Нэнси Гэри - Несостоявшаяся свадьба
Между тем Карл продолжал:
— Это было вечером, накануне свадьбы. Я швырнул Биллу его деньги и потребовал свидания с Хоуп, но он вытолкал меня за дверь. Утром она мне позвонила и плача спросила, почему я не повидался с ней. Я объяснил, что меня не пустили. Тогда она стала умолять меня прийти немедленно, сказала, что, если я войду через черный ход, меня никто не увидит. Я согласился.
— Свидание состоялось?
— Да. У нее в спальне. Я вернул Хоуп кольцо, которое она подарила мне год назад…
— С эмблемой святого Михаила? — вырвалось у Фрэнсис.
— Да. А как вы узнали?
— Неважно.
— Хоуп считала, что он мой покровитель. Она верила во всякое такое, а я был сыт этой чушью по горло и не хотел оставлять кольцо себе. Когда я сдернул кольцо с пальца, с ней случилась истерика. Она рыдала, твердила, что не сможет жить без меня. Сказала, что была не права, находя во мне сходство с тем насильником из ее прошлого. Говорила, что все предали ее и я ей нужен больше, чем когда-либо. Потом… потом… она прыгнула на меня, вцепилась, повалила… ну и дальше… я не знаю, как сказать… — Он снова посмотрел на Тедди, словно надеясь на подсказку.
Старушка незамедлительно пришла на помощь.
— Они имели интимную связь, — пояснила она, ничуть не конфузясь.
— А как насчет пузырька с таблетками? Почему его нашли в аптечке «Леди Хоуп»?
— Его там нашли? — удивился Карл.
— Да. При обыске.
Карл уныло развел руками.
— Как он туда попал? — Следовательский азарт подстегивал Фрэнсис. Она уже представляла, как Карл выступит перед присяжными с объяснением фактов, которые, казалось бы, свидетельствуют против него, и лишит обвинение всех козырей.
— Я заметил пузырек у нее на туалетном столике и спросил, сколько таблеток она приняла. Хоуп сказала, что только две. Я не очень-то поверил, но черт с ним… неважно. Я сказал: «Забудь про свадьбу. Давай вместе сбежим и где-нибудь поскорее поженимся». Она отказалась. Заявила, что должна обвенчаться с Джеком, что уже поздно что-то менять… Словом, опять та же песенка. Она хотела иметь сразу нас обоих — Джека, как мужа, и меня под боком. Может, Джека и устраивало такое положение, но меня — нет. Я был так зол, что боялся наделать глупостей, и ушел. Пузырек забрал с собой, чтобы она не наделала глупостей.
— А были основания этого опасаться?
Карл пожал плечами.
— Не знаю… Мне самому было так плохо, что хотелось заглотить этой дряни побольше и отключиться.
— Пузырек был без крышки. Часть таблеток могла просыпаться на столик, на ковер…
— Я не заметил.
— А что с ключом?
— С ключом? — Карл в очередной раз удивился осведомленности Фрэнсис.
— Да, с ключом. Он приобщен к делу как улика.
— Понятно, — вздохнул Карл. — Глупая история. Я вернулся на лодку, хотел завести мотор и уплыть к чертовой матери подальше, а ключа нет. Он у меня один. Решил, что посеял его там, у Хоуп. Думаю, все уже в церкви… пойду поищу. Не нашел. И Хоуп я больше так и не увидел.
Фрэнсис тянуло за язык спросить, зачем он протирал ручку двери шейным платком, что, по мнению всех, было веским доказательством его вины. Конечно, нежелательно раскрывать все карты, которые Майкл подкинул следствию, но Фрэнсис не устояла перед искушением понаблюдать за реакцией Карла.
— Кто стер отпечатки пальцев с дверной ручки?
— Что?
— У нас есть показания свидетеля…
— Какого свидетеля? Там никого не было!.. — выдал себя Карл и тут же осекся.
Фрэнсис вздохнула, а Тедди поглядела на него с осуждением.
— Кажется, ты был не совсем честен со мной, Карл. Если это правда, то объясни, зачем ты убрал за собой следы?
— Не знаю, — произнес он упавшим голосом.
— Такой ответ не годится. Придумай что-нибудь получше. — Уязвленная старушка была настойчива.
— Мне трудно объяснить… — мялся Карл. — Я вдруг испугался… неизвестно чего… Я не суеверный, но вдруг ощутил… будто ступил на могилу, будто осквернил что-то. Я подумал: здесь что-то не так… Я не хотел, чтобы кто-то узнал…
— Что узнал? — быстро спросила Фрэнсис.
— Что я побывал в комнате… один, без Хоуп. Наверное, я поступил глупо.
— Отпечатки пальцев просто так не удаляют, — вмешалась Тедди. У нее явно пробудился интерес к допросу, и остановить ее было трудно. — Как ты мог предчувствовать, что будет расследование?
