Барбара Эрскин - Победить тьму...
Адам улыбнулся. Он посмотрел на Джейн и увидел, с какой грустью она обозревает красивое платье Лизы. Во всяком случае, это то малое, что он должен был сделать для нее. Внезапно ему в голову пришла мысль: он отвезет ее в Париж или в Лондон. И обязательно потратит на нее какую-то сумму денег. Он проклинал себя за то, что раньше не додумался до этого. Всегда Джейн первой делилась с ним своими идеями и мыслями, устраивала им отпуск где-нибудь на берегу моря. Ему всегда было не до этого. Он часто засыпал за своим письменным столом, измотанный работой. Строил замки из песка или просто возился с Келомом в воде. Ему никогда не приходило в голову, что, возможно, Джейн просто скучает и не находит себе места от тоски по ярким огням города. Решено, они обязательно поедут в отпуск, пока Келом и Джульетта будут находиться вместе в безопасности в горах Уэльса. И, возможно, тогда, находясь под защитой амулета Лизы, они наконец навсегда смогут забыть полосатую кошку с ее раскосыми глазами и все то, что в их жизни было связано с Брид.
Брид тихо сидела на больничной койке, ее глаза смотрели в одну точку на неопределенном расстоянии. Сначала она научилась бороться с персоналом больницы. Они накачивали ее лекарствами, и она потеряла след той долгой извилистой дороги времени, которая пролегала в ее голове. Она снова боролась с мужчинами и женщинами, которые ухаживали за ней. А они опять привязывали ее к кровати и вставляли ей в руку какие-то иголки. Время застыло. Так прошли недели, месяцы, годы. Она не знала, да и не задумывалась об этом. Ее способности практически сошли на нет, сократились до минимума, и она чувствовала, что умирает, как цветок на морозе. Но тем не менее ей удалось проснуться, память вернулась. Она сконцентрировалась на Адаме и видела его в своем сознании. Теперь ей следует действовать более осторожно.
Она очень расстроила Адама. Она знала, что сильно напугала женщину по имени Джейн, и он теперь винит ее в смерти их ребенка. Как глупо. Почему? Это не очень-то умно с его стороны. Ребенок был очень слаб и постепенно умирал, находясь в утробе матери. Если бы он был достаточно силен, он бы цеплялся за жизнь. Она снова и снова думала об этом. Если она решит когда-нибудь уничтожить Джейн, ей следует действовать очень и очень осторожно, более искусно. Адам не должен об этом догадаться, а тем временем она каким-нибудь образом сможет стать ближе к нему, заставит его снова любить себя. Он не сможет оттолкнуть кошку. Медленно и планомерно между ее наркотическими снами на больничной койке, которыми пытались загнать в ловушку ее дух и связать по рукам и ногам, она начала высвобождаться из своего тела и приходить в сад. Она была уверена, что здесь она сможет заставить Адама забыть Джейн и их неродившегося ребенка. Она заставит его вернуться к ней, чтобы снова почувствовать ее любовь и ласку.
10
Поездки в Уэльс для того, чтобы навестить Лизу, Фила и Джульетту, стали регулярными. Каждое лето они выезжали туда в течение вот уже более десяти лет. Иногда Адам тоже присоединялся к ним, а иногда Келом отправлялся самостоятельно на поезде. Но чаще всего Джейн сажала сына в машину, и они вместе устремлялись на запад.
Адаму нравилось оставаться дома одному. Когда Джейн не было рядом, его напряжение спадало, он мог позволить себе расслабиться, выкурить сигару, сходить куда-нибудь в паб и не бояться при этом, что она с укором посмотрит на него. Затем Джейн возвращалась назад, оставляя сына в Уэльсе на все каникулы, и они с Адамом вместе отправлялись куда-нибудь в короткий отпуск. Потом Адам снова принимался за работу. И только летом, когда все его домочадцы уезжали и оставляли его одного, он позволял себе пускать кошку в дом.
Джейн и Келом относились к поездке через всю Англию как к какому-то приключению. Ни один из них не мог открыто признать тот факт, что присутствие Адама в некотором роде их угнетало, а иногда, казалось, и душило любую инициативу. Он был очень строг с Келомом. К тому же по прошествии лет он стал слишком амбициозен, прилагая все усилия к тому, чтобы мальчик как можно плодотворнее занимался в школе.
— Когда-нибудь, сынок, ты станешь врачом, как я, — говорил он, улыбаясь. И Келом кивал в знак согласия. Сначала они оба считали это некоей шуткой. Никто не знал, да и было совершенно безразлично поначалу, какие именно задатки скрыты в Келоме. Это все не имело никакого значения. Мальчик был очень умный, результаты его экзаменов были всегда обнадеживающими. Но постепенно эта игра переросла в нечто более серьезное. Суть ее осталась прежней, но отношение к ней изменилось. Давление со стороны Адама стало сильнее и трансформировалось в какую-то всеобщую озабоченность. Иногда Джейн считала, что в этой игре совершенно не учитываются особенности натуры Келома. Они полностью игнорируются, какая бы тема для разговора ни выбиралась. Мальчик очень четко понимал амбициозность отца и был не в состоянии постоять за себя. Джейн пыталась поговорить с сыном, но он только ласково и нежно улыбался ей, как он всегда это делал, и поправлял рукой волосы, которые спадали ему на глаза.
