Санта Монтефиоре - Соната незабудки
Генри и Роуз Гарнет появились на лужайке в сопровождении двух молодых людей.
— Ах, наконец-то, — вздохнула тетя Эдна, расплываясь в улыбке, от чего ее пухленький подбородок раздался вширь и стал похож на аппетитный кусочек зефира. — Девочки, вы готовы? — бросила она, поспешно направляясь к приближающимся гостям.
Одри и Айла обменялись взволнованными взглядами. Айла не смогла совладать с насмешливой улыбкой, застывшей на ее обезьяньем личике, даже в момент представления гостям. А вот Одри сумела взять себя в руки и стыдливо опустила глаза, обмениваясь с новыми знакомыми рукопожатием.
Разница между двумя братьями поразила ее. Сесил был высокий и стройный, с правильными чертами лица, светлыми голубыми глазами и длинным аристократическим носом. Внешне он был полной противоположностью своему брату, чьи невыразительные глаза, казалось, заблудились в своем собственном мире. Темные каштановые волосы Сесила были аккуратно расчесаны на косой пробор и блестели так же, как и его туфли. Он доверительно улыбнулся и наклонил голову, приветствуя девушек, тотчас же отметив красоту и грацию старшей сестры. Луис был ниже брата, черты его лица были неправильными, мягкими. Нечеткий изгиб губ говорил об изменчивом характере и глубокой чувствительности. Он не был красив, но улыбка с легким оттенком печали оживляла его лицо. Поймав его взгляд, Одри опешила при мысли, что в его глазах, таких же глубоких и затягивающих, как водоворот, можно утонуть. Ошеломленная, она быстро перевела взгляд на землю и тут заметила, что у него потертые туфли и из-под брюк торчат носки — один синий, а другой черный. Его длинные белые пальцы без конца двигались, будто касаясь клавиш воображаемого фортепиано. Когда она снова подняла глаза, то увидела, что он продолжает с любопытством смотреть на нее сквозь рыжеватую челку, которую даже не потрудился расчесать. К своему стыду, Одри ощутила, что обжигающе горячий ком подкатил к горлу. Сердце девушки учащенно забилось. Она отвернулась в надежде, что никто не заметил ее состояния. Луис не был красив, никто не назвал бы его очаровательным, но его взгляд лишил ее покоя. В нем таилась темная притягивающая сила, и инстинктивно Одри чувствовала, что должна ей сопротивляться, что бы ни случилось.
С бокалами шампанского в руках гости бродили по саду. Сесил гулял с родителями девочек и тетей Эдной, в то время как Одри и Айла шли рядом с Луисом. Роуз заметила, что Сесил украдкой поглядывает на брата, подобно отцу, который присматривает за непослушным ребенком.
Одри предприняла пару жалких попыток завязать разговор, искренне жалея, что не находится сейчас рядом с родителями.
— Мама говорит, что это ваш первый визит в Аргентину, — обратилась она к Луису, пряча смущение за обычной вежливостью.
— Да, — ответил он и тяжело вздохнул. На лице молодого человека вдруг отразилась глубокая тоска. — Кажется, что Европа страдает от вечной зимы. Здесь же весна, а с весной приходит новая жизнь и надежда. Человек забывает о бедах, когда светит солнце.
Одри растерянно посмотрела на него, размышляя, что он имел в виду и как можно ему ответить. Айла хихикнула и с ухмылкой подмигнула сестре, которая сделала вид, что не заметила ее ужимок.
— Весна здесь очень красивая, — сказала Одри, надеясь, что это не прозвучит слишком глупо. А затем порывисто добавила: — Зима заканчивается, и людям снова улыбнется солнышко. Даже в Европе.
При этих словах Луис обернулся, чтобы посмотреть на нее. Его лицо внезапно покраснело. Одри с облегчением вздохнула, когда выражение его лица стало мягким и удивительно нежным.
— По-моему, война очень похожа на зиму, — ответил он, глядя на Одри и пытаясь угадать, действительно ли она понимает его или сказала первое, что пришло на ум. — Я иногда спрашиваю себя, почему Господь послал нас всех на землю, если единственное, что мы здесь делаем, — боремся друг с другом?
— Этого я не знаю, — ответила Одри, качая головой, — но я уверена, что если бы все время была весна, мы бы не радовались ей. Люди должны страдать, чтобы понять, что такое счастье. Я не думаю, что жизнь должна быть легкой. Война — это ужасно, но она проверяет человека на стойкость и может показать его с самой лучшей стороны, — добавила она, вспоминая невероятные истории о людской доброте, которые рассказывал ей отец.
— И с самой ужасной, — подхватил он цинично. — Чего никогда не должно происходить.
— Вы были на фронте? — вдруг спросила Айла.
Одри вздрогнула: ведь достаточно было только посмотреть на него, чтобы понять, что нет. Внезапный прилив стыда окрасил его щеки в пунцовый цвет, а губы сжались, выдавая смущение. Плечи Луиса поникли, но он вежливо продолжил разговор.
