Мила Бояджиева - Сладкий роман
Реанимировав свою красоту до двадцатипяти - ну, максимум, тридцатилетней отметины, я забрала ждавший меня на лестничной клетке букет и завалилась спать под его кустистой сенью. Увы, или, наоборот, - к счастью, - эти васильки были так же не похожи на московские, как Алан на Майкла. Огромные, крепкие, заботливо вскормленные удобрениями в теплице, они властно раскинули полуметровые стебли над моей подушкой. А пахли почему-то резедой! Да ведь этих оранжерейных бедняг, конечно, спрыснули одеколоном... Я уснула, раздумывая о том, по какому принципу подбирают запахи для непахучих тепличных цветов...
Алан заехал за мной в полдесятого. Он постарался привести себя в форму, но было заметно, что, в отличие от меня, ему не удалось не только вздремнуть, но и основательно перекусить. Постарел, но хорош. Даже морщины на смуглой коже в сочетании с выгоревшими бровями и небрежно взлохмаченными ржаными патлами выглядели очень мужественно. А зоркие, какие-то по-птичьи внимательные голубые глаза казались совсем светлыми и очень опасными. Да, Алан был обречен на пожизненную роль ковбоя. Он прямо тащил за собой атмосферу "вестернов" - лихой скачки с перестрелкой, благородных подвигов, а сильное жилистое тело так и просилось в "упаковку" из грубой рыжеватой кожи, широченных поясов и мешковатых клетчатых рубах.
На Алане был вечерний костюм и он даже попытался причесаться. Я протянула руку и взлохматила эти очень жесткие, словно шерсть медведя, так любимые мной когда-то пряди.
- Жутко покрасили в этот раз, но я не стал скандалить. Отрастут. Поморщился он.
- Боже! Мне и в голову не приходило! Была уверена, что ты стопроцентный, выгоревший, обветренный "ковбой".
- В кино ничто не бывает стопроцентным. Даже если у тебя от природы метровые ресницы, обязательно норовят подклеить ещё два сантиметра фальшивых. Отлично, что гримерши не успели обработать тебя сегодня утром. Я аж захлебнулся от радости, снимая "крупняк". Совершенно документальный кадр! Умница, Дикси, - он задрал подол моего вечернего платья. - Умница, что носишь чулки. Ненавижу колготки, все равно, что трахаться в резинке.
- Куда едем? Волчий аппетит. - Я отстранилась, опасаясь нападения.
- Я тоже жутко голоден. И ещё многое другое. Предлагаю сразу нагрянуть в мой отель. Там хорошая кухня, а у меня люкс с видом на Елисейские поля. В ресторан не пойдем. Французские пуритане, ошибочно считающие себя развратниками, не поймут, если я завалю тебя прямо на этот столе. Танцевать же ты не собираешься? - Алан с сомнением посмотрел на мой туалет.
- Собираюсь осмотреть твои апартаменты. Платье одето специально на этот случай. Чтобы раздевать было интереснее.
Номер Алана действительно оказался шикарным. За стеклянной стеной угловой гостиной светились огни Елисейских полей, так что в комнате стояло праздничное серебристое мерцание.
- Не будем зажигать света, ладно? - Алан прижался ко мне прямо у порога, обозначив выступом своего тела, что ему не терпится приступить к делу.
- Раздень меня, - еле прошептала я, благодаря судьбу, что после жутких недель одиночества она прислала мне именно этого злодея и насильника. Злодея и дикаря - конечно же, я не сомневалась, что он просто сорвет с меня платье, поэтому и выбрала фасон с легко отстегивающимися бретельками. Разделаться с тоненьким бюстгальтером и нежными трусиками для клешней Алана вообще не представляло труда. Через пару секунд я была свободна от цивилизации, как Ева, помогая раздеться "дикарю". Но не тут-то было, - эти замедленные изводящие игры не для его орудия, грозящего разорвать вечерние брюки. Пуговицы от сорванной сорочки горохом раскатились по паркету и мы рухнули на ковер, отшвырнув к окну журнальный столик. В дверь постучали.
- Ваш ужин, - угодливо сообщил официант.
- Внесите, - сказал Ал, не прекращая "военных действий".
Он уже сидел на мне, стягивая через голову не желавшую развязываться "бабочку". Вышколенный французский официант, мгновенно оценив обстановку, осторожно объехал нас, закатив столик с тарелками в угол.
- Я приду за своей тележкой попозже.
- Можешь не торопится, - бросил Ал и приступил к нападению.
Я вспомнила сразу все наши давние приключения и со звоном в висках рухнула в бездну. Но не успел ещё официант затворить за собой дверь, и мой полет набрать скорость, а "злодей" корчился на моей груди в финальном экстазе.
- Прости, я жутко умотался. Честное слово, этот фильм сделает из меня импотента, - пробормотал он в мою нетронутую ласками грудь.
- Сойдет для начала, успокоила я и мы с удовольствием рванулись к доставленному ужину.
