Эльке Хайденрайх - Колонии любви (рассказы)
19. Кости основания черепа и кора мозга без повреждений. Барабанная перепонка без повреждений.
II. Грудная и брюшная полости
20. Толщина подкожного жира, а также жирового слоя внутренних органов не превышает 0,5 см, умеренно крепкое строение брюшной мускулатуры и мускулатуры грудной клетки. После вскрытия грудины установлено, что легкие полностью заполняют объем грудной клетки, с ребрами не спаяны. В грудной полости красноватая разлагающаяся жидкость.
Сердце расположено нормально в сердечной сорочке с умеренным жировым слоем.
Сердечные листки гладкие.
21. Перед изъятием органов желудок был обескровлен.
22. Язык не поврежден, без отпечатков и следов укусов зубов. Слизистая языка серо-зеленого цвета, особенно у корня. Вход в гортань свободный. Пищевод пустой. Щитовидная железа двудольная. Доли не увеличены. На разрезах без видимой патологии. В трахее жидкость неприятного черновато-зеленого цвета. Окраска бронхов переходит в темно-красную. Из обоих бронхов вытекает неприятно окрашенная красноватая, слегка пенистая жидкость.
23. Легкие в совокупности тяжелые, легочные альвеолы тонкие, покрыты мелкоточечными кровоизлияниями, имеются единичные сливные. При пальпации в верхней доле правого легкого на задней поверхности уплотнение. Передние поверхности обоих легких содержат воздух, частично пузырьки газа, поверхности выпуклые, не спавшиеся.
24. Сердце размером не больше кулака трупа. Сердечная сорочка тонкая. Правые полости сердца отчетливо вялые и расширены. В камерах сердца содержится кровь грязно-коричневого цвета, в правом желудочке трупный сгусток. Внутренняя оболочка сердца темновато-красная, как и внутренние оболочки сосудов. В сердечной мышце архитектоника не нарушена. Венечные сосуды сердца с нормальной пропускной способностью, без изменений или спаек. Сердечная мышца в разрезе мягковатая, неприятного темно-красного цвета, не эластичная и крошащаяся.
25. Печень обычной формы и размера. Вес 1040 г.
26. Селезенка размером с ладонь, желчный пузырь отсутствует.
27. В желудке примерно 140 куб. см переваренной пищи. В связи с давним наступлением смерти наблюдается разложение пищи на тонкие хлопья и выпадение их в осадок. Слизистая желудка цвета желчи.
28. Поджелудочная железа обычной формы и размера.
29. Почки без жирового перерождения. Капсулы почек снимаются легко. Слизистая лоханок серовато-красноватого цвета, аномального содержания нет.
30. Надпочечники размером приблизительно с одну марку, имеют четкое слоистое строение. Мозговой слой размягчен, корка в узкой желтоватой капсуле.
31. Мочевой пузырь расслаблен, содержит приблизительно 12 куб. см темно-желтой мочи. Слизистая бледная.
32. Внутренние половые органы без особенностей. В прямой кишке твердый кусок кала размером с кулак.
С. Предварительное заключение экспертизы
Вскрытие установило:
Исследован труп молодой женщины с симптомами прогрессирующего гниения внешних покровов и внутренних органов. Сгустки крови в сосудах мозга, отек мозга. Незначительное расширение полостей сердца, обусловленное разложением и атонией мускулов.
Производившие вскрытие установили, что эту женщину приблизительно 35 лет никто не видел с 26.9.1981. Она была обнаружена мертвой ее мужем 1.10.81.
Вскрытие не выявило причину смерти, связанную с болезнью или врожденной патологией органов, а также с внешними прижизненными повреждениями. При подобных обстоятельствах можно предположить отравление. Содержимое желудка не однозначно. Осадок сероватой кашицеобразной смеси предположительно является остатками таблеток.
В целях дальнейшего выяснения причины смерти моча, содержимое желудка и кусочки органов сохранены для химического анализа, кровь и моча будут переданы на исследование на содержание алкоголя, а части важнейших органов - на биологическую экспертизу.
Подпись. Дата. Печать.
РИХАРД
Самое неприятное, что нужно было сжечь матрас. Он приехал с ним на мусорную свалку около шести часов утра, рабочий показал ему, где можно разжечь огонь. Он сидел до тех пор, пока все не сгорело и вокруг стало растекаться вонючее черное облако дыма; он попытался что-нибудь почувствовать: печаль, раскаяние, стыд, отчаяние, любовь, растерянность, но ничего не было. Он не чувствовал ничего и смотрел на крыс, которые вылезли на солнце и чистились на кусочке жести. Он выкурил сигарету, а потом еще одну, потом встал, потянулся и размял затекшие ноги. По крайней мере, подумал он, в этой постели мы никогда не спали вместе, и внезапно пришла печаль, как удар чем-то тяжелым, как будто кольнуло прямо в грудь, и, когда черное матрасное облако опустилось на него, он короткое время не мог дышать. Ему захотелось подбежать к тлеющим остаткам матраса, сунуть туда свою голову и зарыдать. "Мне так жаль, так жаль", - плакал он без слез. Он приехал слишком поздно. Или это она ушла вовремя, чтобы не услышать то, что он собирался ей сказать.
