Ольга Воронцова - Не любовью единой (Новеллы о женских судьбах)
Последняя по счету жена императора Августа Ливия держала смерть своего мужа в тайне до тех пор, пока по ее приказу не был умерщвлен молодой Агриппа Постум, единственный прямой потомок Августа по мужской линии, его родной внук. Только после этого было официально объявлено о кончине императора, и его место занял сын Ливии Тиберий.
Потом посланный убить Агриппу трибун в присутствии свидетелей доложил императору Тиберию, что приказ его матери Ливии выполнен. Тиберий сделал большие глаза и громко заявил, что такого приказа не могло быть, а убийца внука Августа должен предстать перед судом сената. Никакого суда, конечно, не было, дурака-трибуна поскорее убрали с глаз подальше.
Так что стал ли Тиберий императором в результате случайности или "непреклонной необходимости", как писал Тацит, судите сами. Но он им стал, и это повлекло целую цепочку дальнейших событий, повлиявших на судьбу еще не родившейся Мессалины.
* * *
Одним из таких событий была смена главнокомандующего Верхней и Нижней Рейнскими армиями в Германии.
Сначала ими командовал другой сын Ливии Друз Старший, который получил прозвище Германик. Солдаты его любили и сражались под его командованием всегда удачно. Полководец, который всегда побеждал, естественно, пользовался популярностью и в Риме. Ведь каждая его победа сопровождалась гладиаторскими боями и прочими зрелищами, а из покоренной Германии сплошным потоком шли крепкие рабы и красивые белокурые рабыни.
Друз Старший Германик походил на героев недавнего прошлого, когда Рим еще был республикой. Многие сенаторы, лишившиеся власти при императорах, были бы рады видеть Друза своим новым принцепсом. Они считали - и, наверное, не без оснований, - что бесхитростный воин не захочет мараться в постоянных придворных интригах и восстановит республиканский строй, а сам продолжит заниматься своим любимым делом - войной. Пожелай Друз Германик стать императором, он, наверное, им стал бы, повернув свои армии на Рим. Многие здесь еще помнили, что именно так стал диктатором Рима Гай Юлий Цезарь. Наверняка это понимал и Друз. А главное, понимала это и его мать Ливия, жена покойного императора Августа. Август отобрал ее у мужа и женился на ней, когда она была беременна Друзом на шестом месяце. Все в Риме были уверены, что на самом деле Друз был сыном Августа. Только сама Ливия и Август знали, что это не так.
Но Друз падает с лошади и ломает ногу. А через несколько дней умирает от заражения крови. Командование очередной операцией берет на себя легат Квинтилий Варр - и погибает вместе с шестьюдесятью тысячами римских солдат. Исправлять положение, как мы уже знаем, отправился старший брат Друза Тиберий.
Особой воинской славы он не стяжал и вскоре вернулся в Рим. Возвращение Тиберия организовала его мать Ливия, видевшая, что ее супруг, престарелый император Август, долго не протянет. Так и получилось. Тиберий стал императором, а на его место в Германию отправился его племянник, сын Друза Старшего, которого звали Германик Юлий Цезарь.
Помимо красоты своей матери, которая была дочерью Марка Антония, Германик унаследовал воинскую славу отца. Ни у кого из римских легионеров и в мыслях не было, что сын великого полководца может оказаться бездарностью. Кроме того, новый главнокомандующий прибыл в армию вместе с женой, красавицей Агриппиной, и малюткой сыном. Можно себе представить восторг воинов! Ведь тем самым молодой генерал как бы подчеркивал: поражений больше не будет и порукой тому присутствие в военном лагере моей жены и младенца сына.
* * *
Весть о кончине императора Августа привела к мятежу в Верхней Рейнской армии, которой, кстати, командовал Гай Силий, отец будущего любовника Мессалины. Ветераны требовали повести их на Рим и там отпустить в отставку. За это они были готовы свергнуть императора Тиберия и поставить на его место Германика. Молодой главнокомандующий явно растерялся.
С одной стороны, Тиберий был его родным дядей и даже отчимом (умирающий Август успел приказать Тиберию усыновить своего племянника). С другой - жена Германика Агриппина явно хотела стать императрицей и постоянно пилила мужа за его нерешительность.
