Элизабет Блэквелл - Замуж за принца

Я дрожала, не переставая. Миссис Тьюкс легла на кровать рядом со мной и обеими руками обняла меня за плечи.

— Побыть с тобой, пока ты заснешь? — шепотом спросила она.

Я не понимала, как я вообще когда-то смогу теперь заснуть.

Миссис Тьюкс сжимала меня в объятиях, а я плакала. Мое тело сотрясалось с такой силой, что казалось, еще немного, и крики вырвутся непосредственно из груди. Затем они сменились усталыми стонами, и мои глаза, выплакав все слезы, закрылись. В следующее мгновение наступило утро, и я проснулась в своей супружеской постели в полном одиночестве.

14

Тяготы утраты

Это горе мне предстояло нести одной. Вскоре после того как я проснулась, служанка Аника принесла мне миску бульона. Из ее слов следовало, что миссис Тьюкс сообщила ей, что я заболела и весь день проведу в постели, потому что мне необходим покой. Я то засыпала, то просыпалась и один раз встала, чтобы сменить пропитанные кровью простыни между ног. Меня душили едва сдерживаемые рыдания, и только сон приносил облегчение. Но стоило мне проснуться, как осознание потери с неослабевающей силой наносило мне очередной удар. Захлебываясь в своем горе, я радовалась тому, что сохранила беременность в секрете. Лицезрение отражения собственного опустошения в глазах других людей непременно бы меня ослепило.

Я не выходила из спальни два дня. Сэр Уолтур, должно быть, догадался о причинах инцидента, залившего кровью мою постель, но он не нарушал моего уединения, за что я была ему благодарна. Пугающая тишина комнаты усиливала мое отчаяние, и я могла окончательно утонуть в своем несчастье, если бы королева Ленор не нанесла мне неожиданный визит. Все годы, что я жила в замке, я привыкла полагаться только на себя и гордилась своей независимостью. Но теперь рухнули последние разделявшие нас барьеры, и я прильнула к ней, как ребенок. Она больше не была ни моей правительницей, ни моей госпожой. Рядом сидел друг, протягивавший мне спасательный круг и надежду. С годами лицо мамы становилось все более расплывчатым и неотчетливым, но я ясно помнила это ощущение, когда тебя обнимает и утешает любящий тебя человек.

В том году зимние метели пришли рано, и дамы целые дни проводили, сидя у очагов, потому что больше спастись от холода, источаемого каменными стенами замка, было негде. Эти неожиданные холода нанесли очередной чувствительный удар по армии короля, оказавшейся в ловушке по ту сторону северных гор, перейти которые не представлялось возможным ввиду опасности схода лавин.

Лишенные малейшего шанса вернуться в Сент-Элсип и переждать зиму дома, они нашли пристанище в отдаленных деревушках, а бунтовщики удалились за стены своих крепостей. Несколько отважных посыльных рискнули перебраться через ледяные хребты, чтобы доставить нам весть о судьбе нашей армии. Эти измученные люди сообщили нам, что солдаты короля вынуждены питаться падалью, но их дух по-прежнему высок, и они продолжают рваться в бой.

С учетом смутных времен семнадцатый день рождения Розы отпраздновали довольно скромно, но все же она воспользовалась этой возможностью нанести удар в своей борьбе за независимость, который всех нас поверг в шок. С самого младенчества она спала в комнате, примыкавшей к гостиной ее матери. Но теперь она объявила о намерении перебраться в Северную башню. Испуганная королева Ленор заявила, что и слышать об этом не хочет, но в конце концов сдалась, уступив слезным мольбам дочери.

Такую внезапную перемену королева объяснила так:

— Если это порадует мою дочь, как я могу ей в этом отказать? У нее так мало поводов для радости. Да и отец Габриэль уверяет меня, что некоторая степень независимости пойдет ей на пользу.

Монах стоял рядом с ней, упиваясь ролью самого доверенного советника королевы. Я была уверена, что нельзя отпускать Розу в практически заброшенную часть замка, расположенную так далеко от королевских покоев, но понимала, что оспаривать разумность решения отца Габриэля бесполезно. Я кивнула, попытавшись сделать это любезно, но он, видимо, заметил мои мрачно стиснутые губы, потому что в брошенном на меня ледяном взгляде отчетливо читался вызов. Он признал во мне соперника и намеревался обращаться со мной соответственно.

