Дмитрий Рыков - Та, что гасит свет (сборник)
В этот момент он заметил бегущих к нему подружек. Ирина помахала ему рукой. От сердца у Женьки отлегло, он понял, что не вернись они — и вечер был бы безнадежно испорчен, а настроение — тем более. Подлетев, Ирина чмокнула его в щеку, а Оксана поцеловала, обняв за шею.
— Эх, что ж вы долго так, — не удержался Женька от ненужного упрека.
Девчонки переглянулись.
— Да, понимаешь… — как всегда, за двоих ответила Ирина. — Драться ходили.
Заметив, как высоко взметнулись Женькины брови, добавила:
— Ну, дуэль у нас была с Оксанкой. Тебя делили. — И подружки засмеялись.
— Ладно, все ясно с вами. Хохотушки. Идемте куда-нибудь.
— Тут, — сказала Ирина, — почти на самом Крещатике есть бар. Мы там ни разу не были, но нам всегда хотелось. Он, ну, как бы сказать, такой…
Женька не стал подсказывать: «дорогой», но пришел на помощь:
— Не простой?
— Точно. Так вот, если ты…
— Да идем, конечно! Какие вопросы!
— Вау! — хором выдохнули девушки.
Взяв их под руки, Женька спросил:
— Кто же победил на дуэли? Кому я все-таки достался?
— А это нам еще предстоит выяснить! — с вызовом хохотнула Ирина и встала в боевую стойку напротив подруги.
Вышло смешно.
— Да ну вас… — махнув рукой, улыбнулся Евгений.
Бар оказался весьма и весьма приличным. Публика была соответствующая, у окна имелись свободные столики. Девушки захотели занять диванчик, но не вышло. И так — ничего.
После такого перерыва и продолжительной прогулки можно было, кроме пива, заказать чего-нибудь покрепче. Ирина с радостью согласилась на «коктейльчик», себе Женька взял виски, Оксана стояла на своем — только бокал пива. Ну, тут уж специалист расстарался — долго изучал меню, беседовал с барменом и выбрал самое лучшее. О чем, на всякий случай — пусть видят, не лаптем щи хлебаем! — сообщил Оксане. Та пригубила напиток, посмаковала и, наконец, вынесла вердикт:
— А что? Мне нравится!
— Дай попробовать, — потянулась к ней Ира, отпила, кивнула: — Классное!
Разговор плавно перетек к производству пива. Это был Женькин любимый конек, оседлав которого он начал рассказывать об этом замечательном напитке. Что оно бывает светлым, темным, черным, красным, белым, нефильтрованным. Огорошил известием, что лучшим в мире считается бельгийское, объяснил разницу между немецким, чешским, испанским, итальянским, французским, японским, новозеландским… Но тут вдруг тему разговора сменила чуть захмелевшая Оксана:
— Нет, ну были у меня мальчики… Встречалась, конечно, не без этого. Но когда на третьем, а то и на втором свидании тащат в постель — противно. Объясняешь, что еще девочка, просишь подождать, крутят пальцем у виска, говорят: «Дура!» — и поминай, как звали. Ни один не любил настолько, чтобы согласиться подождать. Ну вот и решила — я нормальная девушка, белой вороной быть не хочу и, как только мне исполнится восемнадцать, сразу этой девственности лишусь! Самой надоело…
— А как ты себе это представляешь? — удивился Женька. — Проснулась утром, все — восемнадцать! Эх, сейчас пойду на улицу, сниму первого попавшегося и — в постель?!
— Ну что ты… — надула губки Оксана. — Я сама не знаю, как это произойдет. Конечно, хотелось бы со своим мальчиком, но своего мальчика у меня сейчас нет. Наверное, просто с каким-нибудь нормальным, ну уж точно не с первым попавшимся…
— Взял бы, Евгений, — заметила Ира, — да помог бы девушке!
— Как так? — засмущался Женька.
— Да так! Через две недели у нее день рождения. Приезжай — да и дело с концом.
— А ты, Оксана, что скажешь?
Оксана подняла бокал с пивом и, не отрывая глаз от янтарной жидкости, сказала:
— А что? Я тебя приглашаю. Ты — лучшая кандидатура. И вообще ты мне… нравишься.
— А вам не кажется, — пытался сохранить нормы приличия Евгений, — что так неправильно?
— Нет, а как правильно? — возмутилась Ирина. — Пойти в клуб, нажраться и трахнуться в туалете? От такого предложения ни один парень не откажется. А лечь в постель с девушкой, если она сама об этом попросила и честно обо всем предупредила, — поджилки трясутся? Нормально — не нормально… Будь мужиком! Хочешь по-другому — пожалуйста! Оксана приглашает тебя в Киев на свой день рождения. А станете вы под ручку ходить или еще что — это уж на ваше усмотрение. Что касается лично меня, то я с пятнадцати лет принципов не имею. Что хочу, то и делаю. Приедешь?
