Линда Миллер - Флибустьер
На мгновение Лукас замолчал. Потом понял, что она шутит, и усмехнулся.
От Чарльстона до плантации действительно оказалось очень далеко. После часа езды они покинули экипаж и пересели в лодку, чтобы спуститься на несколько миль вниз по реке Чарльз. Вероятно, было далеко за полночь, когда Лукас разбудил Фиби, неудобно свернувшуюся на деревянной скамье, и сказал ей, что они, наконец, добрались до цели. На причале их ждал очередной экипаж.
Еще через двадцать минут, сонная, с затекшими конечностями и в безнадежно измятом платье, Фиби выбралась из второго экипажа. Было темно, но дом Рурков был ясно виден в ярком лунном свете: настоящий дворец с колоннами и огромными стрельчатыми окнами, окруженными орнаментом из резного камня. Из главной двери появились две женщины в плащах, с фонарями в руках и поспешили по дорожке.
- Где он? - спросила у Лукаса младшая из женщин. - Где Дункан?
Она была красивой и темноволосой, как и ее брат, но ее глаза с густыми ресницами были темно-серого цвета.
- Тс-с, Филиппа, - прервала ее пожилая женщина. - Дункан едва ли вернулся бы к нам так открыто, ведь его ищет половина британской армии.
Лукас прочистил горло:
- Матушка, Филиппа, разрешите представить вам Фиби. Она жена Дункана.
Филиппа положила руку на грудь, прикрытую широкими складками плаща.
- Жена? - повторила она с явным недоверием.
Фиби уже решила, что не полюбит сестру Дункана, и приготовилась к неизбежному вопросу о своих волосах, когда лицо Филиппы внезапно осветила ослепительная улыбка.
- Но это же чудесно! - воскликнула она. - Возможно, теперь он одумается и остепенится.
Миссис Рурк, мать Дункана, со своей полупрозрачной кожей и обликом греческой богини, была нежной, как мадонна. Она радушно улыбнулась и взяла Фиби под руку.
- Пойдемте, Фиби, вы, наверно, падаете с ног и проголодались. Добро пожаловать в наш дом.
Миссис Рурк повела Фиби к парадному входу, и Филиппа поспешила за ними. Лукас остался позади вероятно, чтобы помочь Эноху убрать экипаж и лошадей.
- Но мне нужно задать тысячу вопросов! - воскликнула девушка.
Фиби решила, что ей лет восемнадцать.
- Ты можешь приберечь их, - вежливо, но твердо ответила миссис Рурк, - на утро.
Очевидно, это было не по силам Филиппе.
- Где Дункан? - не умолкала она, следуя за ними по темному дому и по красивой лестнице на второй этаж. - Он жив? А у вас было кружевное подвенечное платье? Что случилось с вашими волосами?
Миссис Рурк вздохнула.
- Боже милосердный, Филиппа, иногда ты сущее наказанье. Пожалуйста, пойди и разбуди Марву. Попроси ее, чтобы она принесла того фазана, которого мы ели на ужин.
- Нет, прошу вас, - поспешно возразила Фиби. - Не тревожьте никого. Я подожду до утра.
- Чепуха, - сказала миссис Рурк. - Вы ужасно бледная.
С явной неохотой Филиппа повернулась и спустилась по лестнице, отправившись на поиски несчастной Марвы. Фиби тем временем позволила отвести себя в большую комнату с темными силуэтами мебели по углам.
Миссис Рурк поставила фонарь на стол и зажгла от его огня несколько свечей. Фиби с благодарностью посмотрела на большую мягкую кровать, мечтая побыстрее упасть в нее и забыться сном, как Спящая Красавица, пока не придет Дункан и не разбудит ее поцелуем.
- Бедная моя, - сказала миссис Рурк. - Я смотрю, вы засыпаете на ходу. Пойдемте, я помогу вам раздеться.
Леди, очевидно, получила хорошее воспитание. Ее подняли с постели посреди ночи, всучили ей незнакомую женщину с короткими волосами и в поношенном платье, принадлежавшем жертве кораблекрушения, торопливо сообщив, что она только что обзавелась снохой. И она, несмотря на все это, осталась совершенно невозмутима.
- Вы очень добры, - сказала Фиби охрипшим голосом.
Миссис Рурк достала из огромного сундука ночную рубашку и протянула ее Фиби.
- Вы член нашей семьи, - вежливо ответила миссис Рурк, Она помогла Фиби снять платье и надеть ночную рубашку, как будто та была уставшим ребенком. - Я принесу из своей комнаты воду и таз, - сказала она и вышла.
Помывшись, поев фазана и хлеба с маслом, который принесла ей Филиппа, Фиби устало откинулась на гору пуховых подушек и удовлетворенно вздохнула. Закрыв глаза, она не открывала их до вечера следующего дня.
Проснувшись, она увидела, что у окна примостилась с рисованием Филиппа. Она была одета в серое платье, ее блестящие черные волосы были собраны в тяжелый шиньон.
