Джоанна Линдсей - Тревоги любви
- О, перестань, моя дорогая, ты должна знать старину Джорджа. Благодаря такому разбойнику можно начать сомневаться во всем мужском роде.
Джордж покраснел и немного отступил в сторону.
- Перестань, Мэлори, - прошептал он, скидывая руку Энтони со своего плеча. - Оставляю тебя для нежных объяснений с твоей женой. Больше ты ничего не заслужил после такого удара.
Энтони не следовало так представлять лучшего друга своей жене, поэтому, обращаясь к Розлинн, Джордж добавил:
- Надеюсь, мы еще встретимся в другой раз, при более благоприятных обстоятельствах, леди Мэлори.
И он решительно вышел из дома, даже не закрыв за собой дверь. Энтони обернулся и крикнул ему вслед, пытаясь сохранить равновесие.
- Я что-то не то сказал, Джордж?
Джеймс, усевшись рядом с Добсоном на две ступень ки ниже, умирал от хохота. Энтони шатался так, что едва не пересчитал носом ступеньки. Розлинн, не мешкая, спустилась к нему, положила его руку себе на шею, а своей рукой обвила его за талию и потащила на себе.
- Ты знаешь, который сейчас час? Как ты посмел явиться домой в таком виде? - песочила она его, осторожно пробираясь через зал.
- Сейчас.., сейчас... Ладно, сколько бы ни было времени, в чей еще я могу пойти дом, как не в свой?
С этими словами он рухнул на пол, увлекая за собой Розлинн.
- Черт возьми! Мне нужно было бы бросить тебя здесь!
Энтони, будучи в сильном подпитии, не понял ее слов. Он схватил ее и так крепко прижал к своей груди, что она едва дышала.
- Ты не покинешь меня, Розлинн. Я не позволю этого.
Она рассерженно посмотрела на него.
- Ты.., о, Боже, спаси меня от пьяниц и дураков, - сказала она в раздражении, освобождаясь от него. - Давай, глупец, поднимайся.
Кое-как она подняла его и втащила в спальню. И когда минутой позже Добсон вошел в спальню, она зачем-то отослала его. Энтони был беспомощным и не способным позаботиться о себе самостоятельно, он весь был сейчас в ее власти точно дитя.
- Как ты мог в середине дня напиться таким пьяным? - спросила она, подняв его ногу, чтобы снять ботинки.
- Пьяным? Разве? Боже праведный, какое отвратительное слово. Джентльмены никогда не бывают пьяными.
- Неужели? А какими же они бывают? Он протянул ей другую ногу.
- Как же это говорится.., это.., это... Как же это чертово английское слово?
С трудом стащив с него второй ботинок, Розлинн подняла глаза: Энтони смотрел на нее, невинно улыбаясь. Она отбросила ботинок в сторону.
- Ты не ответил на мой вопрос, Энтони.
- На какой вопрос?
- Почему ты в таком отвратительном состоянии?
Он продолжал все так же по-детски смотреть на нее - открыто и беззащитно.
- Я объясню, моя дорогая. Почему мужчина может немного перебрать? Если он потерял свое состояние, если умер кто-то из родственников или если его кровать пуста.
Теперь настала ее очередь прикинуться непонимающей:
- А что, кто-то умер?
Он обнял ее за бедра и притянул к себе:
- Не играй с огнем, дорогая, можешь обжечься.
Глава 31
Энтони проснулся с раскалывающейся головой и проклятием на устах. Он сел, чтобы зажечь лампу, каминные часы показывали начало третьего. За окном было темно - значит, это начало третьего ночи. Он выругался еще раз: теперь ему предстоит бодрствовать много часов до рассвета, с трещащей головой.
Какого черта он все это натворил? О, да, он знал, какого черта, но все равно, не нужно было делать этого. Он смутно помнил, как старина Джордж приволок их домой, помнил, что Джордж рассердился - но за что? Энтони не мог припомнить.
Энтони распрямился, осторожно массируя виски. Ну и жена! Не могла хотя бы раздеть его и как следует укрыть одеялом. Раз она так поступила с ним, надо пойти разбудить ее - ну и посмотреть, что из этого выйдет. Хотя нет, он чувствовал себя слишком погано и вряд ли смог бы изобразить что-нибудь путное, если она вдруг окажется сговорчивой. Он засмеялся, но тут же на лице его появилась гримаса. Нет, лучше уж попытаться избавиться от похмелья до наступления утра. Чудесно было бы принять ванну, но для этого придется дождаться более подходящего часа, чтобы разбудить слуг. В таком случае хорошо бы хоть поесть.
Медленно, потому что каждый шаг отдавался в голове, Энтони вышел из комнаты... Под дверью у брата виднелась полоска света. Он остановился, постучал и вошел, не дожидаясь приглашения. Джеймс, абсолютно голый, сидел на краю постели, сжимая голову руками. Энтони едва не рассмеялся, но сдержался, испугавшись адской боли в висках. Джеймс, не глядя на незваного гостя, медленно и зловеще выдавил из себя:
- Говори шепотом, если тебе твоя шкура дорога.
