Барбара Делински - Наслаждение и боль
Естественно, Аманда и Грэхем без колебаний согласились. И вот теперь к ним снова вернулась надежда. Они мечтали иметь троих ребятишек — Тайлера, Эмму и Хола, желательно погодков. По мере того как шли годы, а мечты их так и не становились реальностью, чудесный дом, который они купили, стал казаться им слишком большим и слишком тихим для них двоих. И хотя оба старательно избегали всяких разговоров на эту тему, случались минуты, когда оба с тоской спрашивали себя, а будут ли у них вообще когда-нибудь дети.
В эту четвертую годовщину они не занимались любовью. Аманда была все еще слишком слаба для этого. И потом, даже не будь этой операции, все равно ей почему-то казалось, что время для этого не совсем подходящее. Утром они поздравили друг друга. Грэхем принес жене завтрак и, присев на край постели, вложил ей в руку сережки в виде сердечка. Она, притянув Грэхема к себе, шепнула ему на ухо, что любит его, и подарила ему великолепную книгу, посвященную экзотическим кустарникам. После этого они распрощались, и Грэхем отправился на работу.
Единственное, что радовало их в эту четвертую годовщину, — это работа. Фирма «О’Лири, специалисты по ландшафтному дизайну» процветала. Грэхему даже пришлось снять в центре Вудли небольшой офис, где теперь размещались два его помощника и менеджер. Именно Грэхему было поручено оформление территории трех крупнейших больниц в западном Коннектикуте, поскольку его посадочные материалы считались лучшими. Деревья он выписывал с трех ферм по разведению саженцев — из Орегона и Вашингтона, а кусты ему привозили из самой Каролины. На него постоянно работали две команды, и заказов было столько, что они едва успевали поворачиваться.
В то же самое время Аманду назначили психологом-координатором, отвечающим за всю образовательную систему Вудли, что позволило ей слегка модернизировать существующую систему работы с подростками. Это давало возможность узнать проблемы подростков получше, причем сделать это в более свободной обстановке, которая бы не пугала их, позволяя быть более откровенными — например, во время проведения семинаров для старост, совместных ланчей или даже специальных программ социальной помощи населению. Для психологической службы, которой она ведала, это означало большую открытость и доступность, позволяя общаться с людьми не пять, а сорок пять минут, если потребуется, даже общаться с подростками по электронной почте, если это был единственный способ для них обратиться со своей проблемой к психологу. Кроме этого теперь она имела право в случае необходимости обратиться к психологу-консультанту за сонетом. Или к юристу — если проблема, которой она занималась, требовала конфиденциальности. Ей, наконец, было позволено сформировать команду экстренной психологической помощи.
Итак, у них с Грэхемом был собственный дом, интересная работа, славные соседи и их любовь. Они могли считать, что им повезло. Но единственное, что могло озарить счастьем их жизнь, единственный подарок, о котором оба мечтали на четвертую годовщину их свадьбы, был ребенок.
* * *Месяца за два до их пятой годовщины, когда Аманда чувствовала себя не как нормальная женщина, а скорее как ходячий инкубатор, они с Грэхемом договорились пообедать вместе. Сидя друг против друга, оба старательно говорили о работе, о погоде, томительно долго решали, что заказать. Особенно они избегали даже вскользь упоминать о том, через что Аманде пришлось пройти только нынче утром, — еще одно, очередное ультразвуковое обследование, призванное определить состояние ее яйцеклетки, — и о том, что предстояло вечером, когда Грэхем сдаст свежую сперму, после чего ее искусственно введут Аманде. Один раз им уже пришлось пройти через эту процедуру, и результат оказался отрицательным. Теперь им предстояла вторая из трех возможных попыток.
Немного позже в тот же самый день Аманда в полном одиночестве лежала в стерильной больничной палате. Грэхем, выполнив все, что от него требовалось, вернулся на работу. Эмили с неизменной улыбкой заглянула к ней, чтобы поздороваться, и тоже умчалась по делам. После ожидания, показавшегося ей вечностью, в комнату вошла лаборантка, которую Аманда до сих пор не видела. «Лет двадцать… двадцать один», — прикинула Аманда. Слово «лаборантка» подходило ей как нельзя лучше — ни профессиональной приветливости медсестры, ни особого обаяния — робот, механически выполняющий свои обязанности. Сама Аманда слишком нервничала, поэтому, робко пробормотав несколько слов, вскоре бросила попытку завязать разговор. Пока девушка вводила ей сперму Грэхема, она просто молча разглядывала потолок, дожидаясь, пока все закончится. Как только это было сделано, девушка вышла, и Аманда осталась одна.