Когда Роза притащила меня к себе, чтобы похвастаться комнатами, которые она выбрала на верхнем этаже башни, я против собственной воли залюбовалась их очарованием. Входная дверь вела в полукруглую гостиную, образованную круглыми стенами башни, а вход в спальню находился под аркой, украшенной гравюрами с изображением вьющейся виноградной лозы. Роза принесла сюда вышитые гобелены и отгородила кровать фиолетовыми бархатными портьерами. Несмотря на серое небо, окна, которые были шире и выше, чем в любой другой комнате замка, впускали достаточно света, и спальня выглядела просторной и ярко освещенной.

Роза махнула рукой в сторону пейзажа за окном.

— Элиза, теперь ты меня понимаешь?

В то время, как большинство окон в верхних этажах замка выходили на Сент-Элсип или суетливый и шумный двор, из комнаты Розы открывался вид на турнирное поле, где так часто состязались ее отец и его рыцари. Поросшие густой травой холмы волнами уходили вдаль. Среди этих лугов она училась ездить верхом. Там же теплыми летними днями она гуляла с матерью, отдыхая и обедая в тени раскидистых дубов.

—  Ты знаешь, сколько раз я мечтала о том, чтобы ускакать за этот горизонт? Мне казалось, я могу ехать и ехать, пока не окажусь там, где буду просто Розой, а не принцессой и наследницей престола. — Ее голос понизился до еле слышного шепота. — Какая глупая фантазия.

Я понимала всю притягательность этого вида, но считала цену, которую Роза за него заплатила, слишком высокой. Как могла девушка выносить угнетающую тишину Северной башни, уже не говоря о том, чтобы к ней стремиться? Я подозревала, что к такой смене покоев ее подтолкнуло скорое замужество. Это был ее последний шанс обустроить свое личное гнездышко, в котором она могла бы делать то, что ей хочется, прежде чем принять на себя обязанности жены и правительницы. Но хотя, занимая эту часть замка, принцесса бросала вызов условностям, это также говорило о ее одиночестве. У нее не было настоящих друзей и ни одного человека ее возраста, с которым она могла бы свободно разговаривать. Между Розой и ее служанкой Бесслин не было того доверия, которое объединяло нас с королевой Ленор, а другие юные обитательницы замка полностью зависели от короля. Они не могли говорить то, что думают, из опасения ненароком задеть семью Розы. Во многих отношениях ее жизнь была очень одинокой.

Роза отвернулась от окна и очень серьезно обратилась ко мне:

— Элиза, я хотела кое о чем тебя спросить. Боюсь, что мама скрывает от меня правду о ходе войны. Это правда, что зима очень ослабила нашу армию?

— Ты не должна позволять всяким слухам так себя расстраивать, — упрекнула я ее, расправляя простыни на ее кровати.

Подобно многим женщинам, проведшим жизнь в услужении, я считала, что все, кто моложе меня, просто не способны справляться со своими обязанностями. Что касается Бесслин, то она относилась к своей работе особенно небрежно.

—  Как я могу не расстраиваться, если моему отцу грозит поражение?

Я обернулась и произнесла резким тоном, которого ни за что не допустила бы в обращении к любой другой девушке ее положения:

— Как ты можешь так говорить?

—  Уже теплеет. Снег в горах должен таять. Почему мы ничего не слышим о наступлении нашей армии?

Я задавала себе этот же вопрос. И как часто случалось, когда я бывала чем-то обеспокоена, я снова мысленно вернулась к проклятию Миллисент, к ее обещанию забрать Розу в расцвете красоты. Неужели ее месть воплотится именно в том, что победу одержит принц Бауэн, и Роза погибнет от его руки, принесенная в жертву его жажде власти? От этой мысли меня даже затошнило, но я опасалась, что он не остановится ни перед какими зверствами.

—  Война непредсказуема по самой своей природе, — ответила я. — Люди твоего отца самые лучшие солдаты во всем королевстве. Они одержат победу.

—  Обязательно, — поддержала меня Роза, впившись в мое лицо горящими страстью глазами.

Она не была готова взойти на престол. Более того, она была бесконечно далека от этого, и от осознания всего того, что она потеряла, мое сердце болезненно защемило. Все ее мысли должны были занимать поклонники и платья, а не опасения за жизнь отца.

—  Если бы все мужчины были такими сильными, как твой муж, я бы вообще не сомневалась в нашей победе. — Она села на кровать и провела кончиками пальцев по замысловатой вышивке покрывала. — Ты по нему скучаешь?

—  По Дориану? Да, иногда. Но я не могу ставить ему в вину желание участвовать в битве. Он мечтал об этом всю жизнь.

Роза, внезапно смутившись, опустила глаза.