Ольга Воронцова - Не любовью единой (Новеллы о женских судьбах)
Анну представили ко двору в семнадцать лет, и уже в первую зиму она успела побывать на двадцати двух балах. Там она увидела императрицу.
"Первое мое впечатление об императрице Александре Федоровне относится к началу царствования, когда она была в расцвете молодости и красоты: высокая, стройная, с царственной осанкой, золотистыми волосами и огромными, грустными глазами - она выглядела настоящей царицей".
* * *
Однажды разгоряченная после танцев девушка выскочила из дворца на мороз в распахнутой накидке и сильно простудилась. Анна слегла с воспалением легких, потом начался брюшной тиф, девушка едва не умерла. Долгое время она не могла разговаривать и едва не потеряла слух. Во время болезни Анне приснился сон: отец Иоанн Кронштадтский сказал ей, что она поправится. О сне Аня рассказала отцу. Александр Танеев разыскал священника и привел его домой.
- Дочь ваша совсем как наша матушка государыня Александра Федоровна. Так же набожна, - улыбнулся владыко Иоанн.
На следующий день жар у Ани спал. В сентябре она уехала в Баден, а затем в Неаполь. Здесь Танеевы жили в одной гостинице с великим князем Сергеем Александровичем, которого полтора года спустя убьют прямо в Кремле эсеры, и великой княгиней Елизаветой Федоровной, которые очень потешались, видя Аню, прогуливающуюся в парике. Волосы после тифа у нее еще не отросли. Но на следующий сезон в Петербурге Анна снова зачастила на придворные балы.
Жизнь у нее тогда, как потом вспоминала Анна, была радостная и беззаботная. Сначала страшно застенчивая, она вскоре освоилась и очень веселилась. Ее представили сперва императрице-матери, а потом государыне.
При первом же разговоре с царицей Аня Танеева рассказала о своей болезни, как была при смерти, но отец позвал Иоанна Кронштадтского - и тот молитвой своей поднял ее со смертного одра. История произвела впечатление на императрицу.
"Самая обыкновенная петербургская барышня, влюбившаяся в императрицу, вечно смотрящая на нее своими медовыми глазами со вздохами "ах, ах, ах!". Сама она некрасива и похожа на пузырь от сдобного теста" - так написал про Аню Танееву первый министр Витте в своих мемуарах.
Но императрица была о молоденькой девушке совсем другого мнения.
* * *
"В царскую карету запряжена тройка белых лошадей. На козлах сидит Николай II. На нем длинная белая рубашка, на голове - корона, он разут и держит золотой прут. Вдруг император стегнул лошадей, и они понеслись с огромной скоростью, сминая все на своем пути. Внутри кареты - дама, которая в ужасе истошно кричит и просит остановиться. Вдруг карета останавливается прямо под стенами Кремля. Дама хочет выйти, но не может, она просит о помощи, но никто не обращает на нее внимания. Она задыхается, и тут появляются девушка в черной вуали, опирающаяся на палку, и простой мужик со страшными глазами. Они берут ее за руки и вытаскивают из кареты..."
Этот сон императрица Александра Федоровна никому не рассказывала. Она была чересчур суеверной, а сон показался слишком страшным и правдоподобным.
Спустя десять лет, гуляя в парке на берегу Лебяжьего озера, императрица заметила девичью фигуру, застывшую у воды. Резкий контраст яркой осенней природы и пронзительного одиночества человека ее потряс. Она осторожно приблизилась: оказалось, что девушка стоит, опершись на палочку. Услышав шорох, незнакомка обернулась и, узнав императрицу, попыталась сделать реверанс. При этом она уронила палку, и ее величество поспешила ей на помощь. Увидев глаза девушки, императрица вздрогнула. Этот прямой взгляд и открытое лицо она где-то уже видела. Конечно же, это она - девушка, спасшая ее во сне!
Аня Танеева действительно была прямодушна, и ее непосредственность сразу же натолкнулась на неприязнь двора. Фрейлина замкнулась в себе, усвоила сдержанность и отчужденность, которые многие принимали за надменность. Но Аня нашла ключ к сердцу императрицы: преданность и восторженное обожание, которых государыне так не хватало в холодном дворце.
В 1903 году Анна Танеева стала городской фрейлиной, то есть дежурила только на балах и выездах государыни.
* * *
Говорят, что первое впечатление - самое верное. Дежурная фрейлина Танеева так описывала этот период своей жизни: "Императрица тогда была в ожидании наследника. Помню ее высокую фигуру в темном бархатном платье, опушенном мехом, скрадывающем ее полноту, и длинном жемчужном ожерелье. За ее стулом стоял арап Жимми в белой чалме и шитом платье; арап этот Жимми был одним из четырех абиссинцев, которые дежурили у дверей покоев их величеств. Вся их обязанность состояла в том, чтобы открывать двери. Абиссинцы эти были остатком придворного штата времен Екатерины Великой".
