Виктория Холт - Слезы печали
- Говорят, хозяин Карлтон все это время работал на короля. А он-то разыгрывал тут пуританина... Да еще, говорят, пуританина твердого закала, и все их крупные шишки заезжали в Эверсли встретиться с ним и потолковать, как бы сделать нашу жизнь еще гнусней, чем она есть.
- Ни один из Эверсли никогда не предавал своего короля, Том.
- Это верно, милорд, но хозяин Карлтон сумел нас всех одурачить.
- Так было надо.
- Да, милорд. Теперь насчет весточки... Я сейчас к нему отправлюсь. Давайте-ка только отведаем мальвазии.
Принесли молоко для малышей, и мы уселись за стол, на котором стояли горячий хлеб с сыром и мальвазия, на мой взгляд превосходная.
Примерно через час появился Карлтон Эверсли. Он обменялся с лордом Эверсли рукопожатием, а Матильда обняла его. В ее глазах стояли слезы - Ах, Карлтон! воскликнула она. - Столько лет...
Он ответил:
- Но мы знали, что этот день настанет, и он настал. Так давайте же радоваться!
Я чувствовала, что он старается скрыть свои эмоции. Как мне показалось, он вообще не любил их проявлять.
Карлтон взглянул на меня, и на его губах появилась легкая улыбка, значения которой я угадать не могла.
- А, - сказал он, - мы не так уж давно встречались.
Я представила его своим родителям. Он обменялся с ними приветствиями и только тогда заметил малышей. Конечно, он ни о чем не знал. Да и откуда? Он вопросительно взглянул в сторону двух служанок с детьми на руках.
- Мой сын, - сказала я. - Мой сын Эдвин. Карлтон был откровенно удивлен.
- Так значит.., он оставил ребенка...
- Да.
- Двойняшек?
- Нет. Это Эдвин, а это Ли.
- Чей же ребенок Ли?
- Вы помните Харриет Мэйн?
- Харриет Мэйн... - Он вдруг усмехнулся и оглянулся вокруг, ища взглядом Харриет.
- Ее нет с нами, - сказала я. - Она уехала в Лондон с сэром Джеймсом Джилли. Они собираются пожениться. И тогда она, конечно, заедет сюда за ребенком.
Я сочинила примерно такую же историю, которую на моем месте выдумала бы Харриет. Это было глупо, но меня вывела из себя его усмешка.
- Ну, вы можете быть уверены, что вам долго придется дожидаться ее приезда, если необходимым условием этого является брак с Джилли. Он удачно женат на даме, которую я хорошо знаю. Весьма достойная дама, у них два сына и четыре дочери, и, поскольку она никогда не жаловалась на здоровье, похоже на то, что Джеймс Джилли еще некоторое время будет несвободен.
Я возненавидела его за то, что он представил Харриет в таком свете. Я понимала, что Эверсли неприятно поражены, а моя мать несколько встревожена услышанным, хотя потом она и призналась мне, что ожидала чего-то подобного.
Как позже выяснилось, Карлтон рассчитывал именно на такой эффект. Если вокруг царила мирная атмосфера, ему обязательно хотелось нарушить ее.
- Так значит, вы остались с младенцами? - рассмеялся он. - Ну что ж, они вырастут вместе. Дайте-ка я взгляну на этого малыша. Симпатичный мальчишка!
Он протянул палец, за который Эдвин ухватился с ловкостью, показавшейся мне необычайной.
- Кажется, я понравился ему.
Мне хотелось вырвать у него моего ребенка. Я была уверена: Карлтон понимает, что существование Эдвина лишает его наследства, в правах на которое он был уже уверен.
Карлтон привез с собой повозку и лошадей, чтобы мы могли добраться до дома, находящегося милях в трех от побережья. Пока мы катили по проселку, все восхищались красотой окружающей природы.
- Ах, эти зеленые-зеленые поля! - восклицала Матильда. - Мне их так не хватало! Вы только взгляните на цветущие каштаны! Ах, Арабелла, дорогая, посмотри туда - яблони в розовом цвету! А вон там - белые вишни!
Нам, конечно, приходилось видеть и зеленую траву, и цветущие деревья в те годы, что мы провели в изгнании. Но ведь теперь мы были дома, и это придавало пейзажу особое очарование.
К тому же стояла лучшая пора года. Трудно было подобрать более удачное время для восстановления монархии. Мы все обращали внимание на прелесть пробуждающейся природы - бронзовые купы платанов, нежные краски сирени, заросли золотого дождя.
Англия! И мы больше не беженцы!
Наконец, мы прибыли в Эверсли-корт. Мои мысли неизбежно вернулись к событиям более чем годичной давности, когда я приехала сюда с Эдвином и Харриет. Как ни странно, мне вспомнился не Эдвин, а Карлтон, произносящий: "Господи храни тебя, друг!"