Аманда заранее знала, как все будет. Ей придется лежать так не меньше двадцати минут с приподнятыми бедрами, чтобы позволить сперме стекать в нужном направлении. Затем она оденется, поедет домой, и все следующие десять дней будет ходить на цыпочках, отчаянно молясь про себя, чтобы на этот раз все получилось.
Но все это будет потом. А сегодня, лежа на столе с очередной порцией спермы Грэхема внутри, Аманда вдруг почувствовала, как у нее тоскливо сжалось сердце. Ей хотелось верить, что это какой-то тайный знак, свидетельство того, что природа смилостивилась над ней, и в ее утробе только что произошло величайшее чудо зачатия новой жизни, но… что толку было обманывать себя? Аманда и так знала, что это всего-навсего страх.
Глава 1
Грэхем О’Лири яростно вгрызался в твердую, как камень, землю, ковыряя засохшую грязь, пока не заболели мышцы, поскольку кипевшее в нем раздражение требовало выхода. С самого утра он буквально места себе не находил от волнения и к середине дня был уже сам не свой. Сегодня вторник. День, который должен был решить все. Либо месячные у Аманды придут, как всегда, либо… либо нет. Он отчаянно надеялся, что они не придут, и даже не из-за того, что оба безумно хотели ребенка. Просто теперь под угрозой был уже их брак. Оба чувствовали, как в их отношениях постепенно растет напряженность. Это было похоже на каменную стену, разделившую их и с каждым днем становившуюся все толще. Теперь они уже не были так близки, как раньше. И Грэхем явственно чувствовал, как Аманда с каждым днем все больше отдаляется от него.
«Дежа вю», — с горечью подумал он. История повторилась снова.
Возмущаясь несправедливостью судьбы, он выхватил полную лопату земли из ямы. Но когда он, свалив землю в сторону, вновь воткнул лопату в землю и налег на нее всем телом, лопата его со звоном ударилась о кусок скалы. Злобно выругавшись сквозь зубы, Грэхем выпрямился. Иногда ему казалось, что здесь везде под тонким слоем земли — камень. Поневоле вспомнишь историю, когда земля одного человека отделялась от земли, принадлежавшей другому, толстой каменной стеной. Грэхем готов был поклясться, что эта каменная кладка тянется до самых холмов, что за горизонтом. «От края и до края», — мрачно усмехнулся он про себя. Потом поддел камень лопатой, поднатужился и с кряхтением вывернул огромный валун из земли и отшвырнул его в сторону. Мысленно прикинул, сколько ушло на это времени, и ожесточенно заработал лопатой, словно стараясь наверстать упущенное.
— Эй!
О да, он хорошо знал, как это происходит, как люди постепенно отдаляются друг от друга. Он еще не забыл, как это было с Меган, как стена, разделявшая их, росла — медленно, по камешку, пока не достигла такой высоты, что он уже даже не мог догадаться, о чем думает его жена. Правда, поскольку речь сейчас шла об Аманде, он точно знал, в чем кроется причина, но от этого было ничуть не легче. Какого черта, они ведь должны всегда быть вместе, и в горе и в радости, подумал он. И покачал головой. Уже не были.
Грэхем опять воткнул лопату в землю, набросившись на нее с такой яростью, словно во всем была виновата земля. В голове у него вдруг вспыхнуло воспоминание об их последней размолвке — он тогда всего лишь намекнул, что ей хорошо бы немного отдохнуть, расслабиться — может, тогда она скорее забеременеет. А для этого, по мнению Грэхема, было бы неплохо сократить часы, которые она проводила в школе. Ей вовсе не обязательно лично возглавлять десятки программ, как можно более мягко объяснил он. Хватит с нее, пусть теперь поработают другие. Это позволит ей раз или два в неделю возвращаться домой пораньше, чем плохо? У нее будет время почитать, приготовить что-нибудь или просто посмотреть Опру[6].
Вслед за этим последовал такой взрыв, что Грэхем зарекся впредь даже упоминать об этом.
— Грэй!
Стиснув зубы, он вывернул еще один валун. Ладно, не хочет — не надо, тогда он тоже постарается подольше торчать на работе. В конце концов, это ведь не его тело должно служить пробиркой для того, чтобы в ней искусственно зародилась новая жизнь. Впрочем, Грэхем скорее бы умер, чем заикнулся об этом Аманде — он догадывался, как она это воспримет. Как упрек, это уж точно, вздохнул он. А потом, со временем, еще добавит что-нибудь от себя, чтобы получилось совсем уж обидно — такое тоже случалось уже не раз.
