Мегги Леффлер - Диагноз: Любовь

— В процессе, — ответил Эд и подождал, пока Денверс не исчезнет за углом, после чего потащил меня на лестницу. Как только железная дверь закрылась за нами, Эд положил руки мне на плечи и развернул лицом к себе. Я с горечью осознала, что мне уже не придется целовать эти прекрасные губы.

— Холли, конечно же, это многое значило, — сказал Эд. — Просто мне не нужны серьезные отношения. И то, что я тебя хочу, не означает, что я воспользуюсь случаем. Ведь я ничего не могу дать взамен.

— Но ты хочешь меня, — произнесла я, чувствуя, как стучит в висках.

— Господи, да! — воскликнул Эд, почти задыхаясь, отчего мое сердце сначала замерло, а потом понеслось вскачь. — Но это грозит обернуться чем-то серьезным… а я не могу… переживать такое снова, — Эд закончил свое признание и вздохнул.

Я медленно кивнула, думая о том, чего же я хочу на самом деле. Единственное, что приходило в голову, — это мое желание снова и снова прикасаться к нему.

— Я не знаю, чего я хочу, — пробормотала я, растерявшись. — И я не знаю, хочу ли от тебя чего-либо взамен.

— Ты поймешь, Холли. — Эд опустил руки и шагнул к стене. — Поверь мне.

Чувствуя себя проигравшей, я сползла по стене рядом с ним.

— Так, значит, это конец, да? Просто… прожитый и забытый момент? — спросила я. — В отличие от многих иных моментов нашей жизни?

— Многие иные моменты нашей жизни могут перерасти в отношения, — сказал Эд.

— Или в роман, — добавила я.

Эд повернулся и посмотрел на меня. Я думала о том, что стене неплохо бы стать полом, на который мы оба можем лечь.

— А какая разница? — спросил он.

— Понятия не имею, — отозвалась я. — Но ты наверняка прав. Нам не следует повторять то, что произошло этой ночью. Так будет лучше.

Эд потянулся ко мне и нашел губами мои губы. Поцелуй был таким страстным, что я снова почувствовала себя опьяневшей. Это ничуть не походило на прощальный поцелуй. И не могло им быть.

— Что это было? — спросила я, когда он отстранился.

— Не знаю, — рассмеялся Эд. — Мне просто захотелось снова увидеть твою улыбку.

И я улыбнулась. Мы разошлись в разные стороны, но я продолжала улыбаться самой себе, идя по лестнице, а затем и по коридору. Я не переставала улыбаться, когда вышла на яркий солнечный свет. И только оказавшись на слепящем солнце, я поняла, что солгала. Я хотела чего-то настолько серьезного, что оно было почти святым. Отрицать отношения было все равно что выучиться на доктора и не замечать болезней. Как нам увидеть правду, которая всегда где-то между двумя людьми?

Глава 16

Дыхательные упражнения

Атмосферный воздух наполнен жизненно важными элементами, кислородом, который, проходя через легкие, дает нам жизненные силы… Ни один тонизирующий препарат не окажет того влияния, которое дадут несколько глубоких вдохов чистого холодного воздуха.

Роксана выбрала место, которое называлось «Чез Сюзетт», на Тоттенхем-Корт-роуд. Там никто не говорил по-французски, кроме страстного артиста, чей голос звучал из динамика над нашей головой. Ресторан был немного темноват, как того требовала мода, а снаружи стоял великолепный сентябрьский день, небо сияло чистой синевой, и листья только начинали желтеть. Официантка показала мне столик, я уселась в полумраке, жалея о том, что не догадалась настоять на пикнике в Гайд-парке.

— Прости, я опоздала, — сказала Роксана, которая буквально через минуту появилась около столика и стала устраивать на стуле несколько магазинных пакетов, свою сумочку, детское автомобильное кресло и самого Макса, завернутого в одеяло. На его чепчике был прикреплен букетик цветов. Не удержавшись от соблазна, я вскочила, чтобы взять дергающийся сверток на руки. Макс пах, как свежий сливочный пирог.

— Я не знала, что мне придется нянчиться с ним после обеда. У Ди сегодня клиенты, Алисия устроилась работать в Вотерстоунс. Вот… Давай посадим его в автомобильное креслице, — предложила Роксана. — Ему будет удобно.

— Вотерстоунс? — спросила я только затем, чтобы подержать Макса на руках еще минуту. Он стал гораздо тяжелее с нашей прошлой встречи в палате для рожениц и теперь был пухленьким и круглым, настоящим крепышом, а не тем мокрым комочком, который норовил выскользнуть из рук. Держа малыша на руках, я смотрела на него и не могла понять, как мама смогла отказаться от меня ради изучения медицины.

