Мейв Бинчи - Небесный лабиринт. Прощение

У одного шлюза был холмик, на котором они часто сидели.

Бенни сняла куртку и бросила ее на землю.

— Не надо. Мы ее испачкаем.

— Это всего лишь глина. Она очистится. Ты такой же чистюля, как Нэн, — пошутила она.

— Это Нэн, — сказал он.

— Что «Нэн»?

— Она беременна. Это выяснилось вчера.

Известие вызвало у Бенни шок. Нэн? Ее удивляло, что подруга сумела поладить с Саймоном Уэстуордом. Нэн. Такая холодная и расчетливая. Неужели она способна заниматься физической любовью? Бенни казалось, что Нэн — последняя женщина на свете, которая могла бы оказаться в таком положении.

— Бедная Нэн, — сказала она. — Она очень расстроена?

— Сходит с ума от тревоги.

Они долго сидели молча.

Бенни пыталась осмыслить весь ужас случившегося. Учеба побоку, ребенок в двадцать лет. И, судя по выражению лица Джека, проблема с Саймоном Уэстуордом.

Ева была права.

Он никогда не женится на Нэн Махон из Северного Дублина, дочери мелкого застройщика. Хотя она и красавица, но то, что Нэн отдалась ему, позволит Саймону уважать ее еще меньше.

— И что она будет делать? Догадываюсь, что замужество ей не светит.

Она посмотрела на Джека.

Его лицо исказилось. Казалось, он пытался найти нужные слова.

— В том-то и дело, что светит.

Взгляд Бенни стал тревожным. Разговор становился странным.

Он взял ее руку и поднес к лицу. На его глазах были слезы. Джек Фоли плакал.

— Она выходит замуж… за меня, — сказал он.

Бенни не поверила своим ушам.

Она молчала. Знала, что ее рот открыт, а лицо покраснело от страха.

Джек все еще не отпускал ее руку.

Его тело содрогалось от рыданий.

— Мы должны пожениться, Бенни, — сказал он. — Это мой ребенок.

Глава девятнадцатая

Ева была в «Поющем чайнике» и вдруг увидела, что в дверях стоит Бенни. Сначала она решила, что Бенни хочет присоединиться к ним, и хотела сходить за стулом.

А потом увидела ее лицо.

— Увидимся позже, — быстро сказала она сидевшим за столом.

— Ты же еще не доела чипсы! — искренне изумился Эйдан. Такого еще не бывало.

Но Ева уже была на Лисон-стрит.

Она увела Бенни подальше от дверей кафе, в которое ходили все их знакомые.

Бенни прислонилась к чугунным воротам и начала рассказывать. Некоторых слов не было слышно, а некоторые она повторяла снова и снова.

Повторяла, что Джек любит ее, Бенни. По-настоящему любит. Он не хотел, чтобы так случилось. Но ничего другого он сделать не может. Объявление о помолвке будет напечатано в «Айриш Таймс» в субботу.

Ева обвела взглядом улицу и увидела такси, высаживавшее пассажира у дома престарелых имени Святого Винсента. Она потащила Бенни на другую сторону и впихнула ее в машину.

— Дунлаогхейр, — лаконично сказала она.

— Девочки, с вами все в порядке? — Таксист следил за их отражением в зеркале. Высокая девушка выглядела неважно. Так, словно ее вот-вот стошнит.

— Деньги у нас есть, — ответила Ева.

— Я имел в виду вовсе не это… — начал он.

— И это тоже. — Они улыбнулись друг другу.

Ева сказала Бенни, что ей нужно отдохнуть. Когда они приедут домой, у них будет время поговорить.

Кит не было. Она отправилась покупать платье к Пасхе. Пасху ей предстояло встретить в графстве Керри. У Кевина Хики и его отца.

Они расположились на кухне. Бенни сидела за столом и сквозь пелену слез следила за тем, как Ева готовила еду. Тонкие руки подруги резали холодную вареную картошку и бекон, а потом обмакивали длинные кусочки хлеба в сырое яйцо.

— Я не хочу есть, — сказала Бенни.

— А я хочу. Ты забыла, что весь мой ленч остался в «Поющем чайнике»?

Ева достала бутылку хереса, лежавшую в пакете из-под корнфлекса.

— Так мы прячем его от мальчишек, — объяснила она.

— Я не буду.

— Это лекарство, — ответила Ева. Она наполнила два больших бокала и поставила на стол тарелки с едой. — Теперь рассказывай с самого начала и не торопясь. Начни с того, как вы сидели на твоей куртке у канала. Но не говори мне, что он любит тебя, иначе я встану, сброшу все на пол и заставлю тебя убирать.

— Ева, пожалуйста… Я понимаю, что ты хочешь мне помочь.

— Да, хочу, — сказала Ева. Еще никогда ее лицо не было таким мрачным. Ни во время долгой войны с Уэстуордами, ни во время битвы с матерью Клер, ни на больничной койке лицо Евы Мэлоун не было таким жестким и непримиримым.

