Валентина Мельникова - Антик с гвоздикой
Вернувшись домой, Ксения настойчиво пыталась убедить себя в обратном, хотя тайный голос упорно ей нашептывал, что она ошибается и глаза Аркадия как раз выдавали его интерес и его обожание. Ему совсем не надо было притворяться, потому что она ни разу не дала повода считать, что относится к нему чуть иначе, чем положено относиться юной барышне к едва знакомому молодому человеку.
Ей было очень горько и одиноко сейчас, потому что не было ни одного человека на свете, которому она могла бы поведать свои девичьи секреты. Марфуша, конечно, не в счет. С первой их встречи с Аркадием она вбила себе в голову, что он потерял голову от ее хозяйки, и даже слышать не хочет, когда та делится с ней своими сомнениями. У горничной свои понятия на этот счет: надо крепко держать привалившую ей удачу за хвост и не слишком оглядываться на графиню.
А попробуй тут не оглядываться, если вся жизнь Ксении зависит от воли и прихотей сестры!
- Едет, едет! - радостно закричал Павлик. - Маменька вернулась!
Он соскочил со стула, который перед этим придвинул к окну и взобрался на него с ногами в ожидании матери.
- Павлик, - сказала строго Ксения, - надеюсь, ты понимаешь, что мы поступаем нехорошо, обманывая твою маменьку. Ты готов гореть в аду или отведать розог на конюшне, когда наше вранье раскроется?
- Готов, - мальчик преданно посмотрел на тетку, - но я никого не выдам, даже если меня будут пытать.
- Надеюсь, до этого не дойдет, - улыбнулась Ксения, - но все же будь осторожнее. Не докучай маменьке вопросами.
Они спустились в столовую. Но Наташа не объяснила причину своего опоздания. И почему-то не справилась даже, как они съездили на прогулку. Лишь попросила Марфушу поставить в воду маленький букет незабудок. Ксения и горничная быстро обменялись взглядами. Впервые они видели, чтобы графиня вернулась домой с букетом. Конечно, она любила цветы. Во всех комнатах дома стояли в прекрасных вазах пышные букеты, а цветы для них выращивали зимой в оранжереях, а летом - в открытых цветниках. Но незабудки? Простенькие полевые цветы... С какой стати графине вздумалось вдруг обратить на них внимание? Внезапная блажь? Каприз? Непонятная причуда? Или смена настроения?
Девушки терялись в догадках, но Наташа не обращала никакого внимания на их взгляды, равно как и на то, что Павлик сегодня без лишних уговоров справился с обедом. Возможно, на ее настроение повлияли утренние неурядицы, но Ксения хорошо знала свою сестру. Не было таких неприятностей, которые могли бы заставить Наташу хоть на минуту забыть о Павлике и делах имения.
За столом царило молчание. Павлик тоже заметил странное состояние матери и не досаждал ей расспросами. Внешне безучастная, она лишь изредка бросала взгляд в окно, за которым менялась погода. Серые дождевые тучи постепенно затягивали небосвод, на горизонте проблескивали зарницы. Гнетущая тяжесть повисла в воздухе. Но Наташа продолжала молчать, а ее взгляд все чаще задерживался на маленьком бирюзовом букете: вазочку с незабудками Марфуша поставила справа от нее.
Неожиданно Павлик попросил добавки, и это совершенно невероятное событие наконец-то отвлекло его маменьку от созерцания скромного букета. Она с удивлением посмотрела на сына, потом перевела взгляд на Ксению:
- Что происходит? Я не верю своим глазам! У Павлика проснулся аппетит?
Ксения пожала плечами:
- Обед сегодня задержали, ты же знаешь!
- Но он раньше готов был не обедать весь день. Чуть ли не силком приходилось заставлять его проглотить каждый кусочек. Что случилось, почему ты попросил добавки? - Наташа переключилась теперь на сына.
Тот насупился.
- Я проголодался. Мы сегодня хорошо погуляли. Я едва дождался, когда подадут обед.
Графиня удивленно покачала головой. Потом взяла сына за подбородок и посмотрела ему в глаза.
- Ты сегодня странно выглядишь, - сказала она наконец. - Глаза блестят, а лицо успело загореть. Он, что ж, совсем не надевал шляпу? - спросила Наталья требовательно у Ксении и пригрозила: - Смотри, если Павлик заболеет...
- Нет, нет! - вскинулся мальчик. - Не заболею и шляпу не буду снимать! И Ксюшу во всем буду слушаться, только отпустите нас завтра покататься. С Евсеем ничего не страшно.
- Не знаю, - сказала рассеянно Наташа и провела пальцами по голубым венчикам цветов. - Похоже, опять зарядят дожди, поэтому и речи не может быть о прогулках, но если погода будет хорошая...
- Ура! - вскрикнул Павлик, однако, заметив строгий взгляд тетки, мгновенно зажал рот ладошками.
