Майкл Скотт - Китайская невеста
Поскольку у Джонатана здесь не было собственного дома, куда бы он мог привести невесту, то его символической заменой послужил предоставленный ему павильон в имении Сун Чжао. Когда молодожены открыли дверь, то увидели Кая, занятого делом: твердый деревянный пол весь был усыпан зернами риса. Джонатан настоял на соблюдении западной традиции и, подняв Лайцзе-лу на руки, внес ее через порог в дом.
Оба весело смеялись, но как только за Каем закрылась дверь, их настроение изменилось. Оба в течение двух лет соблюдали обет безбрачия. Взаимное влечение, жажда друг друга была непреодолимой. Джонатан пронес невесту в спальню и принялся раздевать ее, а она настойчиво помогала раздеваться ему. Затем они улеглись в постель и серьезно отдались физической близости.
Вплоть до этого самого момента Джонатан не отдавал себе отчета, как не хватало ему именно этой женщины, которая так много значила в его жизни. Вплоть до этого самого момента Лайцзе-лу не осознавала, что именно этот человек составлял суть ее существования. Подобно двум, измученным жаждой, путникам, вдруг оказавшимся посреди чистой свежей воды, они до бесконечности утоляли жажду, которую испытывали.
Тела и души слились воедино и нашли успокоение друг в друге. Сладострастное напряжение, звеневшее в телах, разом и одновременно спало, погружая обоих в сладкое состояние истомы. Даже теперь те немногие слова, которыми они изредка обменивались, продолжали оставаться словами взаимной любви и признательности. Затем они во второй раз устремились в объятия любви, потом в третий. Позднее, совершенно незаметно для себя, уставшие, они погрузились в глубокий сон, лишенный сновидений.
Утром, открыв глаза, они обнаружили, что лежат, заключив друг друга в объятия, точно так, как каждый в отдельности многократно представлял себе эту сцену. Это казалось настолько нереальным, что воспринималось продолжением сна, мечтой, так и не ставшей реальностью. Позже, когда они сидела за столом в гостиной павильона напротив друг друга, ели дыню и рисовые лепешки, запивая крепким чаем, пришло сознание, что все это наяву и будет длиться вечно до тех пор, пока они будут живы.
В тот же день Джонатан переговорил с Чжао, и они пришли к мнению, что было бы разумно, если бы клипер вернулся в Америку с грузом шелковых тканей. Никто не знал в какой миг вспыхнет война, которая прекратит всякую торговлю. Джонатан поведал Чжао по секрету, что он не только дал название судну в честь невесты, но и подарит ей его в качестве свадебного подарка. А когда они прибудут в Соединенные Штаты, основная часть доходов, получаемых от использования судна и причитающихся Лайцзе-лу как владельцу судна, будет поступать на специальный банковский счет, который Джонатан намерен открыть для своей жены.
Разгрузка ткацких станков, доставленных клипером, займет, по меньшей мере, еще день, доставка и загрузка шелка потребует еще нескольких дней. Джонатан написал записку Хомеру Эллисону с указанием готовить корабль к обратному плаванию и уведомить его о готовности выйти в море за двадцать четыре часа, отослав ее с посыльным из фактории Суна.
Между тем, молодожены провели идиллическую неделю. Джонатан передал жене подарок Руфи, и Лайцзе-лу была глубоко тронута, получив небольшую книжечку, с заложенным между страницами цветком розы. Юная пара практически каждое мгновение проводила вместе, разлучаясь лишь для того, чтобы Лайцзе-лу могла проследить, как укладывают одежду, антикварные вещицы и другие вещи, которые она собиралась взять с собой в Соединенные Штаты. Счастье Лайцзе-лу омрачало лишь одно облако.
— Я волнуюсь за отца, — сказала она, — если начнется война с Великобританией — а я, честно говоря, не вижу, как ее можно избежать — мне становится страшно от мысли о том, что его ожидает. Как ты думаешь, сумеем ли мы уговорить его поехать с нами в Америку, по крайней мере, погостить?
Джонатан считал, что Сун Чжао, владелец огромного флота джонок, занятых международной торговлей, вряд ли захочет надолго оставлять дела без личного присмотра, точно так же поступил бы его отец, который ни за что не отлучился бы на длительный срок из компании «Рейкхелл и Бойнтон». Но ему не хотелось огорчать Лайцзе-лу.
— Поговори с ним, — сказал Джонатан, — я поддержу все, что бы ты ни предложила.
В тот же день за обедом Лайцзе-лу завела разговор на эту тему. Сара Эплгейт, также обеспокоенная за судьбу человека, у которого проработала более двух десятков лет, услышав слова Лайцзе-лу, одобрительно кивнула.
