Любовь Шапиро - Дневник романтической дурочки
— Перестань, Ларик, кому это теперь интересно?
— Напротив, именно это и важно. Остальное все чепуха. Я добавлю к твоему повествованию несколько слов. Мы не виделись много лет. И вдруг случайно встречаемся на улице этого маленького городка. Слава Богу, мы еще не так изменились, чтобы не узнать друг друга. Я попросил свою старую приятельницу пристроить меня на работу. Руфа не стала спрашивать, как я оказался в это время в этой части света, на чьей я стороне, и вообще, кто я теперь такой. Она просто помогла. Через несколько дней я уже работал фокусником в местном кабачке, где собирался весь гарнизон немецких офицеров.
— Ты забыл одну деталь, милый друг, — заметила Эва. — У нас с тобой была любовь.
— Это ты так считала, моя дорогая сестра, что у вас с Лариком были особые высокие отношения. Ты опять витала в облаках.
— Давайте будем справедливы. Мне было очень приятно внимание милой молодой и неопытной девушки, но ответить на ее чувство я не имел права, да и предложить мне ей тогда было нечего.
— А моя старшая сестра ничего не требовала? Поэтому с ней было легко? — кипятилась Эва.
— Почему не требовала? Она запретила мне портить тебе жизнь, Эвочка. Я свое слово сдержал.
— А в это время сама крутила с тобой роман? Замечательно.
— У нас не было никакого романа и не могло быть. Просто я помогала ему коротать вечера и… ночи. А ты, старая идиотка, все мечтаешь о высоком.
Не знаю, как остальные гости, а я подумала, что Эву либо хватит удар, либо она вцепится сестре в волосы. Но ничего не произошло.
— Я, пожалуй уж, закончу эту историю, — спокойно сказал гость. — Во время номеров, которые исполняла Руфа, я получал некоторую нужную информацию. Происходило это очень просто. За подвязку, которая держала чулки опереточной примадонны, гости клали деньги, среди купюр были и записки. Одна из таких бумажек предназначалась мне.
Все молча и восхищенно воззрились на старую даму; пытаясь представить ее в легкомысленном костюме опереточной дивы.
— А что ты, бабушка Эва, так всю жизнь и прожила, ничего не ведая? И когда же обнаружился этот безумный адюльтер, который тебя потряс? — задыхаясь от смеха, спросил Митя.
— Два года назад. Мы играли, как и все летние вечера, в карты, и вдруг выясняется, что я всю жизнь любила обманщика, — заламывая руки, прошептала Эва.
— Ну не знаю… Ты довольно скоро выскочила замуж и никогда не говорила о своей невообразимой страсти, — заметила сестра.
— Ты тоже многого не рассказывала.
— Я предлагаю на этом прекратить прения и перейти к художественной части, — взяв первые аккорды на рояле, произнес Даня…
Потом вечер пошел по накатанной колее. Руфа пела, Анна Николаевна танцевала с Митей. Эва играла на гитаре. А я мечтала. Вот это жизнь. Такая она должна быть, и такой я ее хочу прожить.
— О чем думаем? — услышала я голос Мити и покраснела. — Нравится?
— Очень, очень.
— Тоже хочешь стать артисткой, как все девочки?
— Нет, — честно призналась я.
— А я вот хочу. У меня по наследству хороший голос. Учусь в консерватории. Буду знаменитым. Точно знаю.
— Не сомневаюсь, — искренне сказала я.
— А ты кем собираешься стать?
— Не думала еще об этом. Мои близкие надеются, что я буду изучать языки.
— А, ну да. Поэтому ты ездишь в Москву на занятия. Вспомнил.
— Точно. Но я не горю этой перспективой, а другого ничего не умею.
— Что-нибудь уже пробовала?
— Нет. А что я могу? Рисовать не умею, петь тоже.
— Ну еще успеешь решить. Я пойду, меня мама зовет.
Я видела, что ему уже надоел этот разговор с малолеткой. Только хорошее воспитание заставило его уделить мне несколько минут. И на том спасибо. Я обернулась и увидела своих подружек, пристально смотрящих на меня.
— Влюбилась? — с издевкой спросила Олька.
— В кого? — сделав честные глаза, удивилась я.
— В Митьку. Я весь вечер на тебя смотрю. Ты глаз от него отвести не можешь. И Ленка тоже заметила.
— Ты вообще-то хоть что-нибудь слышала из происходящего сегодня? — вторила ей Лена.
— Слышала и видела. И напрасно вы меня доводите. Ведь сами были бы не прочь с ним пообщаться. Но он выбрал меня.
— Ничего подобного. Митька на всех проверяет свои чары, независимо от возраста и пола. А ты новенькая.
— А Ленка?
— Ленку он знает с пеленок. Ему уже неинтересно.