- А знаешь, это даже к лучшему - ничего не успело остыть. Терпеть не могу холодный жульен. И если в спарже масло застыло - это не спаржа, а аскариды. - Я вернула на место укатившийся стол и быстро организовала трапезу.
Ал одел черное кимоно и бросил мне банный халат:
- Хорошо, что твои чулочки не пострадали. Пригодятся для "второго дубля".
Мы выпили за встречу, за удачу, за будущее, за прошлое. Я рассказала о наследстве, умолчав о господине Артемьеве. Ал завелся было с рассказом о проблемах "большого кино", но я сорвала дискуссионное выступление будущего светила провокационным выпадом.
- Тогда, в джунглях, ты творил со мной что-то невероятное. Помнишь, мы вздумали использовать лианы как качели, и рухнули в колючки... Я жутко испугалась, что мы сломали твое орудие. А потом заставила тебя извлекать занозы из распухших ягодиц. Да и ты выглядел ужасно! Наверно, все же мы попали в ядовитый кустарник.
- Боль была страшная. Как это мне удалось сохранить свой инструмент не представляю! Прост жутко хотел тебя, Дикси, - и это меня спасло. Как спортсмена на финише - открывается второе дыхание... Мы продолжили, а я выл от боли и от удовольствия...
- А когда меня укусил за спину жуткий рыжий муравей - я стерпела, дав тебе возможность довершить операцию до конца. Мы обосновались на берегу чудесного ручья. Но потом...
- Да, желвак вздулся в целую дыню. Помнишь, врач хотел везти тебя в больницу?!
- А я сбежала к тебе, и нам пришлось измышлять акробатические способы, чтобы не затронуть моего ранения. У меня даже температура тогда повысилась.
Ал поднялся и снял с меня халат.
- Я хочу удостовериться, что с пострадавшими местами все в порядке.
Нагнувшись к моему выпяченному заду, он вдруг впился зубами в ягодицы. От неожиданности я взвизгнула и тут же была сбита с ног и прижата к полу. Ал рычал и пыхтел, кусая мою шею и грудь, но через пару минут бессильно перевалился на спину.
- Не могу...
Я затаилась, ощупывая укус на шее и не зная, как реагировать на такие шутки.
- Одевайся, детка. Алан Герт - ковбой и бабник, - стал импотентом.
Минут через пять мы по-братски сидели на диване: я - с холодным компрессом на синяке, Ал - с бокалом виски и исповедью.
- Сегодня, когда ты плакала там, на платформе, я думал, что все вернулось на свои места, ты исцелила меня, сделав опять мужчиной, как я тогда сделал тебя женщиной. Все вернулось, клянусь, Дикси, - все! У меня трещали по швам брюки весь съемочный день...
А сейчас я думаю, что мой организм, мой чертов организм просто среагировал на твои слезы! Он стоит от чужих мучений!.. Нет, Дикси, я не увлекаюсь плетками и наручниками. Я вообще как-то забыл о сексе. Женился и стал "интеллектуалом". Знаешь, это отшибает... Когда слишком много думаешь и редко заглядываешь под юбку жене... Романчики у меня пошли плохонькие девицы изображали восторг, метя попасть в мой фильм. А что я мог? Да практически - ничего. Как сегодня или чуть лучше, если не так устал. Мне ведь только сорок четыре.
- Ал, ну зачем создавать проблемы и жадничать? Что-то ушло, что-то пришло. Я думаю, никому не удается в сорок достичь результатов двадцатилетней давности.
- Нет, детка. Я просто круто взял в начале, в сущности, с тринадцати лет. Перерасход горючего. Один мой приятель сказал: "На жизнь каждого мужика выдается ведро спермы - я черпаю уже по донышку". Ему было немногим больше моего.
- Это общая проблема, увы, и ты нашел себе хорошую замену, сублимировав эротическое в интеллектуальное... Я думаю, у тебя будет прекрасный фильм.
- Но ведь мне хочется! Жутко хочется... Идея не отпала и не стала менее актуальной. Временами, правда. И время от времени у меня выходит неплохо... Знаешь, кого я изнасиловал последний раз от всей души? Свою жену. Три года до того вообще не вспоминал, где у неё что находится. А здесь приезжаю домой злой, и она с какими-то денежными проблемами пристает... Женщина въедливая, худенькая, жилистая и длинноногая, как кузнечик. В первые месяцы после свадьбы я вообще не замечал, если ли у неё голова - только эти длиннющие ноги и то, что между ними.
А здесь вижу, есть! С огромной пастью и злющие глаза. И пасть изрыгает поток оскорблений. ...Не знаю, как это вышло - махнул я её кулаком пару раз, свалил, зажал вопящий рот и вдруг стал прежним - как джин в меня вселился! Мы трахались несколько часов, перевернув все в доме и не заметив, как пришла уборщица. У меня даже потом все распухло от усердия. Трудовые ссадины.
