Лариса Уварова - Всему свое время
Валерка был настолько поражен своим горем, что у него началась депрессия. Он отошел отдел, перестал посещать лекции, целыми днями лежал на диване в своей квартире, задернув шторы, то тупо глядя в экран телевизора, а то просто уставившись в потолок. Его ничего не интересовало, лень было даже шевельнуться лишний раз, такая нашла апатия. Валерка почти не ел, зарос темной густой щетиной, ему никого не хотелось видеть, и даже Светкино присутствие только раздражало. Даже она не могла его растормошить, у него вдруг пропали и желание и страсть.
Думал ли он тогда о чем-нибудь? Конечно, думал, но все о вещах довольно отвлеченных — в основном о смысле своей, да и вообще человеческой жизни. Он искал для себя этот смысл и не находил его. Все, что Валерка делал до этого, все, к чему он стремился, теперь казалось ему скучным, обыденным, на самом-то деле вовсе не нужным.
Как-то раз, случайно включив телевизор, он услышал, что идет набор воинов-контрактников. Валерка внимательно досмотрел передачу до конца и принял решение. До сих пор служба в армии не казалась ему заманчивой перспективой, хотя, окончив училище, он должен был бы пойти служить. Но не пошел, как и большинство его друзей, а теперь, потеряв интерес к собственной жизни, вдруг решил, что армия это то, что ему сейчас нужно.
Светка плакала чуть ли не навзрыд, когда он сообщил ей, что идет служить и, мало того, заключил контракт на два года.
— Ты меня больше не любишь! — всхлипнула она.
— Люблю, — ответил Валерка. — Боюсь, что даже сильнее, чем раньше. Но пойми, котенок, — он поднял за подбородок ее заплаканное лицо, — для меня сейчас это очень важно.
— Но… — попыталась возразить она.
— Ты дослушай, — попросил Валерка. — Если я сейчас этого не сделаю, то, может быть, всегда буду бояться смерти. А ты ведь не хочешь иметь трусливого, как заяц, мужа, правда? — старался он пошутить. — Мужа, который всякий раз будет хлопаться в обморок при слове «смерть», запираться в спальне и залезать под кровать, узнавая, что кто-то из знакомых умер?
Светка натянуто улыбнулась, но тут же снова нахмурилась.
— Неужели это так серьезно? Валера? — недоверчиво спросила она.
— Да, — кивнул он и, отпустив ее, сел в кресло. — Я никогда и ничего так не боялся. Я боюсь умереть, понимаешь? — Валерка не смотрел ей в глаза, он смотрел перед собой, и взгляд у него был сейчас отсутствующий, словно он где-то далеко-далеко. — Я никогда не думал, что со мной может случиться подобное. А сейчас, понимаешь, чувствую, что становлюсь психом. И стану им, уж поверь, если не поеду туда.
— А ты не боишься? — осторожно поинтересовалась она. — Ну все-таки там, куда ты поедешь, война, кровь… И смерти там, наверное, хоть отбавляй…
— Боюсь, — серьезно ответил Валерка, — не просто боюсь, а ужасно. Содрогаюсь от одной только мысли о том, как там на самом деле. Но именно потому туда и поеду.
Она вздохнула, опустив глаза. Валерка притянул ее к себе и, посадив на колени, поцеловал в висок, а потом добавил:
— Другого выхода у меня нет. Не вижу его, по крайней мере. Но я не смогу жить так, как жил последние две недели. — Он немного помолчал. — А ты будешь меня ждать?
— Глупый, — Светка взъерошила его волосы. — Разве я могу тебя не ждать? — Она посмотрела ему в глаза долгим взглядом и снова всхлипнула. — Главное, чтобы ты вернулся… Я всегда буду тебя ждать.
— Я вернусь, котенок. Обязательно вернусь. Обещаю…
Светка уткнулась в его плечо и снова заплакала.
Потом была бурная ночь. Самая бурная в их жизни. Они любили друг друга до тех пор, пока силы их окончательно не покинули. Они старались запомнить все, каждую мелочь, впитать в себя друг друга перед долгой разлукой. Они прощались.
— Ты помнишь, какой сегодня день? — задала вопрос Светка, когда уже начало светать.
— Да, — ответил Валерка. — Восьмое марта. Год, как мы любим друг друга.
— Да, — вздохнула она. — Прошел год, и ты меня оставляешь.
— «Я отправляюсь в дальний путь, но сердце с вами остается», — процитировал Валерка классика, а точнее, фразу, запомнившуюся ему из любимого фильма. — У меня для тебя есть подарок.
— Потом, — лениво ответила она и, плотнее прижавшись к нему, уснула.
Валерка подарил ей золотую брошку в форме сердечка.
Вернулся он через три года.