- Я думала, что вы никогда не проснетесь, - заявила она. - Хотите есть?
Первая мысль Фиби была о ночном горшке, хотя, конечно, она не настолько невоспитанна, чтобы говорить об этом вслух.
- Я...
- Или, может быть, вы хотите сперва помыться? Матушка нашла чудесное платье, в котором вы можете ходить первое время, пока мы не послали за модисткой. Хотите, я пойду и скажу Марве и Эстер Сью, чтобы налили ванну?
Мысль о ванне сулила райское блаженство, а если Филиппа отправится отдавать приказы, у Фибы появится возможность удовлетворить естественные потребности.
- Это было бы чудесно, - сказала она. - Ванна, я имею в виду.
Филиппа вернулась минут через двадцать в сопровождении матери. Миссис Рурк при дневном свете казалась еще прекраснее, она так и излучала безмятежность. Фиби поражалась, как такое возможно, ведь шла война, а за голову одного из ее сыновей была объявлена награда.
- Хорошо отдохнули? - спросила миссис Рурк, ее улыбка была неподдельно радушной. Ей еще предстояло выяснить нынешнее местонахождение Дункана, хотя для этого представлялась неплохая возможность предыдущей ночью, и Фиби подумала: кто эта женщина образец сдержанности, или ей просто неинтересно? Правда, она могла узнать все у Лукаса.
- Да, - ответила Фиби, садясь в кровати. - Я чувствую себя совершенно новым человеком.
Филиппа посмотрела на ее волосы и нахмурилась. Выражение ее лица было скорее любопытным, чем враждебным, и Фиби пожалела ее. Она сочинила более-менее достоверную историю и была готова изложить ее.
- Я провела несколько месяцев в монастыре, - поведала она, все сильнее входя в роль, пока небылицы слетали одна за другой с ее губ. - Я хотела стать монахиней, но, в конце концов, обнаружила, что это не мое призвание.
Глаза Филиппы стали размером с блюдце.
- Дункан женился на монахине?! - выдохнула она. Затем улыбнулась ослепительной улыбкой, и ее лицо засветилось от радости. - Великие Зевс и Аполлон, это превосходно!
- Тс-с! - сказала миссис Рурк гораздо резче, чем вчера ночью. - Сколько раз я говорила тебе, что леди должна быть сдержанной.
Филиппа опустила голову, но в ее глазах горели озорные искры.
- Прости, мама, - пробормотала она, а Фиби пожалела, что придумала такую эффектную сказку: того и гляди нарвешься на новые неприятности.
Фиби сделала мысленно заметку никогда не говорить «Великие Зевс и Аполлон», хотя едва ли ей угрожала такая опасность, и сказала скромно:
- В общем-то, я не была монахиней. Понимаете, я не давала обета.
- Не нужно ничего объяснять, - заметила миссис Рурк, когда чернокожая женщина, видимо Марва, появилась с подносом. Вслед за ней две служанки притащили тяжелую медную ванну.
Марва, тощая, жилистая, и излучающая врожденное достоинство, осторожно поставила поднос на колени Фиби.
- Бедняжка, - сказала она, поцокав языком. Затем повернулась, покачав седой головой, и выплыла из комнаты. Миссис Рурк и Филиппа тоже ушли, проследив, чтобы ванна была поставлена у очага.
Пока оставшаяся служанка разжигала огонь, Фиби проглотила плантаторский завтрак из колбасы, горячих булочек, пропитанных сиропом, яиц и жареной картошки - жирные колории, будь они прокляты. Но она была голодна, и ее организму требовались силы.
Когда она закончила завтрак, поднос был унесен, и явились слуги с ведрами горячей воды. Фиби разделась и опустилась в ванну в то же мгновение, как за последним слугой закрылась дверь. Она была на седьмом небе, погрузившись в воду до подбородка, ощущая блаженство. Горячая ванна может заставить позабыть о тысяче мелких несчастий, подумала она, улыбаясь. Сейчас она снова стала той Фиби, какой была раньше.
Фиби блаженствовала почти час, судя по часам на камине. Затем, поскольку вода остывала, намылилась с ног до головы сладко пахнущим мылом, оставленным одной из служанок. Она уже вылезла из ванны и завернулась в полотенце, большое и мягкое, как одеяло, когда в дверь тихо постучали.
- Фиби? - позвал знакомый женский голос. - Это я, Филиппа!
- Входите, - отозвалась Фиби с печальной полуулыбкой. Рано или поздно это должно случиться.
Вошла Филиппа, неся в руках охапку пышных кружевных одеяний.
- Я принесла вам панталоны, корсаж и нижние юбки. Матушка почистила и вывесила проветриться васильковое платье, Марва принесет его через пару минут. Оно пойдет к вашим голубым глазам.
Фиби с благодарностью взяла белье и зашла за изящную раскрашенную ширму, чтобы одеться. Часть ее существа ждала прибытия Дункана, надеясь услышать его шаги в коридоре у дверей комнаты.