— Не беспокойся, мама, я не позволю ему втянуть меня в то, что меня совершенно не интересует.
На этом разговор исчерпывался, но Джейн чувствовала некоторое облегчение. Она была уверена, что будет в состоянии заступиться за своего сына, если почувствует, что он на самом деле несчастен. Келом не был похож на Адама. Он не был похож и на нее. Она находила в нем какие-то отдаленные черты своего любимого отца, который умер четыре года назад, но они не были определяющими в формировании его характера. А где были сокрыты та спокойная уверенность, обаяние и скромные манеры поведения, она была не в состоянии угадать.
Беременностей больше не было. Один месяц сменял другой, они складывались в годы, и она оставила надежду на чудо. Она поняла, что никогда не сможет подарить Келому братика или сестренку, и всю свою материнскую любовь и внимание отдавала единственному сыну.
Этим летом Келом должен был сделать свой выбор относительно предметов, которые он будет сдавать на выпускных экзаменах. Поэтому она твердо решила во что бы то ни стало серьезно поговорить с ним.
Джейн вовсе не ожидала, что ей понадобится столько усилий, чтобы призвать сына к разговору. С того самого момента, как они прибыли в Пен-и-Эффорд, он в компании с Джульеттой всегда находился вне дома. В соседском амбаре они нашли два старых ржавых велосипеда, смазали их маслом, садились на них и уезжали либо в Хей, либо высоко в горы.
— Келом? — Джейн положила свою ладонь на руль велосипеда в то время, когда оба подростка упаковывали пакеты с бутербродами в корзину, прикрепленную к велосипеду Джульетты. — Я целыми днями не вижу тебя. — Две недели из их шестинедельного отпуска уже пролетели.
— О мама. — Он одарил ее улыбкой победителя, которая всегда заставляла ее сердце дрогнуть и смягчиться. — Перестань же. Ты видишь меня каждый день в течение года. Это же каникулы. А с Джули я могу видеться только эти несколько недель…
Она уступила.
— Хорошо, а сегодня вечером мы можем поговорить? Пожалуйста.
Он слегка нахмурился.
— Но ведь ничего плохого не произошло, не так ли?
— Нет, ничего плохого не произошло, я только хочу обсудить с тобой кое-что. — Пока рядом с нами нет твоего отца, пока мы вдали от дома. Разве нужно было объяснять ему все это? Она улыбнулась. — Ладно, отправляйтесь. Желаю вам хорошо провести день, увидимся вечером.
— Но, тетя Джейн, мы собирались на вечеринку. — Джульетта откинула с плеч длинные золотистые волосы. На ней была бледно-голубая футболка и обтягивающие джинсы.
— Ты можешь отправляться, Джули. Я слышала, как твой отец сказал, что он отвезет тебя. — Джейн смогла удержаться оттого, чтобы огорченно не вздохнуть. — Все, что я хочу, это тридцать минут общения с Келомом, а затем он весь твой. — Она смотрела, как они переехали через поле, и все еще слышала, как в воздухе звенит их смех. Затем дети исчезли за поворотом, нырнув в зеленый туннель, который образовывали обрамляющие дорогу кустарники.
Джейн не спеша снова прошла к фермерскому дому, затем остановилась и облокотилась на ворота сада. Задумалась ли она над тем, что испытывает ревность к своему сыну? Эти дети, они такие беззаботные. Когда она была примерно в их возрасте, будущее не вселяло никакого оптимизма, потому что черной тенью на горизонте нависла страшная война. Нет, это все не оттого, что она перестала посещать вечеринки. Детство Адама, казалось ей, было более безрадостным и одиноким. Он никогда не любил делиться воспоминаниями, но всегда в его историях неясно вырисовывался силуэт мрачного дома шотландского пастора, в котором жил его строгий, абсолютно лишенный чувства юмора отец.
Сейчас старику было уже за семьдесят, и он все еще жил один в своем доме. После того как убили его экономку, он не удосужился нанять никого, кто мог бы присматривать за ним. Они никогда не навещали его, ни разу за все эти годы, хотя Джейн все время просила Адама об этом, да и Келом проявлял определенный интерес, скорее всего любопытство, относительно дома, в котором вырос его отец, и своего дедушки. Со дня их свадьбы они видели его только один раз, когда он сподобился совершить путешествие на юг, чтобы присутствовать на крестинах Келома. Он остался всего на одну ночь. Его статус и мрачный неулыбчивый внешний вид не позволили ему присутствовать на вечеринке, которая состоялась после церемонии, и быть среди гостей. Затем он попросил Адама отвезти его на станцию. Даже в отсутствии Джейн отец и сын едва обменялись несколькими словами. Они пожали друг другу руки, стоя на платформе, и Адам даже не стал дожидаться, пока Томас сядет в вагон.