- Что, старина, у тебя внутри даже завелся маленький человечек, который колотит по мозгам?
- По меньшей мере дюжина, и этим я обязан тебе, ты, жалкий...
- Черт бы тебя побрал! Разве не ты предложил купить вина?
- Одну бутылку, а не несколько, ты, осел! Они оба поморщились от своих же громких голосов. Несмотря на муки похмелья, заставлявшие сосредоточиваться на собственной персоне, Энтони обратил внимание, что тело Джеймса выглядело без одежды вовсе неплохо. Энтони даже удивился, когда вошел, потому что не видел своего брата голым с тех пор, как ворвался однажды в спальню графини - имени ее он уже не помнил теперь, - чтобы предупредить Джеймса, что идет ее муж. Джеймс изменился с той ночи больше десяти лет тому назад. Он стал шире, солиднее. Выпуклые мускулы сбегали вдоль его шеи и рук к торсу и по ногам. Такой вид должен быть у пирата, десять лет лазавшего по мачтам.
- Знаешь, Джеймс, ты - великолепный экземпляр животного.
Джеймс тряхнул головой в ответ на это неожиданное замечание, посмотрел на свое тело, потом снова на Энтони. Наконец он ухмыльнулся:
- Женщин это не смущает.
- Ну, надо думать! - хмыкнул Энтони. - Как насчет картишек? Мне что-то совсем не хочется вознести молитву и лечь спать.
- Только если ты не будешь откупоривать бренди.
Когда Розлинн спустилась вниз к завтраку, ее глаза были затуманены после бессонной ночи. На этот раз она сама была виновата. Она думала об Энтони. Надо было по крайней мере раздеть его и устроить поудобнее, вместо того чтобы оставлять его вот так, как она оставила, даже не побеспокоившись, укрылся ли он. В конце концов он был ее мужем. Она была близка с ним. И нечего этого смущаться. Она совсем было собралась пойти исправить свою ошибку, но передумала, боясь, что он может проснуться и неверно истолковать ее заботливость. И вообще она не должна была входить в его комнату в ночной сорочке. Это можно не правильно понять. Она вовсе не сочувствует ему. Если он хотел напиться и обвинить в этом ее, это его проблемы. И если утром он будет мучиться тяжким похмельем, так это вполне заслуженно. Надо расплачиваться за невоздержанность. Почему же она полночи не спала, думая о нем, беспомощно растянувшемся на своей постели?
- Если у тебя такой хмурый вид из-за неудачного завтрака, может, мне лучше позавтракать в клубе?
Розлинн взглянула наверх. Внезапное появление Энтони настолько изумило ее, что она ответила только:
- Да нет, с завтраком все в порядке.
- Превосходно! - сказал он. - В таком случае ты не против, если я присоединюсь к тебе?
Не дожидаясь ответа, он подошел к столу и стал накладывать гору еды на свою тарелку.
Розлинн с изумлением уставилась на его высокую фигуру, безупречно элегантную в отличном темно-коричневом пиджаке, кожаных бриджах и сияющих сапогах. Он просто не имел права выглядеть так великолепно, быть таким бодрым и веселым в это утро. Он должен был жаловаться и стонать и проклинать свое безрассудство.
- Ты долго спал, - выразительно сказала Розлинн, вонзая нож в толстую сосиску на своей тарелке.
- Я только что вернулся с верховой прогулки. Он сел напротив нее, его брови вопросительно поднялись:
- А ты только что встала, дорогая?
Розлинн чуть не подавилась. Как он смеет еще поддевать ее после своего вчерашнего возмутительного поведения? А именно это он и делал, сидя напротив нее с таким видом, будто провел чудесную ночь, отоспавшись, как никогда в жизни.
Энтони и не ждал ответа на свой вопрос. С веселым прищуром он наблюдал за тем, как Розлинн расправляется с едой, демонстративно не замечая его. Однако Энтони не собирался оставлять ее в покое.
- У нас оказывается новый ковер в гостиной. Она не удостоила его взглядом.
- Странно, что ты не заметил его вчера. Она все-таки хотела так или иначе взять верх.
- И нового Гейнсборо тоже, - продолжил он, скользнув глазами по прекрасному полотну, украшавшему стену слева.
- Сегодня привезут еще новый китайский кабинет розового дерева и обеденный стол.
Она по-прежнему не отрывала глаз от тарелки, но от Энтони не ускользнула перемена ее настроения. Она уже не кипела от еле сдерживаемой злости. Ее самодовольное удовлетворение было очевидно. Энтони чуть не рассмеялся: она так бесхитростна, его милая женушка! Ему было совершенно ясно, к чему она клонит: старая уловка, когда мужу приходится раскошелиться, чтобы вывести жену из плохого настроения. А Розлинн явно поняла, что его бумажник не сможет вынести слишком много недовольства.
