Ханна Хауэлл - Под счастливой звездой (Том 2)
- Ты прав. Он убил бы его без всякой жалости.
- Ну, на мой взгляд, это не совсем верно. Кое-какие сожаления у него были. Видишь цветы? Они лежали на могиле, где, по твоим словам, похоронили Джорди.
Лейт с отсутствующим выражением лица кивнул. Его внимание привлекло тело, которое люди Лахлана подняли на поверхность. Хотя отец и сказал, что не станет его винить в случае ошибки, Лейт понимал: если в могиле не Рори, он себя не простит. Им овладел страх - страх не за себя, а за последствия своего заблуждения, которое могло обойтись всем его близким, да и ему в том числе, очень дорого.
Чувствуя, что напряжение сковывает его тело и душу, Лейт стоял рядом с отцом, наблюдая за тем, как тот осматривал тело. Он знал, что Лахлану требовалось время, чтобы опровергнуть или подтвердить подозрения, но не мог сдержать нетерпения. Если Лейт ошибся в своих суждениях, то времени в запасе у них с Лахланом почти не оставалось.
Когда отец поднялся на ноги и жестом приказал своим людям снова положить тело в могилу и засыпать землей, Лейт не выдержал.
- Это он?
- Нет.
Это единственное слово поразило Лейта прямо в сердце.
- Бог мой! Значит, я все-таки ошибся!
- Не принимай это близко к сердцу. Я тоже поначалу подумал, что это он. Рори сделал хороший выбор. Смотри - вот и шрамы на лице, отличные от повреждений, нанесенных огнем. Нет, он действовал н в самом деле почти безукоризненно!
- Но только почти, и я пропустил ошибку, которую совершил этот сукин сын. В чем же она?
- Я знал о Рори больше, чем ты. Некоторые неизвестные тебе особенности в его внешности я изучил много лет назад. В частности, у него имелась отметина. Родимое пятно.
- Никогда не видел у него ни единой отметины.
- И никогда бы не увидел. Для этого Рори надо было бы раздеть донага и тщательно осмотреть. То, что было скрыто добротной одеждой, пострадало от огня меньше, чем открытые части тела. У Рори было родимое пятно - темное, размером с горошину, под его левой ягодицей. Складка кожи почти всегда скрывала его. Я бы сам никогда не увидел родинку, если бы его отец не показал мне ее. Помнится, он опасался, что это след когтя дьявола.
- Да, у него имелись все основания так думать.
- Ничего подобного. Эта весьма незначительная отметина не могла повлиять на судьбу Рори. Невинная родинка, не более того.
- Я сказал Парлану, что это Рори.
- Да, но ты сказал мне, что он усомнился в этом.
- Только вначале, потом он решил, что глупо сомневаться в очевидном. Поэтому он решил отбросить сомнения как можно скорее.
- Тогда мы должны торопиться в Дахгленн. Вполне возможно, он уже успел окончательно уверить себя, что в могиле лежит Рори, и действует теперь так, как будто все опасности и страхи позади. Именно этого Рори и добивался.
***
Остановив Элфкинга рядом с конем Парлана, Эмил огляделась и сокрушенно покачала головой:
- Опять это место?
- И что же? Отличное местечко. - Парлан соскочил с коня и помог Эмил сделать то же самое. - Я всегда его любил, потому что находил здесь мир и покой. - Раскинув на полянке одеяло, он посмотрел на жену. - Может быть, если мы проведем здесь немного времени в полном покое, кое-какие твои страхи исчезнут.
Она осторожно приблизилась к разостланному на траве одеялу и присела на краешек. Она повторяла себе, что глупо бояться Рори теперь, когда он мертв и лежит в могиле, но все равно не могла избавиться от своих сомнений.
В прошлый раз, после того как они с Парланом насладились любовью на этой полянке, на них напал Рори. Его люди тяжело ранили Парлана, захватили Эмил в плен, где он подверг ее таким мучениям, каких ей в жизни не доводилось переживать. Несмотря на яркий солнечный день и живописную природу, выяснилось, что воспоминания все еще живы и продолжают ее угнетать.
Взглянув на пищу, которую Парлан достал из корзинки и разложил на одеяле, Эмил исподтишка посмотрела на мужа.
Тот улыбался, веселил ее и себя, но в глазах его застыло выражение, какое бывает у очень голодного человека. Старая Мег последнее время избегала Эмил, но женщина была уверена, что Парлан получил от старухи заверения о полном ее, Эмил, выздоровлении после родов. Поначалу ее интересовало, отчего это муж окружил тайной их путешествие к Колодцу Баньши, но потом она решила не обращать на это внимания. Эмил предпочитала наблюдать за его играми, понимая, что они позволят ей привести в порядок чувства, расслабиться и получить удовольствие, - ведь эти игры вели к заветной цели, к которой они оба стремились. Кроме того, все, что до сих пор делал Парлан, ее вполне устраивало и приносило радость.