— Нет, нет, я не воевал, — ответил он быстро.
Одри тактично сменила тему, чтобы избежать неловкости в дальнейшем.
— Я слышала, что вы великолепно играете на фортепиано, — сказала она с энтузиазмом.
Молодой человек взял себя в руки, и его глаза с благодарностью улыбнулись ей.
— Тетя Эдна сказала, что, наслушавшись вашей музыки, члены клуба долго не могли уснуть, а потом всем снились кошмары, — со смешком перебила сестру Айла.
Луис довольно хмыкнул.
— Я играл от всего сердца, а даже я не всегда его понимаю.
— Вы говорите очень странные вещи! — заметила Айла. Уголки ее губ опустились в капризной гримаске.
— Айла!
— Не тревожьтесь, Одри. Мне нравятся люди, которые говорят что думают. Немногие на это способны.
— Боюсь, Айла всегда говорит что думает. Или почти всегда, — добавила Одри, улыбаясь. — Правда, часто она не думает вообще.
— А Одри думает слишком много, — хихикнула Айла.
Луис еще раз посмотрел на старшую сестру, словно оценивая ее.
— Я вижу, — сказал он.
Одри в смущении опустила глаза. Его изучающий взгляд казался ей назойливым. Но, к своему ужасу, она поняла, что именно это приводит ее в волнение.
Айла почувствовала, что пауза слишком затянулась.
— Вы оставили в Англии возлюбленную? — спросила она, отпивая очередной большой глоток шампанского.
— Если бы у меня была возлюбленная, я бы сюда не приехал, — ответил он. — Я надеюсь встретить свою любовь в Аргентине, стране танго и романов.
Айла снова засмеялась.
Одри чувствовала, что вся горит, и тоже отпила немного из своего бокала, чтобы скрыть смущение.
Ветра не было, воздух был насыщен влагой — тяжелой, пропитанной запахами природы.
— Тетя Эдна говорит, что сейчас очень мало мужчин, так как многие ушли воевать и не вернулись, — продолжала Айла.
Одри пожалела, что мама позволила младшей сестре пить шампанское.
— Перестань, Айла! Бедный мистер Форрестер недавно приехал, а ты хочешь его женить еще до начала ужина.
Луис рассмеялся и покачал головой.
— Не беспокойтесь, Одри, я правильно понимаю вашу сестру. Она говорит то, что у нее на уме, почти так же, как я. — Затем он повернулся к младшей из сестер и мягко добавил: — Пожалуйста, называйте меня Луис, обращение «мистер Форрестер» заставляет меня чувствовать себя старше. Мистер Форрестер — это не обо мне. Сесил, например, с достоинством носит это имя. Мистер Сесил Форрестер… звучит очень хорошо.
— Ваша сестра живет в Англии? — спросила Айла, следуя за родителями, которые направились к террасе, где под сенью винограда накрыли стол.
— Сисли? Да, в Англии. Она живет в холодном доме в деревне, — ответил он.
— Ей, должно быть, очень грустно оттого, что она отпустила своих братьев в Аргентину.
— Я так не думаю, — сказал он с улыбкой. — Если бы вы знали мою сестру, вы бы поняли меня. Она не очень сентиментальная женщина.
— А моя сестра очень сентиментальна, — сказала Айла, начиная глотать слова. — Она живет в своем мире.
Васильково-синие глаза Луиса остановились на Одри. Он задумчиво улыбнулся.
— Я тоже романтик, — произнес он, и на мгновение Одри показалось, что тень печали упала на его лицо, словно солнце ненадолго исчезло за тучами.
— Я бы умерла от горя, если бы Одри оставила меня жить в чужой стране, — мелодраматично воскликнула Айла. — Пообещай, что такого никогда не будет, Одри!
Одри поймала встревоженный взгляд матери, которая заметила, что ее младшая дочь успела выпить слишком много.
— Обещаю, что не сделаю этого, — ответила она снисходительно. Когда она снова посмотрела на Луиса, его лицо просветлело.
— Айла, дорогая, сходи, пожалуйста, на кухню и скажи Марисоль, пускай подает ужин, — сказала Роуз. И добавила шепотом, когда Айла нетвердой походкой проходила мимо нее: — Выпей большой стакан воды, пока будешь там. Отец придет в бешенство, если заметит, что ты пьяна.
Гости сели рядом с хозяйкой дома, Айла устроилась между Луисом и отцом. Слева от Одри сел Сесил, а справа — тетя Эдна. Одри поглядывала на Луиса. Ей так хотелось поменяться местами с сестрой! Луис поднял глаза и смотрел на девушку, не пытаясь скрыть своего восхищения. Одри тотчас же уставилась в свою тарелку с супом. Минуту спустя она вступила в разговор. Мама с Сесилом беседовали о войне, и было очевидно, что она очарована им. Позволь Одри себе задержать взгляд на секунду дольше, она увидела бы, как лицо Луиса озарилось нежной улыбкой.
