Виктория Холт - Подмененная
А теперь они были увлечены разговором о реформаторских планах мистера Гладстона в отношении Ирландии. И, конечно, Бенедикт Лэнсдон знал об этом все. Он выступал с речью, а остальные составляли его аудиторию. Мы узнали о том, что мистер Гладстон озабочен состоянием дел в Ирландии и растущими раздорами в этой стране и что он убежден: решение вопроса - в самоуправлении.
Вот так, по нашему с Патриком мнению, Бенедикт Лэнсдон испортил наше возвращение домой.
***
С тех пор этот человек занял господствующее положение в нашей жизни. Он стал постоянным гостем в нашем доме. Когда мы с мамой выходили на прогулку в парк, он часто присоединялся к нам. Они разговаривали друг с другом и, казалось, совсем забывали о моем присутствии, хотя время от времени Бенедикт обращался ко мне. Он интересовался моими успехами в верховой, езде и говорил, что неплохо нам будет как-нибудь проехаться всем вместе.
Как и предполагала моя мама, он был выдвинут кандидатом и подумывал о том, чтобы купить дом в Мэйнорли. Он хотел, чтобы мама съездила туда и дала ему добрый совет.
Мне не терпелось, чтобы Лэнсдон побыстрее уехал.
Немного оглядевшись, он снял там меблированный дом, но по-прежнему часто бывал в Лондоне.
Приближался ноябрь. В парках сгребали в кучи палые листья, и в воздухе постоянно ощущался запах тлеющей листвы. Стояла туманная погода, деревья были погружены в голубоватую дымку, отчего выглядели несколько таинственно. Мы с Патриком всегда любили это время года. Мы разгуливали по ковру из листьев и выдумывали разные фантастические истории с нашим участием. В них мы поражали всех окружающих своей храбростью, изобретательностью и ловкостью.
Но в этом году не очень-то мечталось. Мной часто овладевало легкое уныние.
А потом я узнала худшее.
Я отправилась в постель и, как обычно, читала - мисс Браун разрешала мне это делать до тех пор, пока она не приходила тушить свечи.
В комнату вошла мама. Ее глаза сияли. Я уже слышала прежде выражение "сияет от счастья", и именно так выглядела сейчас моя мама. Она светилась каким-то внутренним светом. Я никогда не видела такого откровенного счастья.
Мама присела на край кровати и обняла меня.
- Ребекка, - сказала она, - я хочу, чтобы ты узнала об этом первой.
Я повернулась к ней и уткнулась лицом в ее плечо.
Она нежно поворошила мои волосы.
- Мы всегда были вдвоем, правда? Ты и я, вместе.
Конечно, есть и другие родственники, мы очень любим их всех, но что касается нас, то мы всегда были очень близки и любили друг друга. И так будет всегда, до тех самых пор, пока мы живы.
Я кивнула. Меня начинал пугать этот разговор, поскольку какой-то инстинкт подсказывал мне, что она собирается сказать. И гром грянул:
- Я собираюсь снова выйти замуж, Ребекка.
- Нет, нет, - пробормотала я.
Она крепко обняла меня.
- Ты обязательно полюбишь его так же, как я. Это замечательный человек. Я узнала его еще совсем юной... тогда я была чуть-чуть постарше, чем ты сейчас. Нас всегда связывала самая тесная дружба, - Ты вышла замуж за моего отца, - напомнила я.
- Да.., но я уже давно вдова.., очень давно.
- Десять лет, - сказала я. - Он умер еще до моего рождения.
Она кивнула.
- Ты не спрашиваешь... - начала она.
Мне не нужно было спрашивать. Я уже знала. Во всяком случае, не успела я открыть рот, как она произнесла:
- Это мистер Бенедикт Лэнсдон.
Хотя я заранее знала ответ, все равно это было для меня ударом. Мама сказала:
- Ты обязательно полюбишь его, Ребекка. Он совершенно необыкновенный человек.
Я ничего не сказала, но, когда прозвучала первая фраза, моя душа запротестовала: "Никогда". Да, я знала, что он необычный человек, но я люблю обычных, милых, добрых людей - - Мы будем жить так же, как и прежде, - продолжала мама.
- Это невозможно, - возразила я. -"
- Ну, небольшие изменения, разумеется, произойдут, причем к лучшему. Ах, Ребекка, я так счастлива!
Я очень давно люблю его. Он отличается от всех, кого я знала. Когда мы были детьми, у нас были общие приключения, но потом он уехал, а я встретила твоего отца.
- Мой отец был великим человеком.., героем...
- Да, я знаю. Мы были счастливы вместе, но он погиб.., и он не хотел бы, чтобы я скорбела по нему вечно. Ребекка, ты будешь довольна. У ребенка должен быть отец.
- У меня есть отец.
- Я имею в виду любящего человека, который всегда будет рядом и поможет тебе советом.
- Но я ему не дочь.