Он сунул рабочему пять тысяч лир чаевых и ушел не оглядываясь. Ему не хотелось возвращаться в этот по-мещански обставленный дом, владельцы которого, впавшие в панику из-за случившегося, собирались сегодня вернуться обратно. Лизины вещи он может упаковать завтра. Но он не знал, что ему делать сегодня одному в маленьком, холодном номере отеля, и поэтому поехал - был прекрасный осенний день - по оживленной дороге вдоль озера, без всякой цели.
В каком-то местечке был рыночный день. Рихард припарковал машину и медленно поплелся через улицу к первым стендам, которые располагались у озера. Парень у прилавка с хозяйственными товарами напомнил ему кого-то: это высокомерное пустое лицо, где я его видел раньше? Такие вещи всегда знала Лиза. Она постоянно говорила: этот напоминает мне того-то, а этот - о том-то, посмотри-ка, он похож на имярек! Ему это иной раз действовало на нервы, но теперь он уже больше никогда не услышит этих слов... Когда он вошел в дом и нашел ее, ему стало плохо. Он выбежал в сад, и там его вырвало, потом он с трудом отважился вернуться, чтобы вызвать полицию. Пока полицейские не прибыли, он стоял в дверях и смотрел на Лизу, как она лежит тут, в чужом доме, на чужой постели. Маленькая серая кошка потерлась о его ноги. Он очень испугался и прогнал ее, а потом, прежде чем появилась полиция, взял со стола Лизин дневник и сунул его в свою дорожную сумку. Он полистал его. "Если ты меня любишь, все будет хорошо", - были первые строчки, и он захлопнул тетрадь, зная, что не будет читать дальше. Он должен сжечь его вместе с матрасом.
Женщина со светлыми, высоко начесанными волосами, в немыслимом пуловере продавала туфли и сунула ему под нос лакированные балетки, всего за 20000 лир, летняя распродажа. Они подходили Мариэтте, которая явно ждала, что он привезет ей какой-нибудь подарок. Она дулась и хотела поехать с ним. "Я могу спрятаться в отеле, - сказала она, - и, когда ты ей все скажешь, мы с тобой немножко покатаемся по окрестностям". Но он хотел поехать один: Лиза обладала шестым чувством на такие вещи, она бы сразу заметила, что он приехал не один. Рихард намеревался обернуться за один день, только сказать: "Лиза, между нами все кончено, я хочу развестись с тобой, собственно, мы уже развелись, ты можешь вернуться в нашу квартиру, я оттуда съехал, я живу с другой женщиной". Она бы заплакала, он немножко посидел бы с ней, а потом уехал. Так он все это себе представлял.
Он купил розовые балетки 38-го размера. Такой размер носила Лиза, а у Мариэтты была приблизительно Лизина фигура, они ей определенно подойдут. А если нет, мир от этого не рухнет, подойдут какой-нибудь другой женщине.
У сырного прилавка ему кивнул толстый продавец с ножом в руке, на кончике которого сидел кусочек на пробу. Рихард нехотя подошел поближе, взял кусочек, его принудил к этому настойчивый кивок головы, но ничего не купил. Он сожалеюще пожал плечами. "Турист, - сказал он, - отель". Продавец рассмеялся, покачал головой: "Ну ладно, non fa niente, хороший сыр, formaggio buono, nostrano, здешний". Его жена была маленькая и узкокостная, и как это только они спали друг с другом? Рихард не спал с Лизой уже больше года: боялся, вдруг она забеременеет. Он знал такие случаи, многие женщины беременели, чтобы удержать ускользающих мужчин. Он был настороже и избегал ее, а она становилась все молчаливее и однажды перенесла вторую подушку из их спальни в его кабинет, где он уже много месяцев спал один. Об этих вещах никогда не говорилось вслух, они просто происходили.
У прилавка с инструментами он остановился надолго. Здесь сидел старик и курил, и рядом с ним все еще висел портрет папы Иоанна XXIII, а ведь с тех пор были избраны два новых! Два? Или один? Он в этом не очень хорошо разбирался. Вспомнилось только, как Лиза, когда теперешний папа приземлился в Колумбии, показала на телевизор: "Посмотри-ка, как называется его "воздушный гигант"?" Он назывался "Пастырь-1". Она обращала внимание на такие вещи. Мариэтта была совершенно другая. Непоседливая, веселая, немножко наивная, Мариэтта хотела видеть мир таким, каким видел его он. Ей только что исполнилось двадцать, и она еще удивлялась всему на свете. Это доставляло ему удовольствие, он чувствовал себя молодым рядом с ней, во всяком случае, моложе своих сорока.
