Розали Эш - Свадьба колдуньи
- Мне показалось, что ты будешь не против сменить обстановку.
- Ты очень внимателен, - пробормотала она, лихорадочно ища другую, нейтральную тему для разговора, поскольку близость Люка в таком ограниченном пространстве, как салон автомобиля, действовала на нее просто разрушительно. - Как дела? Как поло?
- О'кей. Я все еще выигрываю. А твой бизнес?
- Прекрасно...
Машина тронулась, и она украдкой глянула на его профиль. Дорога петляла среди пальм, а в ушах свистел теплый ночной воздух, пахнущий пряностями и наполненный стрекотанием цикад.
- Твоими стараниями я теперь не только готовлю, но и сервирую и декорирую самые изысканные банкеты! - продолжала она, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной и взрослой: надо дать ему понять, что та неопытная девчонка осталась в прошлом. - А дизайнерская часть этой работы нравится мне не меньше кулинарной...
Она замолчала, сообразив, что рассудительная речь зрелой женщины вот-вот превратится в нервный лепет.
- Но, несмотря на то, что мне очень нравится моя работа, я начинаю чувствовать себя в некоторой зависимости от вас, сеньор Гарсия! - добавила она уже несколько воинственно. - И новая работа, что ты мне здесь подыскал, вовсе не способствует обратному!
Люк бросил на нее быстрый взгляд в темноте салона.
- Почему же? - спросил он хмуро. - Я тебе подготовил довольно плотную программу. Боюсь, как бы ты с ног не сбилась.
Интересно, что он хочет этим сказать?
- Не страшно. Я свою работу люблю. А принимая во внимание расходы, на которые ты пошел, чтобы организовать мою поездку, насыщенная программа это как раз то, что нужно. У меня просто руки чешутся!.. Ну, и что же надо будет делать?
Ответил он не сразу.
- Так вот, - начал он без всякого выражения. - Завтра тебе придется сильно потрудиться у бассейна, чтобы как можно быстрее загореть. Будешь потягивать "Рон Сауэр" и пробовать разные местные mariscos. (Съедобные морские моллюски (исп.). В последующие несколько дней, вернее, в последующие две недели - практически то же самое с небольшими вариациями, например, ныряние с трубкой и маской у кораллового рифа... Но это уже будет зависеть от свободного времени.
Верити резко повернулась к нему, не веря своим ушам.
- А как насчет обещанных банкетов? - поинтересовалась она, стараясь говорить спокойно. - Мне, видимо, все-таки придется нарушить это идиллическое времяпрепровождение и подготовить парочку для твоих друзей?
Люк съехал с дороги и остановил машину перед входом в длинное белое здание в испанском стиле с арками. Яркий свет, вырывавшийся из окон и дверей, выхватывал из темноты живописные купы кокосовых пальм, полумесяц серебряного пляжа и тихо набегающие волны.
- Боюсь, что банкетов будет немного, - сказал он серьезно, поворачиваясь к ней, и в глазах у него заплясала насмешка. - Моим друзьям пришлось неожиданно отказаться от своих планов. Поэтому мне бы хотелось, чтобы ты подготовила только один вечер. Под конец второй недели. Совсем небольшой...
- Что?! - вырвалось у нее. - Ты вытащил меня сюда сегодня, а работа будет только через две недели? Люк, ты шутишь... - сказала она недоверчиво.
Несколько секунд он бесстрастно ее рассматривал, точно просвечивал рентгеном ее мысли.
- Вовсе нет. За последний год у тебя не было ни минуты передышки, сказал он мягко. - Почему ты так боишься отдыха, Верити?
- Так уж случилось, что мне нравится работать! - произнесла Верити с неожиданной для себя самой резкостью. - Если ты думаешь, что я приму твою... твою благотворительность и буду разлеживаться на пляже целых две недели за твой счет... ты же шутишь, правда?
- Нет, не шучу. - В голосе Люка послышалась какая-то обеспокоившая ее неумолимость. Он выбрался из машины. - Эдвард умер почти год назад...
- Неужели ты думаешь, что я это забыла? - прервала она низким дрожащим голосом, сердито и бессильно сжимая кулаки.
- А завтра у тебя день рождения, - продолжал Люк, как бы не замечая ее состояния. - Я чувствую, что обязан Эдварду позаботиться о твоем состоянии двенадцать месяцев спустя после его смерти. Считай, что это долг чести, Верити. Желаю тебе хорошо провести эти две недели. И запиши это на мой счет.
Он замолчал. В горле у Верити пересохло, и, сглотнув, она с вызовом подняла кверху подбородок.
- Долг чести! - произнесла она раздельно и горько, чувствуя, как сердце бешено бьется у нее в груди. - Кого ты обманываешь, Люк?
- Какой мне смысл тебя обманывать? - Губы его скривились, хотя иронии в голосе не было. - Если быть откровенным, это тот минимум, что я обязан сделать для моего очень хорошего друга и для его оставшейся одной невесты, no es verdad? Не так ли?