- Ты станешь его приемной дочерью. Ребекка, не пытайся все испортить. Я так счастлива сегодня. Я и не надеялась найти в жизни такое счастье. Тебе нужно привыкнуть к этой мысли. Что ты там читаешь?
- "Робинзона Крузо".
- Интересно, правда? Накануне я видела, как эту же книгу читал Патрик.
Я кивнула. Она расцеловала меня.
- Я просто хотела, чтобы ты была первой, кто узнает об этом. Спокойной ночи, милая.
Ей было слегка не по себе, потому что по моей вине ее счастье затмилось небольшим облачком. Я понимала, что она воспринимает меня всего лишь как ребенка, возможно, немножко ревнивого и побаивающегося того, что между нами встанет Бенедикт Лэнсдон.
Но она считала, что это естественно.
Возможно, мне следовало сделать вид, что я довольна, но на такое притворство я не была способна.
***
Вся семья была обрадована. Дядя Питер устроил праздничный обед в честь помолвки. Свадьба была не за горами.
На церемонию в Лондон собирались приехать мои бабушка с дедушкой. Они прислали письмо с поздравлениями, выразив удовольствие по случаю предстоящего брака. Больше всех был доволен дядя Питер. Он любил мою мать и очень гордился Бенедиктом, сумевшем без его помощи стать весьма состоятельным человеком. Мне казалось, что он больше интересовался им, чем своим сыном Питеркином, посвятившим жизнь миссионерству, и дочерью Еленой, ставшей идеальной женой Мэтью Хьюма.
Атмосфера в нашем доме изменилась, я ощущала, что все подавлены и полны опасений.
При мне слуги не высказывали своих страхов, но я довольно бесцеремонно подслушивала их, считая, что имею право знать о происходящем в доме. В таком небольшом доме, как наш, подслушивать было несложно, и я вовсю пользовалась этой возможностью.
Как-то раз я услышала разговор мистера и миссис Эмери. Она укладывала вещи в бельевой шкаф, а он помогал ей. Это происходило в помещении напротив моей комнаты, дверь в которую была слегка приоткрыта (об этом я позаботилась заранее), так что мне удалось кое-что услышать. Она говорила ему:
- Беспокоиться тут нечего. Все в свое время выяснится.
- Дело в том, что они приобретают новый дом. Но, насколько я знаю, миссис Мэндвилл не из тех, кто забывает своих верных слуг.
- Все будет хорошо, если решать будет она, только вот...
- А почему же не она? Она ведь станет хозяйкой, верно?
- Ну да.., думаю, такое он предоставит решать ей.
- Сомневаюсь, что он купит этот дом, если его не изберут.
- Ох, не знаю. У него ведь один раз уже почти получилось, так? То есть если он проиграет в первый раз, так может выиграть в следующий. Скоро ведь будут и всеобщие выборы.., должны быть. Да, думаю, раз его выдвинули, так он захочет купить этот дом.
- И ты считаешь, он попадет в парламент?
- Он, кажется, из тех, кто добивается своего.
- А ты не забывай, что было в прошлый раз...
Настоящий скандал, вот что.
Я прижала ухо к самой двери. Этого никак нельзя было пропустить. Что за скандал? Знала ли о нем моя мать?
- Ну, так ведь все прояснилось, правда?
- Вроде бы. Он ее не убивал. Поначалу-то думали именно так.
- Оказалось, что эту гадость она проглотила сама.
- Очень удобно, верно?
- Удобно! Это-то, говорят, и стоило ему депутатского мандата. Иначе его обязательно бы выбрали.
- Кто знает? Там всегда хозяйничали тори, а он ведь либерал.
- Но тори пришлось-таки понервничать. Похоже было, что он выиграет.., побьет рекорд. Первый раз за сто, а то и больше лет выгнать оттуда тори!
- Однако этого не случилось.
- Да, потому что эта несчастная, никому не нужная жена умерла при таинственных обстоятельствах - Но я же говорю тебе, все было в порядке. Он ее не убивал.
- Думаю, все вышло к лучшему. Место сохранилось за тори.
- Ой, опять ты со своими тори! Я вот немножко склоняюсь к либералам.
- Что ты в этом понимаешь?
- Да уж не меньше тебя. Ой, поздно-то как! Давай-ка заканчивать, мне еще нужно позаботиться об обеде.
Я тихонько отошла от двери, ощущая волнение и в то же время разочарование.
Он уже был однажды женат. Его жена умерла при загадочных обстоятельствах. Его первая жена! А моя мать получила предложение стать второй женой.
Что же мне теперь делать? Предупредить ее? Но она, должно быть, знает об этом давнем скандале. Она не обратила на это внимания, потому что очарована.
Он околдовал ее.
Мне хотелось с кем-нибудь поговорить об этом. Я знала, что бесполезно расспрашивать супругов Эмери или горничных. Они мне все равно не расскажут.