Карлтон, конечно, здорово проделал это. Да, он был великолепным актером. Ни единым жестом он не проявил своего дурного отношения к моему ребенку, хотя должен был чувствовать, по крайней мере, разочарование, - ведь самим фактом своего рождения малыш лишал его состояния и титула.
- Мы постепенно наводим здесь порядок, - сказал Карлтон. - Я надеялся, дядя, что успею сделать несколько больше. Сейчас вы увидите, что мне удалось спасти. Это действительно крупное достижение.
- Ты всегда был умницей, Карлтон, - сказал лорд Эверсли.
- Бог свидетель, мне понадобилась вся моя хитрость в течение этого последнего года. Я не раз был на грани провала. Мне досталась не самая легкая актерская роль - роль пуританина.
- Я ручаюсь, что это верно, - рассмеялся лорд Эверсли. - Но ты, племянник, молодец. Как все-таки приятно оказаться дома! Единственное, что омрачает...
- Я знаю, - сказал Карлтон. - Это просто трагедия. - Он насмешливо посмотрел на меня, и я вновь почувствовала к нему неприязнь. - Но у вас появился мальчуган.
- Господь одной рукой отнимает, а другой дает, - сказала Матильда. - Я потеряла любимого сына, но обрела новую дочь, которая принесла мне счастье. Я переполнена к ней благодарностью, которую не в силах выразить.
Она протянула мне руку, и я нежно пожала ее.
- Господь благослови тебя, Арабелла! - сказала она.
- Арабелла подарила вам внука, - вмешался Карлтон. - Несомненно, это большая радость. А теперь давайте пройдем в дом и посмотрим, как он вам понравится.
Он шел рядом со мной, и мне показалось, что он украдкой посматривает на меня, желая убедиться в том, какое впечатление на меня производит возвращение к месту трагедии.
Во время своего первого визита я не сознавала, как красив Эверсли-корт. Я хорошо помнила высокую стену, окружающую замок, и коньки крыши, торчащие над ней. Ворота были широко открыты, и мы въехали во двор. Дух аскетизма еще не выветрился здесь, на бывших цветочных клумбах все еще росли овощи. Но зато уже бил фонтан, а тисы были причудливо подстрижены. Они красовались во дворе, проявляя открытое неповиновение старому режиму.
- Это, конечно, потрясение для вас, тетя Матильда, - сказал Карлтон, - но не расстраивайтесь. Вскоре здесь снова будут расти ваши цветы. Играя роль пуританина, я был вынужден избавиться от них. Они были слишком красивыми. Пряная зелень и овощи приносят пользу, и это делало их приемлемыми для наших господ и хозяев. Впрочем, некоторые из овощей не лишены своеобразного очарования, не так ли?
- Ах, Карлтон, как ты все это выдержал?! воскликнула Матильда.
- Иногда это даже доставляло мне удовольствие. Очень любопытно охотиться вместе с гончими за лисой, которой ты сам и являешься.
- Немногим это удалось бы, - пробормотала его тетушка.
Мы вошли в холл. Он очень изменился. Длинный обеденный стол был уставлен богатой посудой. Над галереей менестрелей, на которую я не обратила внимания во время первого посещения замка, висел бархатный занавес. На стенах разместились гобелены, явно только что принесенные из тайника.
- Дом, - произнесла леди Эверсли. - Что еще можно сказать?
Муж обнял ее и прижал к себе.
Мы поднялись по главной лестнице. На стене висели картины - портреты предков Эверсли.
- Так ты спас и их! - воскликнул лорд Эверсли.
- И кое-что еще, - гордо ответил Карлтон. - Скоро увидите. Но теперь позвольте проводить вас в комнаты. Я уверен, что вам нужно отдохнуть. К сожалению, я не знал, что с вами прибудут и дети. У нас нет детской комнаты. Долгие годы она была здесь не нужна.
Он улыбнулся мне, словно извиняясь.
Карлотта сказала:
- У нас есть старая детская.
- Осмелюсь предположить, что моя кузина Арабелла захочет в первое время быть рядом со своим ребенком.
- Конечно.
- А детские находятся на самом верхнем этаже. Там еще ничего не готово. Я сказала:
- Я займу ту же комнату, что и прежде. Рядом с ней была еще одна...
Я запнулась. Там, в этой комнате, оживут воспоминания о ночах, проведенных с Эдвином. Соседнюю комнату тогда занимала Харриет.
Мне хотелось, чтобы она оказалась здесь. Она сумела бы посмеяться над Карлтоном, она заставила бы меня взглянуть на все по-иному. Я знала, что Харриет авантюристка. Разве она сама не признавалась мне в этом? Она отняла у Карлотты любимого; она завела ребенка и бросила его; она лгала, причем настолько умело, что нельзя было отделить правду от лжи. Но я ее любила, и мне ее не хватало.
Разумеется, ее пребывание здесь было невозможным. Карлотта не перенесла бы этого. Бежав, Харриет поступила правильно, решила я.