Но сам Чжао отрицательно покачал головой.
— У меня нет компаньонов, — заявил он, — даже Джонатан не знает всех тонкостей моего бизнеса здесь, на Востоке. Отдыхать целый год для меня непозволительная роскошь. Мои управляющие без меня не справятся с делами. К тому же не хочу, чтобы меня считали трусом.
— Трусом, моего отца?
— Если Срединное Царство вступит в войну, то мой долг обязывает меня оставаться здесь, именно здесь, где я могу принести пользу своему народу, своей стране. Я буду счастлив, моя дочь, знать, что ты и мисс Сара находитесь в полной безопасности.
— Да, но ведь сам ты не будешь в безопасности, отец!
Взглянув на дочь, затем на Сару, Чжао улыбнулся.
— Я прожил на свете более пятидесяти лет, и за это время пережил эпидемию чумы, страшные наводнения, опустошительные набеги морских пиратов, попытки мятежных военачальников захватить Кантон. Убийцы метали в меня ножи — и безуспешно, а как-то раз, правда это случилось много лет назад, мне удалось ускользнуть из лап похитителей, захвативших меня и потребовавших выкупа. Я родился под счастливой звездой, дочь моя. Кроме того, у меня есть еще одна очень веская причина жить. Я теперь с нетерпением жду того дня, когда вы привезете мне моего внука. Нет, я не уеду из Кантона. Давайте-ка лучше подумаем, как переправить на корабль Джонатана и Сару.
Лайцзе-лу знала, отца не переубедить, и поэтому оставила бесплодные попытки.
Джонатан полностью разделял опасения тестя относительно опасностей, могущих возникнуть при отъезде.
— Боюсь, я слишком плохо представляю себе обстановку, чтобы делать хоть какие-то выводы. Однако мне становится не по себе от одной мысли, на что способна уличная толпа, когда узнает, что Лайцзе-лу вышла замуж за «заморского дьявола».
— Я попросил Кая и Ло Фана подумать, как выйти из сложившегося положения, — сказал Чжао.
Услышав эти слова, Джонатан вздохнул с облегчением. Он знал, что оба мажордома входили в секретное Общество Быков и успокоился, уверенный, что они-то наверняка сумеют найти выход из любого, даже, казалось бы, безвыходного положения.
Прошло несколько дней и Хомер Эллисон прислал записку, извещая, что клипер будет готов отплыть через двадцать четыре часа. Проблема попасть на корабль встала перед ними со всей остротой.
Коробки с багажом женщин отправили на корабль заранее. Легкость, с которой их удалось доставить, воодушевила Кая.
— Сегодня вечером, — сказал он, — я встречаюсь с Ло Фаном. Вместе мы наверняка что-нибудь придумаем.
Когда на следующее утро после завтрака Лайцзе-лу и Джонатан вышли из павильона, в котором они проводили свой медовый месяц, то увидели поджидавших их Кая и мажордома наместника, облаченных в черные неукрашенные одеяния.
— Через час, — объявил Кай, — мы отправимся на пристань. А пока прошу следовать за мной.
Они провели молодую пару к комнатам, где проживал Кай. Там они увидели Сару Эплгейт и старую женщину, которая несла в руках большой неуклюжий мешок с хлопком из грубой бумажной ткани.
— Ты, и в чонсаме, мисс Сара! — воскликнула удивленная Лайцзе-лу.
— Я сделала так, как мне велели, — коротко ответила та.
Старуха ухмыльнулась, обнаружив при этом торчащие редкие желтые зубы. Затем она приказала Саре расстегнуть ворот и закатать по локоть рукава платья.
Остальные молча наблюдали, как старуха натерла какой-то жидкостью из бутылки из-под голландского джина лицо, шею и руки Сары. Когда жидкость подсохла кожа приобрела более темный оттенок. Затем старуха принялась колдовать над глазами Сары, она чем-то их помазала, затем подкрасила и спустя некоторое время, удовлетворенная плодом своих стараний, отошла в сторону.
Если не приглядываться внимательно, то издали Сара вполне могла сойти за китаянку.
— Мисс Сара, вас также как Сун Чжао и Лайцзе-лу понесут на носилках, — заявил Ло Фан. — Однако вам следует позаботиться о том, чтобы занавески были прикрыты не совсем плотно. Люди на улице любопытны, но они не станут разглядывать вас слишком долго, взглянут мельком и, решив, что вы китаянка, больше не станут обращать внимания.
Кай подвел к креслу Джонатана.
Старуха принялась колдовать над ним и колдовала до тех пор, пока внешность его не изменилась.
