Джекки Меррит - Ранчо в Монтанне
Трейси поверила в это. И, конечно, Рейчел тоже вериг, раз она сообщила Трейси обо всем этом. А дневник, очевидно, свидетельствовал об истинном или воображаемом бесплодии Джейсона Мурленда. Но эта проклятая деталь с трудом укладывалась в его голове, поскольку мать всю жизнь повторяла придуманную ею ложь, лишь бы не упоминать о Гарве Хатчинсе.
Слейд опять вспомнил тот день, когда настоял, чтобы Джемма сама рассказала ему эту историю, хотя уже тысячу раз слышал, что его отец - Джейсон Мурленд. Но тогда он впервые узнал, что мужчина может бросить молодую девушку, ждущую от него ребенка.
Он прищурился, вспомнив, что уже в то время не было причин лгать родители матери умерли несколько лет назад. И он был уверен, что Джемма Доусон не лгала. Могла ли Рейчел подвести память? Или, черт побери, может, это его память изменяет ему?
Трейси - единственный человек, которому приятно верить, что он не сын ее умершего мужа. Возможно, сам он никогда не откажется от убеждения, с которым прожил всю свою жизнь, даже если призрак его матери явится, чтобы подтвердить новую версию. Все это слишком укоренилось в нем, стало частью его самого, и он не мог развернуться на сто восемьдесят градусов.
А вообще-то ему уже было совершенно безразлично. Он хотел начать новую жизнь, построить свое собственное счастье - с Трейси и ребенком.
Если она позволит ему.
Сможет ли Трейси понять, каким хорошим мужем и отцом он станет? размышлял Слейд. Он будет любить ее и ребенка, заботиться о них, всегда будет вместе с ними. Ему так трудно выразить свои чувства словами. Хоть бы найти способ убедить ее!
Трейси повернулась во сне и выскользнула из его объятий. Теперь ее тело излучало тепло где-то рядом. Вздохнув, Слейд поспешил сократить расстояние между ними, снова подвинувшись к ней. Кожа на ее спине была горячей и нежной, и первое же прикосновение моментально возродило его желание. Он просунул руку между ее рукой и талией и коснулся ее груди.
Слейд закрыл глаза и отдался своим ощущениям. Ее расцветшая женственность влекла и глубоко волновала его. Плавная линия бедер, которые он ощущал своими бедрами, возбудила его, и он не мог удержаться от следующего шага, так же как он не мог перестать дышать. Его ладонь начала скользить ниже, все ниже, пока не коснулась шелковистых волос в низу ее живота.
Он услышал, как Трейси вздохнула и медленно пробудилась ото сна. То, что она лежала неподвижно, соблазнительно податливая, еще больше увеличило его напряжение. Кровь быстрее побежала в его жилах, а когда он услышал, что дыхание ее участилось, то поднял голову и прихватил губами краешек ее уха.
- Ты слышишь вьюгу? - прошептал он. - За нашими окнами настоящий буран.
Вместо ответа Трейси издала нежный горловой звук.
- Мне так нравится прикасаться к тебе. Ты не против, чтобы я так будил тебя?
- Наоборот. - Ее ягодицы нежно прижались к его коленям.
Слейд вдруг задохнулся.
- Я буду любить нашего малыша, Трейси. - Он почувствовал, как едва уловимая дрожь прошла по ее телу - отдаленный намек на отчуждение. - Ты не веришь мне? - Он обнял ее за талию.
Трейси перевернулась на спину.
- Я хочу верить тебе. Больше всего на свете я хочу именно этого.
- Но тебе трудно поверить мне, да?
- Слейд, ты редко был откровенен со мной. - Она выпростала руку из-под одеяла и коснулась его лица. - Мне снились такие прекрасные сны, - сказала она. - Я видела тебя, и меня, и малыша, но...
- Ты все еще боишься?
- Да.
- Если ты не выйдешь за меня, что ты будешь делать? Ты позволишь мне видеть ребенка?
У нее перехватило дыхание.
- Конечно, ты сможешь видеть ребенка, Слейд, я не хочу причинять тебе боль таким образом. Но замужество без взаимопонимания пугает меня.
Слейд не мог припомнить, когда в последний раз плакал. Даже когда умерла мать, он глубоко спрятал свое горе. Но сейчас он почувствовал, как подступившие слезы жгут глаза, и его затрясло от унижения. Он прокашлялся и, прикрыв лицо рукой, постарался справиться с непривычным для него состоянием.
Почувствовав что-то неладное, Трейси приподнялась на локте.
- Слейд, что с тобой? - спросила она. Его грудь сотрясалась от рыданий, он быстро, пока не заметила Трейси, повернулся к ней спиной.
- Слейд, что случилось? - Обеспокоенная, Трейси перегнулась через него. И все поняла. Он плакал. Она была так потрясена, что молча села рядом. Плечи его вздрагивали, и какое-то мгновение она не знала, что делать.
Но потом со слезами на глазах обняла Слейда и прижалась к нему.