— Это книжный магазин. Алисия устроилась кассиром, но предпочитает называть себя продавцом книг.

Рядом с нами возникла официантка, в туфлях на высоком каблуке, расклешенной юбке и с колечком в носу. Похоже, ее возмущала необходимость принести нам меню.

Нагнувшись, чтобы поудобнее расположить Макса в его креслице, я спросила, какие клиенты сегодня у Ди.

— Сумасшедшие, которые платят за то, чтобы им горячим воском удалили волосы на лобке. Сегодня у них гидромассажные ванны. Кстати говоря, ты прекрасно выглядишь, — добавила Роксана с улыбкой. — С каких пор ты начала пользоваться помадой?

— О, всего несколько недель тому назад, — ответила я, чувствуя, что краснею.

Глаза Роксаны расширились.

— Ты с кем-то встречаешься.

— Ну, что-то вроде того. — Я застенчиво улыбнулась.

— Вроде того! — воскликнула она. — Да ты влюбилась.

— Я бы это так не назвала, — засмеялась я.

Роксана усмехнулась, потом деловито осведомилась:

— Что лучше — красное или белое?

— Что, вино?

— Ты не пьешь? — спросила она, удивленная ужасом, который прозвучал в моем голосе. — Но уже почти вечер.

— Роксана… у тебя желтуха, — сказала я, чувствуя, как гора беспокойства, и так занимавшая большую часть моей головы, превращается в Большой Каньон. — Ты вся желтая.

— Да ладно тебе! Просто немного желтизны. Расслабьтесь, док.

— Роксана, — строго произнесла я. Признаться, мне не хотелось касаться этой темы так скоро, но если она собирается начать пить, то я не имею права ждать другого момента. — Почему ты не пришла ко мне?

— Мы же встретились, не так ли?

— Я серьезно, Роксана. Почему ты не пришла в госпиталь, где я работаю? Мы сделаем анализ крови и ультразонд. Ультразонд — это совсем не больно.

Вернулась официантка, еще более недовольная жизнью, поскольку чуть не споткнулась о креслице с Максом, стоявшее возле стола. Она поинтересовалась, не желаем ли мы «убрать это куда-нибудь», словно Макс был сброшенным пальто. Когда Роксана сказала, что он останется там, где и был, официантка непонимающе заморгала. Возможно, именно ее глупое выражение лица заставило Роксану зачитывать меню медленно и внятно. Она заказала графин охлажденного шардоне и два бокала. Я не стала возражать, но дала себе слово, что выпью столько, сколько смогу, чтобы спасти ее печень.

— Итак, ты мне не доверяешь, — сказала я, когда наша страдающая анорексией официантка скрылась из виду.

— Я не доверяю докторам, — заявила Роксана, читая меню. — Это не имеет отношения к тебе лично. Но какого черта мы говорим обо мне? Кто твой счастливчик? — спросила она, сменив тему.

— Он… санитар. — Я вдруг почувствовала, как вспыхнуло мое лицо. — И он играет в рок-группе.

Роксана рассмеялась.

— Великолепно! И как долго это продолжается?

— Несколько недель.

Официантка поставила вино на стол, не потрудившись налить его в бокалы или хотя бы поинтересоваться, будем ли мы обедать. Роксана сама налила вино в бокалы и приподняла свой, однако, похоже, ее больше интересовала я, чем возможный тост.

— Ты влюбилась, — сказала она. — Ты вся светишься.

— Я его едва знаю, — ответила я, касаясь бокала Роксаны своим и делая большой глоток под ее внимательным взглядом. Шардоне было легким, освежающим, с фруктовым ароматом. — Нельзя говорить о любви, когда ты только познакомился с человеком.

— Конечно, можно, — отмахнулась Роксана от моего заявления.

Но я не могла проигнорировать то огромное количество противоречивых чувств, которые меня обуревали, поэтому продолжала настаивать:

— На все нужно время. И я не могу позволить чувствам, таким как похоть, влиять на мое поведение.

— О Боже, Холли, — рассмеялась Роксана. — Все остальные просто влюбляются. А для тебя любовь — это диагноз.

Вернулась наша официантка, делая вид, что интересуется нашим заказом. Роксана выбрала пирог с сыром и шпинатом, я остановилась на салате «Никоши». По какой-то причине, стоило мне начать уточнять — «никаких анчоусов, никакого соуса», — официантка закрыла ручку колпачком и засунула ее в карман.

— Странно то, что мы с ним уже встречались, — продолжила я. — Ну, с этим парнем. Это было давно, нам тогда было по девять лет. И вот теперь, спустя столько лет, мы оказались соседями по общежитию. Неужели это какой-то знак свыше?