?

- После той ссоры. Думаю, он никогда больше не появится в этом доме.

- Он сказал, что его незаслуженно оскорбили.

- И ты поверила его объяснению?

Она пожала плечами.

Я не знала, насколько можно быть откровенной в разговоре с ней, но мне стало казаться, что я ступаю на опасную тропку. Бенедикт выговорился передо мной в каком-то порыве, разгоряченный ссорой с Оливером Джерсоном, зная, что я подслушала их разговор и поняла, что к чему. Возможно, я уже зашла слишком далеко.

- Думаю, встречаться с ним будет неразумно, - закончила я.

- Очень мило, что ты так беспокоишься за меня, Ребекка. Со мной все в порядке. Я никогда не заведу себе любовника. Я люблю Бенедикта. Я всегда любила его. Лучше бы это было не так. Он для меня единственный. Очень нелегко находиться возле него, когда он столь явно показывает, что я ему не нужна.

- Прости меня, милая Селеста - Тебе не за что просить прощения. Я очень рада, что ты здесь. Ты во многом помогла мне Иногда я бываю просто в отчаянии, Ребекка.

- Ты всегда можешь поговорить со мной.

- Это действительно помогает, - произнесла она. - Ты ведь знаешь, как обстоят дела.

- Да, знаю. Я прошу прощения за то, что подумала...

- Ты имеешь в виду Оливера Джерсона?

- Я думаю, что он может оказаться опасным, - повторила я.

Чаепития у миссис Эмери были увлекательным занятием. От ее глаз не ускользало ни одно событие в доме. На этот раз я поняла, что она чем-то взволнована:

- Господи, мисс Ребекка, ну и человек этот мистер Марнер! Трудно его не заметить.., как заведет про этих кенгуру и все такое прочее. Прямо как в своей Австралии. Он не может не нравиться. У него для каждого найдется улыбка. Хотя, конечно, настоящим джентльменом его не назовешь.

- Это зависит от того, что вы понимаете под словом "джентльмен", миссис Эмери.

- Ну, настоящего джентльмена я всегда отличу. Я всю жизнь у настоящих проработала. Но он, конечно, необычный человек. Для Белинды он прямо, как солнышко.

- Она быстро привязывается к людям, а особенно к мужчинам.

- Да уж, когда она вырастет, то будет самой настоящей мадам.

- Некоторые дети склонны вести себя так. Они увлекаются людьми и возводят их на пьедестал.

Меня радовало, что Белинда не вспоминала Оливера Джерсона и его место прочно занял Том Марнер.

- Приятно, когда в доме постоянно звучит смех, - сказала миссис Эмери. - Еще чашечку?

- Если можно, миссис Эмери. Чай просто великолепен.

Она удовлетворенно кивнула.

- А вы заметили, как изменилась Ли?

- Ли? - удивилась я.

- Раньше она была прямо ходячее горе. Можно было подумать, будто вся мировая скорбь на ее плечах лежала. Так вот, она изменилась. Теперь, гляжу, смеется вместе с детьми и с этим мистером Марнером. Знаете, я даже слышала, как она поет.

- Поет? Ли?

- Я своим ушам не поверила. То она все ходила с такой физиономией, словно на похороны собралась.

А теперь, глядишь, и с народом болтает, а то всегда помалкивала.

- Я рада. Мистер Марнер, кажется, завоевал здесь популярность.

- , По-моему, он скоро уезжает?

- Боюсь, что так. В детской будут слезы.

- Миссис Белинда будет очень горевать да и Ли тоже. Кстати, есть хорошие новости насчет этой перетасовки, как ее мистер Эмери называет. Насчет того, что будет с правительством. Похоже, после всех разговоров они действительно берутся за дело.

- Вы имеете в виду формирование кабинета министров?

- В этом во всем Эмери здорово разбирается.

Думаю, он и сам нашел бы, чем там заняться. Он "считает, что у нашего джентльмена хорошие шансы.

- У мистера Лэнсдона?

- А у кого же еще? И не только Эмери так думает В газетах то же самое пишут. Эмери, знаете ли, собирает вырезки. Он считает, - что мистер Лэнсдон сможет быть и в министерстве иностранных дел. Или обороны... Так Эмери говорит.