— Когда? — только и спросил ошеломленный Женька.
— Двадцать пятого! — хором ответили девушки.
— Приеду, — махнул он рукой. — И вовсе не для того, о чем вы сейчас мне толковали, а потому, что Оксанка мне очень-очень нравится. Я польщен, что она пригласила меня на свой праздник.
— Так выпьем же за это! — подняла бокал с коктейлем Ирина. — Повторим?
— Повторим! — согласился Евгений.
До конца вечера больше они к этому вопросу не возвращались. Девушки заранее предупредили, что до дома ехать им далеко, время позднее и скоро надо будет собираться.
Вскоре под хорошим хмельком они вышли на улицу. Прощались у входа на станцию метро. Проводить до дома себя не дали, слишком, мол, далеко, за него беспокоятся. Договорились встретиться в этом же баре в пять часов двадцать пятого марта. Он попросил номер мобильного телефона для «корректировки действий» — к его удивлению, не получил. Оксана пояснила, что, если он позвонит ей двадцать четвертого перед днем рождения и, сославшись на неотложные дела, сообщит, что не сможет приехать, у нее сердце разорвется. Она хочет отрезать ему все пути к отступлению — или «да», или «нет». У ее дедушки, любителя старых советских фильмов, есть диск с картиной «В семь часов вечера после войны» — пусть так и у них будет. Никаких телефонов! Она станет ожидать его прилета с нетерпением, надеется, что и он тоже будет ждать встречи. Пусть он преодолеет все преграды, которые встанут на его пути, если она ему нравится. Женьке показалось, что Оксанка хотела сказать «любишь», но остановилась.
— Я тебе действительно нравлюсь? — Она хотела услышать утвердительный ответ.
Было темно, вокруг слонялись люди. Ира деликатно отошла в сторонку, дав им время попрощаться. Он обнял Оксану, заглянул в глаза. А глаза карие, и такая в них надежда…
— Этот день — один из лучших в моей жизни, — сказал Женька.
— Поцелуй меня…
По продолжительности их поцелуй вполне мог претендовать на попадание в «Книгу рекордов Гиннесса». Они меняли положение рук, он — на ее талии, она — на его спине и шее, он наклонял голову то в одну, то в другую сторону, наконец они оторвались друг от друга. Но как же ему не хотелось ее отпускать! «Вот, блин, — мелькнула у него в голове дурная мысль. — Почему у нее не сегодня день рождения?»
Перед сном он быстро собрал вещи, завел будильник и заснул. Во сне, как наяву, в комнату вошла совершенно голая красивая смуглая женщина. У нее была великолепная грудь с темными, коричневыми сосками. «Можно я у вас переночую?» — спросила она. «Нет! Нет! — зашипел на нее и замахал руками Женька. — Я теперь Оксану люблю! Вдруг она сейчас придет! Вы что!»
Разбудил его звонок будильника. Молодой организм редко испытывает муки похмелья, если уж совсем не залиться. Десять минут под холодным душем, добрая порция «американо» — ну, что же, можно и на космодром, товарищи!
Он заранее знал, как ему добраться до места назначения. В Праге его не встретили — молод еще, невелика птица. Из аэропорта Евгений добрался до железнодорожного вокзала, нашел нужную электричку. За полтора часа общения с местными жителями успел выучить «насхледаноу» и «дзинькуе». До Ческе-Будеевице было часа два езды, он успел подремать. Встречающий на вокзале был почти его ровесник. Ему выделили наставника, говорящего по-русски. По-немецки понимали почти все, английский был не в чести. Определили его в очень уютную крошечную гостиницу. Хозяйка, приметив русского и узнав, как его зовут, стала читать с сильным акцентом наизусть письмо Татьяны к Онегину — еще в школе учила. Чехия Женьке понравилась, он понял, что шестьдесят восьмой год никто тут ему вспоминать не станет.
Наставник сообщил ему адрес и номер автобуса, на котором можно было добраться до места. Назначил время встречи на семь сорок пять следующего дня — и был таков. Женька сразу завалился спать. Проснувшись вечером, решил прогуляться — не сидеть же в четырех стенах. Хозяйка по его просьбе написала адрес, как он просил, самого «аутентичного» ресторана города, и с этой бумажкой Женька отправился на поиски.
Ресторан отыскался в центре, напротив городской ратуши. Находился он в старинном замке и назывался «Мясно Краме». Что бы это ни значило, звучало здорово. Женька поразился: девять вечера — кругом ни души. В котором часу все здесь спать ложатся? Но, как только он открыл дверь заведения, сразу понял, куда подевалось население. В открытую дверь ударило такой струей теплого запаха всевозможной еды и пива, что не будет преувеличением сказать — его чуть не сбило с ног. За длиннющим столом по обе стороны сидели люди. Пили, ели, курили и, главное, галдели. Шум стоял невообразимый, вокруг посетителей сновали официантки. Каждая в руке умудрялась держать по четыре — шесть кружек пива.