Германик совсем потерял голову и пошел на поводу у бунтовщиков. Он начал увольнять ветеранов. Больше того - он приказал выдавать им при отставке деньги. Армия стремительно разлагалась, денег и отставки требовали уже не ветераны, а молодые легионеры. Начался настоящий бунт. Солдаты убивали своих командиров и грабили полковые денежные ящики. Офицеры прятались кто куда. Солдаты их находили и убивали. Лишь немногие пытались подавить бунт. Именно тогда впервые стало известно имя молодого центуриона Кассия Хереи, который усмирил свой отряд, зарубив нескольких смутьянов. Через много лет меч уже трибуна (полковника) Кассия Хереи прервет жизнь императора Калигулы. Но тогда среди бунтовщиков Кассий Херея с оружием в руках пробивался к палатке своего главнокомандующего, где крохотный мальчик Калигула испуганно жался к своей матери Агриппине при каждом новом предсмертном крике очередной жертвы взбесившейся солдатни.
Только тогда Германик понял, что он натворил. Он упал на колени перед своей женой и, прижавшись лицом к ее животу - Агриппина была снова беременна, - заплакал. Агриппина подхватила на руки их двухлетнего сына и вышла из палатки к озверевшим солдатам. Как ее не убили сразу, одни боги ведают. Потом говорили, что солдаты устыдились вида беременной внучки Божественного Августа с мальчонкой на руках. Как будто пьяная от вина и крови солдатня могла чего-нибудь устыдиться! Но факт остается фактом Агриппина заставила бунтовщиков выслушать мужа. А у того то ли хватило своего ума, то ли Агриппина подсказала, что надо говорить. И Германик воспользовался своей беременной женой как щитом.
- Жена и сын мне не дороже отца и государства, - начал он свою речь перед солдатами, - но его защитит собственное величие, а Римскую державу другие войска. Супругу мою и детей, которых я бы с готовностью принес в жертву, если бы это было необходимо для вашей славы, я отсылаю теперь подальше от вас, впавших в безумие, дабы эта преступная ярость была утолена одной своей кровью и убийство правнука, убийство невестки Тиберия не отягчили вашей вины.
Дальше он говорил о величии Рима, о том, что надо отмстить за гибель Варра и трех легионов, и еще много слов. Но его уже не слушали, даже самые оголтелые бунтовщики чесали себе затылки. Ведь одно дело убить своего центуриона, за это, конечно, по головке не погладят, но саму голову могут оставить на месте. И совсем другое дело - поднять руку на внучку Божественного Августа и невестку императора. Вот за это голову снесут точно. Легионеры быстро смекнули, как им тут же, не сходя с места, заслужить прощение за свои бесчинства. Они начали вязать самых крикливых. А чтобы те потом, на суде и следствии, не болтали лишнего, всех так называемых зачинщиков тут же в кутерьме и закололи.
Так Агриппина сделала Германика для начала просто полководцем. А дальше ей предстояло лепить из своего мужа великого полководца. Для Агриппины и ее сыновей это был единственный путь к высшей власти в Риме.
* * *
Второй шаг Агриппины на этом пути связан с первым походом ее мужа против германского вождя Арминия, который шесть лет назад близ Тевтобургского леса истребил легионы Квинтиллия Варра.
Командир передового отряда Луций Стертиний, ускакавший на разведку, обнаружил в лесу значок девятнадцатого легиона Квинтиллия Варра. Германик поворачивает свою армию в Тевтобургский лес, чтобы отдать последние почести погибшим шесть лет назад римским солдатам. Войска вступают в старый лагерь Варра.
Полуразрушенный вал и неполной глубины ров свидетельствовали, что здесь держали последнюю оборону уже остатки разбитых легионов. Вокруг по всему полю белеют скелеты, где по одиночке, где наваленные грудами. На опушке леса с деревьев на римских легионеров скалятся черепа, прибитые варварами к стволам. Еще дальше в лесу видны следы жертвенников, где варвары принесли в жертву своим богам пленных трибунов и центурионов первых центурий армии Квинтиллия Варра.
Римляне молча предали погребальному огню останки трех легионов и насыпали над ними курган. Получив донесение об этом, император Тиберий вынес порицание Германику. По мнению императора, не следовало приводить армию к этому месту, так как вид убитых и непогребенных товарищей только ослабил боевой дух легионеров. И похоже, он был прав.
Когда на следующий день начались стычки с неприятелем, римские легионы дрогнули и отошли в лагерь, начав срочно его укреплять. А затем началось общее отступление римского войска. Обоз с ранеными и больными сильно затруднял отступление. Варвары наседали, щипая римское войско со всех сторон.
И тут произошло то, что чуть не поставило крест на еще не начавшейся военной карьере Германика. В римском лагере, который охранял единственную переправу через Рейн, откуда-то распространился слух, что Германик разбит и несметные полчища варваров уже на подходе. Все бросились к мосту через Рейн, чтобы разрушить его. Можно представить себе, какая царила паника!