Они говорили до самых сумерек. Услышав, что пришла Кит, Бенни обвела взглядом неприбранную кухню и наполовину пустую бутылку хереса.

— Не волнуйся, — мягко сказала Ева. — Она все поймет. Я введу ее в курс дела.

— Мне пора на автобус.

— Ты останешься здесь. Позвони матери. Да, Бенни, еще одно… Она спросит, встречаешься ли ты с Джеком. Скажи ей, что нет. Подготовь ее к тому, что между тобой и Джеком все кончено.

— Нет, не кончено. Он не хочет, чтобы все было кончено. Он сказал, что мы должны поговорить.

Кит подошла к двери и с удивлением осмотрела кухню. Но Ева не дала ей открыть рот.

— У Бенни небольшой шок. Лучший способ справиться с ним — это еда. Мы съели половину завтрашнего завтрака, но позже я схожу в магазин на углу и все возмещу.

Долгих объяснений Кит не требовалось.

— Ладно, я отнесу наверх покупки. Увидимся через полчаса, когда придет пора готовить ужин. Конечно, если будет из чего.

Она подбодрила их кивком и исчезла.

Аннабел Хоган сказала, что не возражает. Она задержалась в магазине. Значит, ужин можно не готовить. Они с Патси купят что-нибудь у Марио. Бенни с горечью думала о вечерах, когда она бросала Джека в Дублине на произвол судьбы и как угорелая неслась домой, чтобы составить компанию матери. Теперь она может торчать в Дублине сколько угодно, но уже слишком поздно.

— Ты куда-то идешь с Джеком? — спросила мать.

Бенни помнила предупреждение Евы, но не смогла заставить себя сделать это. Не смогла сказать матери, что все кончено. Если бы она так сказала, это было бы признанием факта.

— Не сегодня, — жизнерадостно ответила она. — Сегодня мы идем с Евой в кино.

Бенни лежала в постели Евы и прикладывала к глазам холодные примочки. Тем временем Ева внизу накрывала на стол. Шторы были задернуты. Снизу доносился стук тарелок и звяканье столовых приборов. На минутку зашла Кит и принесла ей чашку чая. Она не пыталась развеселить Бенни или посочувствовать ей. Теперь Бенни понимала, почему с ней было так легко ладить.

Она боялась ушатов соболезнования, которые выльет на нее мать, бесконечных разговоров, беспочвенных предположений и дурацких советов. «Может быть, если бы ты носила более светлое или более темное… Если бы ты пришла к нему в дом и поговорила с его матерью… Мужчинам нравятся девушки, которые похожи на их матерей…»

Она не могла сказать матери, что Нэн беременна. Это как-то унизило бы их всех.

И заставило бы посмотреть на случившееся другими глазами.

Ева и Бенни гуляли. Казалось, они шли пешком несколько часов и преодолели множество миль.

Иногда они спорили, иногда Бенни останавливалась, чтобы выплакаться. Она говорила, что Ева не была бы такой жестокой, если бы видела лицо Джека. Ева только молчала и поджимала губы. Когда Бирма-роуд осталась позади и они оказались в парке Киллини, Бенни сказала, что это ее вина. Она не понимала, до какой степени мужчины нуждаются в физической любви. Это биология. А когда они сели у обелиска и начали смотреть на бухту, Бенни сказала, что Джек Фоли — самый нечестный человек на свете. Зачем он сказал, что любил ее, если на самом деле этого не было?

— Затем, что он действительно любил тебя. Или думал, что любил, — ответила Ева. — Проклятие, в том-то и беда.

Еву обрадовало, что Бенни увидела во всей этой истории луч надежды и искренности. Она думала, что Ева настроена против Джека.

— Не против, — мягко ответила Ева. — Просто ты не должна думать, что можешь его вернуть.

— Но он все еще любит меня…

— Он любит твой образ и очень не хочет причинять тебе боль. Это совсем другое.

Ева положила маленькую ладонь на руку Бенни. Ей хотелось найти более подходящие слова. Более мягкие. Но она знала, что подруга не должна тешить себя несбыточными надеждами. О каких надеждах может идти речь, если в это время Джек объясняет ситуацию своим ошарашенным родителям в Доннибруке, а Нэн делает то же самое на Мейпл-Гарденс?

— Почему я сама не переспала с ним? Тогда сегодня вечером мы бы объясняли эту ситуацию в Нокглене.

Когда стемнело и они вернулись в Дунлаогхейр, Ева сказала, что Бенни нужно принять ванну.

— Я еще не хочу ложиться спать.

— Кто говорит о сне? Мы едем в город.

Бенни посмотрела на Еву как на сумасшедшую. В город? Они потратили на разговоры несколько часов. Неужели Ева так и не поняла, что чувствует ее подруга?