Ольга Воронцова - Не любовью единой (Новеллы о женских судьбах)
Услышав об отъезде зятя, семья Папы сделала вид, что весьма удивлена им. А сама Лукреция во всеуслышание жалуется, что ее бросили, хотя на самом деле занудливый муж ее порядком утомил. Лукреция вынуждена принять правила игры - она притворяется, что покорилась обычаю, который предписывал удалиться в монастырь замужней женщине, оставленной мужем. И в июне 1497 года она затворилась в монастыре Сан-Систо.
А в Риме сплетничают, что с уходом сестры в монастырь Цезарь буквально озверел и причина тому - его брат Хуан, который не только пресытился своей сестрой Лукрецией, но и сплавил ее с глаз подальше. Но если опять обратиться к дипломатической переписке того времени, то вражда между братьями, свидетелем которой стал весь Рим, кроется отнюдь не в их сердечных пристрастиях к красавице сестренке. Дело было в том, что для старшего сына Цезаря Папа Александр VI избрал духовную карьеру, а младший, оставаясь мирянином, уже был герцогом Гандийским. Светская карьера Хуана складывалась более удачно, Папа уверенно вел его по дороге от герцогства в Испании к неаполитанскому трону. А это уже какой-никакой монарший сан, отсюда, если учесть поддержку Папы, наместника Бога на земле для всех христианских монархов Европы, открывались такие перспективы, что и менее горячая голова, чем у Цезаря Борджиа, могла закружиться. И наконец, настоящим ударом для Цезаря стало назначение Хуана папским легатом на коронацию неаполитанского государя.
Гордясь честью, оказанной сыновьям Папой, мать Хуана Ваноцца Катанеи решила устроить праздник и пригласила их в свой дом. Ваноцца искренне надеется, что здесь братья помирятся. На пиру к Хуану подошел человек в маске и что-то прошептал ему на ухо. По улыбке Хуана все поняли, что речь идет о свидании герцога Гандийского с очередной красавицей. Но на следующий день слуги Хуана обнаружили, что ночью герцог не вернулся в свои апартаменты. Папа поднял на ноги всю стражу Вечного города. И спустя сутки тело Хуана с девятью ножевыми ранами выловили из реки.
Увидев тело любимого сына, исколотое кинжалами, Папа разрыдался.
Господи! Чего стоят все его богатства, сила, власть, если он не смог оградить от несчастья родного сына? Кто посмел поднять руку на него? Ведь это не просто убийство - это бунт!
В первый момент Александр VI нисколько не сомневался в том, что враги таким образом решили расправиться именно с ним. А бедный Хуан - он ни в чем не виновен.
Папа закрыл глаза. Как много надежд возлагал он на Хуана! Ведь в отличие от Цезаря Хуан обладал уравновешенным характером, не хватался по каждому поводу за кинжал, его разум всегда возобладал над чувствами. Но чем дальше продвигалось следствие, тем больше подозрений падало на Цезаря Борджиа. Александр VI вспомнил, как он сам боролся за папскую корону. Сколькими друзьями ему пришлось пожертвовать, сколько чужих жизней на его счету! Ему стало почти физически больно от сознания того, что один его сын убил другого. Александр, может впервые за последнее время, искренне обратился к Богу: "Пусть это будет не Цезарь!" Александр несколько дней никого не хотел видеть. А когда вышел из прострации, он приказал свернуть расследование. Александр прилюдно пообещал расправиться с убийцами Хуана. Но с каждым днем ему приносили все новые доказательства того, что Цезарь стал братоубийцей. Злость и разум боролись в Александре. Публично признать вину Цезаря? Об этом не могло быть и речи! Но если не наказывать его вовсе, то не повернет ли сын оружие против отца? И Александр нашел мудрое решение - убрать всех своих врагов в Риме, обвинив их в убийстве сына, а Цезаря на некоторое время выслать из города, чтобы он мог образумиться. Все равно без отца пока он - никто.
* * *
А Лукреция тем временем была озабочена своими проблемами. В монастыре целыми днями размышляла о том, как убрать с пути постылого Сфорца. Конечно, можно при помощи знаменитого "яда Борджиа". С помощью преданных химиков Александру VI удалось создать целый арсенал чрезвычайно тонких ядов. Использовались даже травы, специально привезенные из Нового Света. Говорят, что еще девочкой Лукреция сама подносила жертвам знаменитое вино Борджиа, которое оказывало свое действие лишь спустя время: от месяца до нескольких лет. У человека выпадали зубы, волосы, сходила кожа, а смерть наступала после длительных тяжелых мук. А чтобы решить дело быстро, в Ватикане пользовались излюбленным ядом без цвета и запаха - мелкими кристаллами цвета паросского мрамора. По легенде, с их помощью Лукреция избавлялась от надоевших любовников.