— Мало ли что могло случиться в этом доме. Это страшный дом.
— Это не ответ, — возразила Фрэнсис.
— Стоп, Фрэнни! — Тедди вздернула вверх скрюченную руку, и жест этот был достаточно властным. — Ты должна ему верить.
— Почему?
— Потому что я так сказала. Не возражай. Разве за каждым из нас не числятся поступки, которые мы совершаем по наитию, неосознанно? Что толкает нас к этому? Обстановка, настроение, генетическая память? Откуда нам знать? Представь, в каком состоянии был в тот день Карл.
— Могу представить, но в комнате Хоуп он вел себя как преступник, заметающий следы.
— Он не преступник. Я за него ручаюсь.
— Что?
— Не заставляй меня повторять дважды. Я говорю так, потому что знаю. Расставшись с Хоуп, он пришел сюда ко мне. Он рассказал мне все, что и тебе, в точности, слово в слово. Когда он упомянул о таблетках, я заволновалась и позвонила в Большой дом, набрала номер Хоуп. Она ответила, но говорила неохотно, коротко. Вряд ли это можно было назвать разговором, но она была жива, когда Карл покидал ее комнату, и уже мертва к тому времени, когда он туда вернулся.
Тедди закурила новую сигарету, и Фрэнсис в задумчивости проследила за тонкой прозрачной струйкой дыма, тающей в вечернем воздухе. Не сочинила ли бабушка всю эту историю, чтобы потом вложить ее в уста Карла? Неужели она так убеждена в его невиновности, что занялась подтасовкой фактов? Ей хотелось поверить бабушке на слово, однако все равно придется через телефонную станцию подтверждать, что такой разговор состоялся.
Но даже в случае положительного ответа никто не помешает обвинению выдвинуть версию, что Карл убил Хоуп, когда вторично побывал в ее комнате, якобы возвратившись за ключом. Хотя против него были только косвенные улики, в его защитных порядках насчитывалось множество дыр.
— Карл невиновен, и я хочу, чтобы ты это доказала. Не ради него — возможно, он тебе безразличен, — а ради Хоуп. Она бы не хотела, чтобы мужчина, которого она любила, попал в тюрьму за преступление, которого не совершал, а ее истинный убийца остался бы гулять на свободе.
28
— Почему Билл ушел из своей фирмы?
Фрэнсис уединилась с тетушкой в библиотеке. Несмотря на открытые окна, в комнате было душно. На море царило безветрие. Горизонт затянуло предгрозовое марево. Фрэнсис постоянно промокала платочком выступающий на лбу пот. Вопрос она задала неожиданно для себя, да и тетушку он застиг врасплох. Аделаида отложила свое вышивание и с недоумением посмотрела на чересчур любознательную племянницу.
— Пожалуйста, не спрашивай об этом, — произнесла она печально. — Я не вправе обсуждать эту тему.
— А почему? — Фрэнсис пересела поближе к тетушке и положила руку на ее холодное запястье.
Вопрос, возникший спонтанно, неожиданно приобрел для нее важность. Вполне возможно, ответ на него прояснил бы многие вещи касательно невеселой истории семьи Лоуренсов. Решение Билла расстаться с процветающей юридической фирмой и заняться мелкой частной практикой на свой страх и риск по меньшей мере удивляло. Обычно адвокаты стремятся работать в партнерстве. Это и престижнее, и выгоднее. Зачем же отказываться от того, что несомненно лучше? Опыт Фрэнсис в расследовании финансовых и юридических афер подсказывал, что любые кажущиеся иррациональными поступки имеют свою подоплеку.
— Все это уже в прошлом, Фрэнни, — сказала Аделаида. — Хотелось бы, конечно, переписать историю, но это никому не дано. Я не хочу возвращаться к тому, что уже пережито и почти забыто.
— Ну, пожалуйста, тетя!
— Ты все равно не поймешь.
— Я попытаюсь. Если бы папа чувствовал себя лучше, он был бы сейчас здесь, с нами, и заставил бы тебя выложить ему все как на духу. Ведь ты его родная сестра, а он твой старший брат и любит тебя. Но, к несчастью, он на больничной койке, и я здесь с тобой вместо него.
— Если я расскажу, ничего не изменится. Я ценю твое участие. Уже одно то, что ты сейчас здесь, в нашем доме, для меня дорогой подарок. Но прошу, Фрэнни, не буди спящих собак.
— Видишь, ты сама проговорилась… Что, если из прошлого тянется ниточка к настоящему?
— Не надо, Фрэнни…
— Хорошо, я спрошу о другом. Правда, что вы удочерили Хоуп?
Аделаида закрыла лицо руками.
— В этом нет ничего постыдного, — мягко сказала Фрэнсис. — Наоборот. Вы любили ее, заботились, растили в тепле, уюте и ласке, и она вас любила. Чего еще желать маленькой девочке? — спросила Фрэнсис.