Еще сама того не понимая, Аня Танеева сердцем чувствовала, что многое в Зимнем дворце было лишь остатком тех времен расцвета России, хотя последняя русская императрица тоже была принцессой из мелкого немецкого княжества и, казалось, повторяла путь Екатерины Великой.
* * *
Государыня была дочерью герцога Гессенского Людвига IV. Ее брак с Николаем был династическим, ни о каких взаимных чувствах не могло быть и речи. В то время Николай был увлечен балериной Матильдой Кшесинской, которая перешла к нему как бы по наследству от брата Георгия, а Георгий, в свою очередь, получил любовницу от третьего их брата Михаила. Балерина Кшесинская ходила по кругу в пределах романовской семьи. Николай к своему будущему браку относился как к чему-то неизбежному. И его будущая жена тоже не испытывала к жениху никаких чувств, как раз в это время она была страстно влюблена в германского императора Вильгельма, Вилли.
Мать Николая, императрица Мария Федоровна, была недовольна кандидатурой будущей невестки. Ведь всем было известно, что гессенские принцессы передавали по мужской линии, то есть всем своим сыновьям, гемофилию - несвертываемость крови. А кроме того, Мария Федоровна, датчанка по происхождению, вообще недолюбливала немцев и наградила принцессу Аликс ехидным прозвищем "гессенская муха". Однако 14 ноября 1894 года ее брак с наследником русского престола Николаем Александровичем состоялся, и сопуствовал ему ряд самых неприятных предзнаменований.
Она была "невестой в черном" - как раз накануне свадьбы сына умер Александр III. Во время венчания, ступив на ковер в храме, невеста споткнулась, а венец, который держали над нею, все время дрожал. Наряжая императрицу для коронации в мае 1896 года, одна из ее приближенных дам поранила палец о пряжку мантии, и капля крови упала на мех горностая. В тот же день на Ходынском поле, предназначенном для народных гуляний, произошла страшная давка. Погибло огромное количество народу, а слово "Ходынка" навеки стало синонимом трагедии. Молодой же царь, зная о случившемся, продолжал танцевать с женой на балу.
У Александры Федоровны рождались одна за другой дочери: Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия... И вот в 1904 году на свет появился долгожданный наследник престола сын Алексей. Анна Танеева писала: "Государыня потом мне рассказывала, что это из всех ее детей были самые легкие роды. Императрица едва успела подняться из маленького кабинета к себе в спальню, как родился наследник. Сколько было радости, несмотря на всю тяжесть войны, кажется, не было того, чего государь не сделал бы в память этого дорогого дня".
Неудачная война с Японией, позор Цусимы и Порт-Артура, Кровавое воскресенье 9 января 1905 года и последовавшая революция - ничто не могло омрачить радости в Зимнем дворце. Но личный акушер государыни и известнейший педиатр того времени профессор Отто сразу заметил неладное с наследником, а потом это стала замечать и его мать - царица. Малютка унаследовал страшную неизлечимую болезнь гемофилию, от которой в то время страдал родной дядя государыни принц Леопольд, а в детстве умер ее родной брат.
Вся жизнь ребенка стала сплошным мучением. Но вдвойне переживала это сама императрица, чувствуя себя виновной в трагедии сына. Царская семья скрывала болезнь наследника, а у государыни сильно пошатнулось здоровье, она становилась замкнутой и неприветливой и все чаще искала уединения. И единственным человеком, которому она могла рассказать о наболевшем, была Анна...
* * *
Зимой 1907 года царская семья с размахом отмечала юбилейные торжества по поводу 300-летия дома Романовых. Они начались с молебна в Казанском соборе. С самого утра в собор начали стекаться придворные и приглашенные. В самом центре сидела императорская семья. Николай II с сыном на коленях представлял собой почти идиллическую картину. Отец и сын были в военной форме, взгляд обоих был устремлен куда-то ввысь. Присутствующие невольно тоже запрокинули головы - под куполом кружили два голубя, не находя путь на свободу. Суеверная императрица, заметив птиц, вздрогнула. Ей показалось, что это недобрый знак...
На празднике все женщины, как и положено, были в русских нарядах. Государыня была в бархатном платье голубого цвета, в высоком кокошнике и фате, осыпанной жемчугом. В конце приема императрица выглядела вымученной, а Алексея вынесли на руках.