Графиня тоже заметила этот торопливый жест, но не пожурила сына, а улыбнулась.
- Если эти прогулки пойдут тебе на пользу, то я, пожалуй, велю покатать нас на лодках по озеру. Но при условии, что всю эту неделю ты будешь слушаться Ксюшу и не допускать баловства на прогулках. - Она принялась загибать пальцы. - Не лезть в муравейники, не дразнить собак, не прыгать с заборов, не подходить близко к лошадям, держаться подальше от кузницы, озера и опушки леса. Опасаться змей в камнях и ос в малине. Помнишь, в прошлом году шершни насмерть зажалили мальчика из Завидова? Он нечаянно наступил на их гнездо.
Павлик знал и про мальчика, и про шершней, равно как уже не первый раз выслушивал наставления и запреты матушки. Но сегодня он воспринял их беспрекословно, не возмутившись, и без требований ослабить материнский гнет. Иногда, правда, он посматривал на Ксюшу с видом заговорщика, и озорные искорки то и дело вспыхивали в его хитро прищуренных глазах. После обеда Павлику полагалось два часа поспать, но он попросил Ксению немного почитать ему, и Наташа, удивительное дело, разрешила. Сама она отправилась в кабинет, велев пригласить туда управляющего.
Тучи окончательно затянули небосклон. В детской было сумрачно, и Марфуша зажгла свечи. Павлик нырнул под одеяло. Ксения присела рядом. В руках она держал глобус, на котором оба тотчас нашли Аргентину.
- Да-а, - протянул разочарованно мальчик. - И вправду далеко! На другом конце света. - Он обвел пальцем контуры страны. - Они, что ж, вниз головами там ходят?
Ксения рассмеялась и объяснила племяннику, почему аргентинцы передвигаются тем же способом, что и жители Северного полушария. Затем она взяла огромную книгу, переведенную с испанского языка на французский. Это был подробный и очень красочный рассказ о приключениях испанского авантюриста Арейро Серхио де Санчеса в сельве Амазонки и в пампасах долины реки Парана.
Но прежде она прочитала племяннику о том, почему Аргентина получила такое странное название, то есть почему ее назвали "Серебряной" страной:
- "Столица страны - Буэнос-Айрес - расположена на берегу длинного морского залива Ла-Плата. И хотя жители его называют себя "портеньос", то есть жителями порта, многие из них никогда не видели океана. До него около двухсот миль. В начале шестнадцатого века мореплаватель Себастьян Кабот отправился вверх по реке Паране..."
Здесь они отвлеклись, чтобы найти на карте залив Ла-Плата. Оказывается, он образовался от слияния двух рек, Уругвай и Парана, и был их общим устьем, так что Ксения и Павлик без труда нашли на карте и саму реку Парану.
- "Кабот искал золото и драгоценности, - рассказывал де Санчес, с присущей испанским путешественникам страстью ко всякого рода легендам. Индейцы, которых он встретил еще в устье реки, подарили ему серебряные украшения. Кабот решил, что именно в этих краях жители горной страны Анд инки, добывают серебро. Поэтому он назвал устье Параны и Уругвая - Ла-Плата, что с испанского переводится как "Серебряная". Но позже выяснилось, что залежи серебра находились в другой стране, которую после восстания Боливара стали называть Боливией, но Ла-Плата так и осталось Ла-Платой...".
Павлик слушал ее с открытым ртом, как не слушал ни один урок. Не перебивал, лишь иногда просил объяснить значение незнакомых слов.
- "Буэнос-Айрес был основан испанскими конквистадорами в 1535 году", читала дальше Ксения. И они тут же нашли столицу Аргентины на карте. Затем принялись рассматривать рисунки в книге: улица Ривада-виа, что протянулась чуть ли не на десяток миль, площадь Пласа-де-Майо, президентский дворец, здание Кабильдо, в котором аргентинцы пятнадцать лет назад, то есть в 1810 году, провозгласили республику...
Тут Ксения отвлеклась, чтобы объяснить Павлику, что такое республика. Для этого пришлось вернуться в античные времена. Словом, когда Наташа заглянула в детскую, оказалось, что Павлик и Ксения увлеклись настолько, что не заметили ее появления. Некоторое время графиня стояла молча, держась за ручку двери, затем подошла ближе. Сестра и сын с упоением разглядывали переложенные папиросной бумагой гравюры в каком-то старинном фолианте с толстой картонной обложкой. Заглянув через их головы, она увидела странных людей на фоне еще более странных пейзажей.
- Кто это? - спросила она.
- Это индейцы, жители аргентинской полупустыни, - ткнул Павлик пальцем в изображение, на котором американские аборигены, слава богу, были одеты в какое-то подобие штанов и тужурок. - Она называется Патагонией, - пояснил он матери и, перевернув страницу назад, ткнул пальцем в другую гравюру. - А эти живут в лесах Амазонки. Говорят, что они поедают своих врагов.