- Вы очень гордитесь им.

- Эмери - честолюбивый человек.

Я не смогла сдержать улыбки, видя столь типичный пример купания в лучах отраженной славы.

- Мы с Эмери держим за него скрещенные пальцы.

Я продолжала улыбаться. Беседы с миссис Эмери освежали не меньше, чем чай.

Когда я проходила мимо кабинета Бенедикта, дверь внезапно отворилась и он с порога улыбнулся мне:

- Ребекка, ты не уделишь мне минутку?

- Конечно.

- Тогда зайди, пожалуйста.

Я вошла. Бенедикт указал мне на кресло, и я села в него. Он занял место за столом, и некоторое время мы глядели друг на друга.

- Я думаю, тебе следует об этом знать, - сказал он, - Я покончил со всеми этими клубами. Все документы подписаны.

- Должно быть, это большое облегчения для вас.

- Да, конечно. Я решился, когда дело дошло до "Дьявольской короны". Следовало сделать это давным-давно.

- Я слышала, что есть возможность занять пост в кабинете министров.

- Возможность есть, - подтвердил он, - Пока это всего лишь возможность, но она может стать реальностью.

- Желаю вам удачи!

- Спасибо.

- Супруги Эмери страстно болеют за вас.

Бенедикт улыбнулся:

- Этого следовало ожидать.

- Они очень преданы вам.

Он кивнул:

- В этих делах преданность очень важна.

- Как и во всех иных.

- Я подумал, что следует рассказать тебе про клубы, поскольку мы уже говорили на эту тему. Твоя мать была бы рада.

Некоторое время мы молчали. Затем он спросил:

- Кстати, не крутится ли где-нибудь поблизости Джерсон?

Я тут же вспомнила, как он выходил из "Судьи-вешателя" вместе с Селестой:

- Возле дома? Нет, по-моему.

- Это хорошо. Я так и не узнал, как он раздобыл этот ключ. А хотелось бы знать. Боюсь, что этого я никогда не узнаю. Такие события неприятно воздействуют на человека. Я всегда был осторожен с этим ключом.

- Да, - согласилась я, - это какая-то загадка.

Я встала. Разговор, похоже, подошел к концу, а наши взаимоотношения хотя и изменились, но еще не стали теплыми. Я сказала:

- Хорошо, что с клубами покончено. Уверена, это к лучшему.

Он кивнул:

- Я решил, что тебе надо рассказать.

Я направилась к двери, но в этот момент он произнес:

- Ты не должна так много времени проводить в провинции. Тебе надо быть в Лондоне, появляться в свете. Для этого и был организован твой сезон.

- Я предпочитаю быть здесь.

- И не пожалеешь об этом впоследствии?

Я пожала плечами.

- Что-то случилось? - спросил он.

- Что-то случилось... - глупо повторила я.

- Ты в последнее время какая-то подавленная. Тебя что-то угнетает?

- Со мной все в порядке.

- Если я могу чем-то помочь...

Я покачала головой.

- Я действительно думаю, что ты делаешь ошибку, затворяясь здесь. Куда смотрит Морвенна Картрайт?

Разве не она должна была выводить тебя в общество?

- В свое время она так и делала.

- Ну, а сейчас?

- Я считаю, что уже представлена обществу.

- Нехорошо прятаться от мира в глуши.

- Уверяю вас, со мной все в порядке.

- Что ж, если ты так хочешь...

- Я этого хочу.

- Ты уверена, что все нормально? Не могу ли я чем-нибудь помочь?

- Спасибо, мне ничего не нужно.

Бенедикт слегка насмешливо смотрел на меня. Он честно старался наладить отношения между нами, должно быть, внушив себе, что обязан сделать это ради моей мамы. Теперь он покончил с клубами, потому что именно об этом в свое время она просила его. Нет. Не из-за этого. Разве все эти годы он не держался за них?

Нет, просто он решил стать членом кабинета министров и поэтому решил избавиться от грязных дел. Я не должна забывать о том, что он держал секретные документы в комнате, считавшейся святилищем моей матери.