- Мой бедный, мой милый, - шептала она, понимая причину его слез. Свалившийся на него груз стал уже просто невыносимым. Даже у такого сильного и независимого человека, как Слейд, есть предел выносливости.
И вдруг он повернулся к ней и ухватился за нее, как утопающий хватается за спасательный круг. Сердце ее растаяло - она действительно нужна ему. Он припал к ней так, словно его жизнь зависела от нее. Она никогда еще не слыхала, чтобы мужчина плакал так отчаянно, и она заплакала вместе с ним, гладя его по спине и пытаясь утешить его, хотя собственные слезы не давали ей говорить.
Это продолжалось всего несколько минут, но эти минуты стали решающими. Слейд наконец успокоился, но Трейси продолжала обнимать и поглаживать его.
Когда он заговорил, в его голосе звучало смущение:
- Прости. Я не знаю, что на меня нашло.
- Не надо, не извиняйся, - ласково сказала она. - Нельзя просить прощения за то, что ты человек.
- Мужчины не должны плакать.
- О! Ты полагаешь, что чувствительность присуща только женщинам? Слейд, на тебя слишком много всего навалилось, и тебе нечего стыдиться.
На его ночном столике стояла коробка с бумажными салфетками. Слейд сел и вытащил сразу несколько. Он вытер глаза и высморкался, но душевное потрясение еще не прошло, и он не был уверен, что справился со слезами. То, что он сказал, удивило его самого:
- Мне стало все равно, Трейси. Меня больше не волнует, кто мой отец или кем он был. Я покончил с волнениями на этот счет.
- Ты из-за этого плакал? - Она снова лежала на своей подушке, ее голос был спокойным.
- Не знаю. Теперь я уже ничего не знаю.
- Я все смешала в твоей жизни, да? Кровать закачалась, когда он начал устраиваться около нее.
- Нет! Единственный смысл моей жизни - в тебе. Я хочу тебя и ребенка, сказал он глухо. - Для меня это ясно как день.
- Тогда разговаривай со мной, Слейд. Не отгораживайся от меня.
- Разговаривать - о чем? О том, о чем ты спрашивала раньше?
- С этого можно было бы начать. Мы ведь только затронули эту проблему. Ты говоришь, что тебе теперь все равно, кто твой отец. Но, понимаешь, это важно для меня, и это будет важно для нашего ребенка.
- М-да. Выходит, так? А я и не подумал об этом. Проклятье, Трейси, если мать лгала, зачем же она продолжала поддерживать эту ложь, когда ее родители уже умерли?
- Ты помнишь их?
- Конечно.
- Они были суровыми людьми?
- Да, наверное, можно так сказать. Трейси вздохнула.
- Рейчел говорила, что твоя мать поверила в собственную ложь. Как ты думаешь? Это возможно?
- Да кто знает, черт возьми? Она все время твердила, что Джейсон Мурленд когда-нибудь приедет. Я знаю, она верила в это.
- Слейд, а ты веришь дневнику?
- Ты хочешь сказать - в бесплодие Мурленда?
- Да.
- Трейси, если это правда, почему же он не сказал тебе?
- Ты ведь прочел то, что он написал. Он боялся, что я не выйду за него замуж.
- И ты никогда не подозревала?
- Нет. Думаю, поэтому я и не боялась забеременеть от тебя. Незадолго до смерти Джейса я собиралась начать обследование, чтобы выяснить причину моего бесплодия. Я была уверена, что все дело во мне.
- И добрый старый Джейсон не возражал, чтобы ты так думала, правильно я понимаю?
- Это было нехорошо с его стороны. Ну да, он не мешал мне так думать. Я не представляю себе, что бы он стал делать, если бы я узнала, что способна рожать.
Слейд коротко рассмеялся.
- Ну, бесплодием ты не страдаешь, это точно. Сколько раз мы занимались любовью до того, как ты забеременела?
- Три раза.
Он повернулся к ней.
- Я знаю, сколько раз. Это риторический вопрос, любовь моя. Неужели ты думаешь, что я мог забыть хоть одну минуту из тех, что мы провели вдвоем? - Он нежно обнял ее. - Тебе никогда не встретить мужчину, который любил бы тебя сильнее меня, - прошептал он, касаясь ее губ. - Даже если ты и не знаешь, что мне нравится музыка в стиле "кантри" и мистические романы.
Трейси улыбнулась.
- А твой любимый цвет - голубой.
- На тебе. - Его губы на мгновение задержались на ее губах, и, когда он заговорил, его голос стал серьезным. - Трейси, я буду очень стараться. Я буду рассказывать тебе обо всем. Я буду так много говорить, что ты станешь кричать на меня, чтобы я заткнулся.
- Ты? Да ну, дождусь ли я того денечка? - сказала она с иронией.
- И ты даешь мне шанс доказать это? Не суди обо мне по моему поведению летом. Я потерял голову, когда услышал твое имя. Однажды с голубого неба появилась самая роскошная... - он наклонился и поцеловал ее в губы, восхитительная... - он захватил ее нижнюю губу и нежно сжал ее своими губами, - самая сексуальная женщина, которую мне когда-либо доводилось видеть.