ГЛАВА ВТОРАЯ
Не дожидаясь ответа, Люк, как пушинку, вытащил чемодан из багажника и широким шагом направился к отелю, не обращая внимания на ее негодующий взгляд.
- Люк... Люк! - закричала она, выскакивая из "джипа" и бросаясь вдогонку, совершенно забыв об усталости. - Минутку, не так быстро...
От возмущения она даже покраснела, но Люк обернулся, лишь когда остановился у стойки администратора, из-за которой ему приветливо улыбалась кудрявая черноволосая девушка.
- Hola, (Привет (исп.) сеньор Гарсия!
Белозубая улыбка осветила смуглое лицо Люка:
- Hola, Мария. Верити, познакомься, это Мария. А это мисс Верити Лейси.
Верити, сбавив шаг, медленно пересекла мраморный холл, утопающий в буйной зелени, и без особого энтузиазма подала Марии руку. Они вежливо поздоровались.
- Ключи от виллы "Лагуна"? - поинтересовалась Мария.
Люк кивнул.
- У меня есть подозрение, что мисс Лейси хочет, чтобы ее не беспокоили по крайней мере до полудня завтрашнего дня, - добавил он.
- Ничего подобного, я встану с петухами! - решительно возразила Верити и, улыбнувшись Марии, проследовала за Люком во внутренний дворик. Они миновали фонтан, бассейн, бар и вышли к ресторану. Верити была настолько возбуждена, что лишь мельком отметила царившую здесь спокойную, без вызова роскошь: официанты во всем белом ловко скользили между освещенными свечами столиками, за которыми сидели элегантно одетые гости.
Завидев Люка, официанты приветствовали его легким поклоном:
- Buenas noches, (Добрый вечер (исп.) сеньор Гарсия.
Люк уверенно шагал меж благоухающих кустов и пальм, и, как ни старалась, Верити поравнялась с ним, только когда он остановился у белого, увитого бугенвиллеями домика возле освещенного луной пляжа.
Пока он вставлял ключ в замок и открывал деревянную дверь, она разглядывала его скрытое тенью лицо, постепенно проникаясь окружающей ее умиротворенностью - волны тихо набегали на белый песок, а легкий ветерок мягко шевелил листья пальм.
- Люк, мне это все вовсе не нравится! - начала она возмущенно.
Он щелкнул выключателем, и лампочка осветила просторную комнату, спланированную на разных уровнях и обставленную светлой мебелью из пальмового дерева. Казалось, он едва сдерживает улыбку, что только подлило масла в огонь.
- Я понимаю, тебе это, видимо, доставляет удовольствие! - начала она запальчиво, и он, не сдержавшись, открыто рассмеялся. - Но мне все это кажется... унизительным.
- Унизительным?! - Люк поставил чемодан посреди комнаты, небрежной походкой подошел к задней двери и распахнул ее настежь. Лунный пляж и тихо вздыхающий океан, точно прекрасная картина, завершали интерьер. - О чем ты говоришь, Вериги? Как это подарок к твоему дню рождения может быть для тебя "унизительным"?
С горящими глазами Вериги подошла к нему, отвернувшись от завораживающего шепота волн.
- Люк, мы же едва знакомы! - отчеканила она, чувствуя свое полное бессилие. - А ты с самого дня смерти Эдварда строишь из себя доброго дядюшку! То используешь свои связи, чтобы помочь моему делу, а теперь вытащил меня сюда под предлогом некоей работы в сочетании с отпуском. И что же? Я вдруг узнаю, что буду бездельничать здесь целых две недели... Люк, черт побери, что тебя так веселит?
- Ты.
Он вышел на широкую, выложенную плиткой террасу и облокотился на деревянные перила. Он уже не смеялся, но губы все еще кривились в улыбке.
- Большинство моих знакомых женщин просто прыгали бы от радости, если бы им вдруг выпало такое!
Щеки у Вериги зарделись.
- Зная женщин, с которыми ты имеешь обыкновение водить знакомство, я не нахожу в этом ничего удивительного! - выпалила она, но тут же прикусила губу: сверкающие глаза Люка сузились.
- Вот видишь, а говоришь, что мы едва знакомы, Верити, - задумчиво произнес он. - Откуда же тогда ты знаешь о моих женщинах?
- Тот круг, в котором ты вращаешься, не прочь порекламировать себя, разве не так?
Насмешливые глаза его вдруг потемнели. Но уже через секунду он смотрел на залив. Верити не могла оторвать взгляда от мощной линии его плеч и спины, от перекатывающихся под белой рубашкой атлетических мышц.
Она вдруг почувствовала угрызения совести. Люк не сделал ей ничего плохого, а только постоянно помогал вот уже целых двенадцать месяцев. Почему же она на него все время злится?