Но в любом случае - думала ли Лукреция отравить мужа или нет Джованни рядом с ней не было. Александр VI попытался через кардинала Асканио убедить Джованни Сфорца разорвать брачный контракт с Лукрецией. Ватикан предъявил ему обвинение в импотенции. Но оскорбленный Джованни и слышать не захотел о расторжении брака и обратился за помощью к своим миланским родственникам. Однако они слишком дорожили отношениями с Папой и, чтобы отмести вздорное обвинение, предложили Джованни публично провести ночь с Лукрецией или с другой женщиной. Джованни отказался. Он выбрал другой путь - нападение, во всеуслышание объявив, что Папа, так истово желающий расторжения брака своей дочери, хочет просто оставить ее для себя.
Но Александр VI не был оскорблен подобным обвинением и пишет письма беглому зятю. Он предлагает ему достойный способ разорвать супружеские узы - ведь его брак недействителен, так как еще раньше Лукреция была помолвлена с Гаспаре д'Аверса. Такой вариант, конечно, был более приемлем для Сфорца. Но тут закусил удила кардинал, ведущий дело и утверждающий, что предыдущая помолвка на момент брака была расторгнута. Папе приходится начинать все заново. В конце концов кардинал Асканио, не желая терять благосклонность Папы, все-таки уговаривает Джованни признать свою супружескую несостоятельность.
* * *
Лукреция ожидала решения о своем разводе, умирая от скуки в монастыре Сан-Систо. После убийства Хуана отец перестал писать ей нежные письма, но его почтальон, испанский камергер Педро Кальдес, зачастил в монастырь уже по собственному почину.
В цветущих садах и апартаментах для почетных гостей монастыря Лукреция чувствует себя свободной. Вдали от постоянной опеки отца и брата она может отдаваться порывам своей натуры, веселой и сладострастной, как у всех Борджиа. Благодаря своему очарованию почтальон убеждает ее воспользоваться временной свободой. Парочка может целыми днями валяться в постели, предаваясь страсти. Но молодые неосторожны - Лукреция забеременела. Какое-то время тайну удается скрывать под просторными одеждами. Но на шестом месяце беременности Лукрецию ожидает тяжелое испытание - она должна присутствовать на церемонии расторжения ее брака.
В этот день толпа любопытных заполонила Ватикан. Лукреции зачитывают приговор церковного суда.
- Брак Лукреции Сфорца и Джованни Сфорца по решению святой церкви считается расторгнутым, так как за шесть лет супружества жена умудрилась остаться девственницей из-за импотенции супруга!
Среди послов и прелатов прошел легкий шумок. Хороша девственница с таким-то пузом! Неужели Папа не мог найти другой повод для расторжения брака?
Джованни покраснел - еще никогда его так не унижали. Он сжал кулаки, эта беременная потаскуха еще узнает о нем! Он никогда не простит ей своего позора. Тем временем Лукреция вслух подтверждает:
- Да, я девственница.
Ее брат Цезарь вне себя. Едва дождавшись, когда большинство народа разошлось, он обнажает клинок и на глазах отца протыкает Педро Кальдеса шпагой. Рана оказалась несмертельной, поэтому бедного почтальона отнесли в тюрьму. А потом, как написал тюремщик в своем донесении, его раненый узник "упал в Тибр против своей воли". Через неделю из реки выловили еще одно тело - камеристки Лукреции, которая не смогла "ее уберечь".
* * *
15 марта Лукреция родила сына. Правда, о таинственном новорожденном заговорили только три года спустя по случаю его легитимации Александром VI в 1501 году. Потребовались две папские буллы, чтобы узаконить ребенка. Гласности предали только первую, в которой говорилось, что римский инфант Джанни - сын Цезаря и "одной незамужней женщины". Во второй булле Папа признал его своим сыном, это должно было помешать Цезарю захватить владения, принадлежавшие матери ребенка. Однако в результате столь сложной процедуры признания ребенка Лукреции злые языки получили еще один повод обвинить отца и сына, претендовавших на отцовство, в кровосмесительстве. Все эти слухи имели совершенно конкретную и сиюминутную цель: помешать новому браку Лукреции и сближению Рима с Неаполем.
Ведь Папа уже выбрал нового кандидата в зятья - герцога Альфонсо Арагонского, побочного сына неаполитанского короля Альфонса II. Король неаполитанский был согласен присвоить своему бастарду титул герцога де Бисельи и дать Лукреции приданое в сорок тысяч дукатов. Рождение "римского инфанта" не помешало успешно провести переговоры о замужестве Лукреции.