Потом Эмил оглядела себя и вздохнула. Одета она была не слишком элегантно, а ей по такому случаю хотелось быть красивой. Простенькое платьице, которое ей дали, поскольку отец до сих пор не удосужился привезти более нарядных, было чистым и удобным, но отнюдь не столь красивым, чтобы с его помощью можно было очаровать Парлана. А именно об этом и мечтала Эмил очаровать и, по возможности, соблазнить мужа - хотя бы разок. Судя по всему, Парлан вовсе не был против этого наряда, но ей казалось важным доказать, что она может быть не менее элегантной и обольстительной, чем любая дама его круга. Впиваясь в хлеб острыми зубками, Эмил подумала, что ей бы жилось куда легче, если бы до нее Парлан был знаком с меньшим количеством женщин.
Парлан наконец заметил, что Эмил смотрит на его приготовления уже не так весело, как прежде.
- Что-нибудь не так, дорогая?
- Это тот самый праздник, о котором ты говорил?
- А чем он плох? Разве что скудноват малость...
- Мне бы все-таки хотелось, чтобы ты меня предупреждал - хотя бы изредка - о своих планах. Я бы привела себя в порядок и выглядела бы сейчас куда лучше.
- Ты выглядишь прекрасно. Любой мужчина потеряет из-за тебя голову. Тут он погладил ее по голове и спросил:
- Отчего ты зачесываешь волосы наверх? Прятать такие волосы, как у тебя, - преступление.
- Теперь я замужняя женщина, мать. Мне не пристало, как девице, ходить с распущенными волосами.
- Даже если твой муж приказывает тебе это сделать?! - Парлану нравились ее тяжелые, шелковистые на ощупь волосы, и он принялся пропускать их прядь за прядью через пальцы.
- Ты, значит, снова собрался покомандовать? - спросила Эмил, недоумевая, как ему удалось так просто снова возбудить в ней желание.
- А почему бы и нет? Пусть они колышутся на ветру, как знамя, когда я рядом. Когда же я отсутствую, прячь волосы под шапочкой, чтобы не искушать других.
Он потерся губами о ее щеки, потом прижался ртом к ее губам. И тут понял, что терпения для такого рода игр у него уже нет. Одно то, что она находилась рядом, заставляло его сердце бешено колотиться, в крови загорался жаркий костер желания.
Он снова впился ей в губы - на этот раз жадно, - и она страстно ответила ему. Ответный поцелуй Эмил заставил Парлана окончательно потерять голову - прошло слишком много времени с того момента, когда они занимались любовью в последний раз.
Толкнув ее на одеяло - женщина упала на спину, - Парлан принялся расстегивать и развязывать крючки и тесемки на ее платье. Когда он наконец освободил ее груди, то припал к ним лицом и на мгновение замер, чтобы немного успокоиться. Неожиданно он услышал, что она дышит тяжело и прерывисто - совсем как он, и понял, что жена страдала от вынужденного воздержания ничуть не меньше его самого.
- А я-то думала, ты сначала за мной побегаешь, - произнесла Эмил, расстегивая камзол и прикасаясь ладонями к его мускулистой груди, - А разве я не бегал? Странно. У меня такое чувство, будто я пробежал не одну милю.
Он обхватил ее грудь ладонью и прижался губами к затвердевшему соску, впитывая аромат, которым его сын наслаждался по несколько раз в день. Она же в ответ на это тихонько вскрикнула и начала выгибаться под ним дугой.
Парлан содрогнулся. Он слишком был близок к финалу.
- Старая Мег, наверное, сказала, что я уже совсем оправилась от родов? - Поскольку Парлан ничего не отвечал, занятый тем, что поднимал ее юбки, она решила, что это был глупый вопрос.
Положив ладони между ее бедер и чувствуя их восхитительное тепло, Парлан вдруг заговорил:
- Что такое? Ты, кажется, что-то сказала?
Эмил начала расшнуровывать его узкие штаны. Потом прошептала:
- Я сказала - поторапливайся. Помни: я хочу этого не меньше, чем ты.
Она впилась пальцами в его крепкие, мускулистые ягодицы, предварительно стянув узкие штаны вниз.
- Тогда скажи "да".
- Да, Парлан, да.
Она снова вскрикнула - на этот раз громче прежнего, - ив голосе ее смешались изумление и облегчение, когда он вошел в нее. Она обвила его ногами и крепко-крепко прижала к себе. Жаркое дыхание мужа обжигало ей шею. Их сближение было быстрым, яростным и, пожалуй, грубоватым, но когда все закончилось, Эмил решила, что в этом заключалась своеобразная прелесть, хотя все было иначе, чем прежде. Она помнила, как изгибалась, чтобы впустить в себя Парлана как можно глубже, а он непрестанно твердил ее имя и пытался следовать ее желаниям.