— Девочки, мне домой нужно, — неожиданно сказала я. — Меня дома ждут.
— Ты что, хочешь одна пойти? Уже поздно. Дождись нас.
— Нет. Мне не страшно. Пока.
Меня расстроило Ольгино высказывание по поводу Мити. И я решила просто смыться от их назойливых вопросов.
— Лера, постой. Я провожу тебя. Мне хочется пройтись. Устал от шума.
Рядом со мной шел Даня. Но я совершенно не знала, о чем с ним разговаривать. Он мне показался слишком серьезным, даже угрюмым.
— Ты здесь в первый раз?
— Да, мне очень понравилось.
— Руфа потрясающая. Ты к ней приходи, ей правда не хватает внимания. Мы в городе целыми днями. Или в своих комнатах. А она навязываться не хочет. Я, когда был маленьким, много историй от нее выслушал. Потому и решил стать режиссером. Сейчас мы уже не так часто проводим время вместе. Боюсь, что наша связь нарушилась. Я редко бываю на даче. Когда приезжаю, полно народу и нет времени поговорить. Возможно, я себя так оправдываю.
— Почему вы все это мне говорите? — удивилась я.
— Я не тебе, я, наверное, себе. Но ты все равно приходи к ней. Тебе будет полезно.
Мы дошли до ворот нашего поселка, и Даниил выразил надежду, что дальше я дойду сама.
— Безусловно. Можно было меня не провожать.
— В следующий раз и не пойду. Пока.
Наверное, надо было поблагодарить, но он мне так не понравился, что все вежливые слова вылетели из головы. Вот если бы он рассказал что-нибудь о своем брате, другое дело. Но мой спутник даже не обмолвился о Мите. Придется мне как-то самой удовлетворять свое любопытство. Я вдруг сообразила, что надо бы влезть домой через окно, чтобы никто не заметил моего позднего прихода. По-моему, я собиралась это сделать первый раз в жизни.
Девочка я была смирная, а главное, не спортивная. Да и не возникало необходимости пробираться тайком. К счастью, окно было приоткрыто. Несмотря на то что это грозило бессонной ночью из-за комаров, я обрадовалась. Уснуть все равно не удастся, пусть едят. Чем-то надо расплачиваться за удовольствие. Это была последняя здравая мысль длинного дня, следующее воспоминание — уже утреннее.
Я перелистала несколько страничек тетрадки, они содержали нелепые и наивные детские размышления, и дошла до дня, который я очень хорошо и сейчас помню.
15 августа. До конца лета осталось две недели, а до отъезда и того меньше. С одной стороны, и хорошо. Надоело до смерти, но в то же время — это конец моим приключениям.
Мне удалось всего несколько раз забежать к Руфе и то ненадолго, так как посвящать своих родственников в историю нового знакомства я не собиралась, а просто так, неизвестно куда, меня, естественно, не отпускали. Но сегодня повезло. Уехали все. Детей повезли к врачу на прививки, а В.С. укатила к подруге. Хотели и меня прихватить, но мне удалось убедить недоверчивых, но ответственных попечителей, что я буду заниматься. Для очистки совести я позанималась часик и понеслась на ту сторону. Запыхавшись, долетела до актерского поселка минут за десять и, только войдя на территорию, успокоилась, как будто добралась, наконец, до настоящего дома.
— Добрый день, — услышала я голос Иллариона Валентиновича. — Торопитесь?
— Нет… не очень. А что?
— Заходите. Хочу вас кое о чем попросить.
Мне было очень любопытно посетить его необычный, судя по Олькиным словам, дом, и в то же время я торопилась попасть к Руфе в надежде увидеть Митю. Хотя как раз в это время его, скорее всего, нет дома.
— Конечно. С удовольствием.
— Ну даже если и без удовольствия, все равно зайдите.
Наверное, все, что привлекало подружку в детстве, Ларик, как все здесь называли его, уже или выбросил, или попрятал. В комнате было чисто и голо. Только почему-то почти посредине помещения стоял пустой ящик из платяного шкафа, и очень громко работал приемник. Такой агрегат я никогда не видела. Я разочарованно оглядывалась по сторонам.
— Не нравится? — засмеялся хозяин. — Да, ни занавеса, ни костюмов театральных у меня нет. Собственно, у меня ничего нет.
— А ящик зачем стоит посредине?
— Чтобы не забывать.
Я удивленно подняла брови, но вопросы задавать не стала. Очень торопилась.
— Лера, не хочу вас задерживать. Вы в состоянии передать Руфине сверток, так чтобы никто не видел? Мне надо отлучиться на несколько дней, и я хочу, чтобы она сохранила эту вещь до моего приезда. Но остальных не обязательно посвящать. Я очень тороплюсь и не могу сделать это сам. Согласны?