Он вообще не любил вспоминать, а уж службу и тем более старался стереть из файлов своей памяти. Отчасти подспорьем ему в этом деле послужила подписка о неразглашении. Валерка вообще умел держать данное слово, а тут он не просто дал его, — закрепил его росчерком на бумаге. «Что написано пером, то не вырубишь топором», — не без намека сказал ему штабной офицер. И Валерка согласился. Он никому не рассказывал о том, что ему пришлось пережить за это время. Да и сам постепенно забыл. Остались, словно в тумане, тусклые, будто и нереальные — дикие, таящие опасность, буйные заросли джунглей в какой-то даже им самим неизвестной стране; злые, измотанные бессонницей и напряжением люди; рев вертолетов над головами; кровь, льющаяся из рваных ран, и острое постоянное чувство страха, от которого кислый металлический привкус во рту. И еще, пожалуй, постоянная готовность самому умереть.
Светка ошиблась. Смерти там было не просто «хоть отбавляй», она поджидала на каждом шагу, таилась за деревом, у переправы, на привале — просто была вокруг. Ее там было так много, что Валерка перестал обращать на нее внимание. Или, по крайней мере, уделял ей внимания не больше, чем вещам сугубо привычным и обыденным. Он справился со своим страхом.
Валерка никого не предупредил о том, что приедет. Сначала ему хотелось только одного — оказаться в своей квартире. И, оказавшись в ней, он не выходил из дома целые сутки. Просто блаженствовал в уютной, милой сердцу и почти забытой обстановке. Серега — молодец, сдержал обещание, хоть в квартире никто и не жил, но порядок здесь поддерживала приходящая уборщица, а потому все осталось нетронутым, было сохранено таким, каким и запомнилось.
Валерка, глупо улыбаясь, ходил по квартире, гладил стены, брал в руки книги, вещи, убеждая себя, что теперь он дома. Потом долго отмокал в горячей ванне и пил на кухне чай. Он не верил, что все позади, что кошмар закончился, он вырвался из ада и вернулся живой, невредимый. А теперь наконец-то он имел право расслабиться или хотя бы попробовать это сделать.
На следующий день он приоделся и пошел к Светке. Дверь ему открыл здоровенный коротко стриженный детина, с какими-то волчьими глазами и большегубым ртом, одетый в спортивный костюм.
Оба выжидательно уставились друг на друга, наконец детина лениво протянул:
— Чего хочешь?
— Мне нужна Света, — не без вызова ответил Валерка.
— Ее нет, — чуть ли не рявкнул он.
— А когда будет? — в тон ему осведомился Валерка.
— Не знаю, — слегка пожал плечами детина. — Может, скоро, — и он захлопнул дверь.
«Н-да, — подумал, спускаясь с лестницы, Валерка, — ну и монстр… Чей же это такой? Неужели у Ленки такие кавалеры? Ладно, Светка в равно домой вернется. Я подожду. Теперь моя очередь»… Он вышел во двор и сел на скамейку у подъезда.
Светка пришла скоро, минут через десять. Он увидел ее фигурку издалека и, разволновавшись, встал со скамейки. Она уже завернула к подъезду и только тогда узнала Валерку, а узнав, бросилась ему на шею, тут же залившись слезами.
— Валерка!..
У него даже дух захватило, сердце остановилось. Он успел досчитать до пяти, прежде чем снова ощутил его толчки. Валерка сжал ее в объятиях, погладил по волосам и прошептал:
— Вот я и вернулся, девочка… Видишь, котенок, я сдержал свое слово.
Светка залилась слезами пуще прежнего. Взяв ее лицо в свои ладони, он начал покрывать осторожными поцелуями ее щеки, лоб, нос, глаза, чувствуя на губах соленую влагу слез. А потом впился долгим, истомившимся поцелуем в ее губы. У него вырвался стон, когда Светка вплотную придвинулась, прижалась к нему. Его захлестнула такая волна желания, что он еле удержался на ногах, слегка пошатнулся и, не в силах дальше сдерживаться, прервал поцелуй. Валерка опустился на скамейку, притянул к себе Светку, хотел усадить ее к себе на колени, но она почему-то отстранилась и села рядом, виновато, даже как-то обреченно глядя мимо него.
Его кольнуло недоброе предчувствие. Валерка закурил.
— Ты ждала меня, любимая? — Светка молчала. Тогда он, еще более утвердившись в недобрых подозрениях, решил зайти с другой стороны, непринужденно сказав: — Знаешь, мне открыл дверь прямо-таки «мистер Вселенная». — Это что, у твоей Ленки уже такие ухажеры?
Светка снова помолчала, а потом, глубоко вздохнув, выпалила, все еще не глядя ему в глаза:
— Это мой муж, Валера!
— Твой — кто? Прости, не расслышал…
— Расслышал, — возразила она. И безнадежно и тихо повторила: — Мой муж.
