Уильям Вулфолк - Кино для взрослых. Плутовка
Он сверился с табличкой на двери: «Питер Клайн» — и позвонил. Резкий звон эхом прокатился по дому и умер в глубине. К дверному окошечку подошел лысеющий мужчина в очках и недружелюбно буркнул:
— Что вам нужно?
— Вы — мистер Клайн?
— Не надейтесь всучить мне какой-нибудь вшивый товар. Даром потратите время.
— Я не коммивояжер. Хотелось бы потолковать о вашем письме.
— Каком еще письме?
— Которое вы отправили миссис Хелен Нейлор.
— Мне некогда.
— Это не займет много времени. — Пол заметил, что мужчина колеблется, и нажал: — Иначе я обращусь в полицию.
Клайн оглядел его с ног до головы и отпер дверь. Пол проследовал за ним в маленькую комнату, где ему первым делом бросился в глаза телевизор одной из последних марок с видеоприставкой. Кроме телевизора, здесь были только потрепанный диван, два ветхих кресла и выцветший, некогда зеленый ковер.
Клайн выключил аппаратуру и указал на одно из кресел.
— Как к вам попало мое письмо?
— Несколько дней назад миссис Нейлор ушла из жизни. Оно оказалось среди ее бумаг. Должен предупредить, мистер Клайн: вашему положению не позавидуешь. Это письмо можно истолковать как угрозу. Не исключено, что оно послужило причиной ее смерти.
— Вы адвокат?
— Нет.
— Тогда какого…
— Я друг миссис Нейлор.
Клайн смерил его тяжелым взглядом.
— Пытаетесь меня запугать? Не на того напали. Я не написал ничего такого, что не смог бы доказать. Ваша прекрасная леди-профессор была извращенкой.
Его желтушное лицо словно плавало в розоватой дымке.
— О каких доказательствах вы говорите?
— Что ж, — прорычал мистер Клайн, — могу показать, если у вас хватит духу смотреть.
— Покажите.
Судя по тому, как Питер Клайн возился с видеокассетами, они были его гордостью, его бесценным сокровищем. Он хранил их в специальном контейнере из тех, что предоставляются в виде премии постоянным подписчикам компании «Конфиденциальные кассеты», торгующей порнофильмами по почте.
Клайн нашел видеокассету, вставил в специальную щель и нажал на кнопку. Телевизионный экран ожил. Пошли титры: имена ответственного за производство и диктора. Потом появился сам диктор. Он объяснил: фильм, который они собираются показать, не игровой, а документальный, снятый при помощи скрытой камеры.
«Уже не новость, что в кампусах многих наших университетов существуют так называемые женские научные общества. Но до сих пор никто не видел, что делается на их сходках. Так вот, эти мероприятия проходят, мягко говоря, ”весело“»[1].
Питер Клайн отреагировал на каламбур непотребным ржанием. На экране возникла группа женщин в интерьере гостиной, с разбросанными по полу матрасами и подушками. Прибыли две новые гостьи и направились к буфету с напитками. Две женщины на заднем плане начали страстно обниматься.
Питер Клайн подался вперед, хрюкая от удовольствия. Действие на экране подошло к тому моменту, когда почти все пары женщин находились на той или иной стадии любовных ласк. Некоторые начали раздеваться. Большинство женщин были немолоды. Фигуры и степень привлекательности соответствовали возрасту.
Пол никак не мог поверить, что происходящее на экране — запечатленная скрытой камерой действительность. Ему казалось, что это поставлено, даже отрепетировано. Но отсутствие звука усиливало ощущение подлинности. То была непристойная пантомима, в которой возраст самых молодых участниц явно перевалил за тридцать пять лет. Освещение было абсолютно непрофессиональным, угол обзора камеры — ограниченным. Дамы появлялись и исчезали из кадра в хаотичной, непредсказуемой манере, подтверждающей наличие стационарной видеокамеры. Конечно, при определенном уровне профессионализма это можно сымитировать, размышлял Пол, сознательно отвлекая себя от экранного действа. Вот всего лишь в нескольких футах от камеры женщина в костюме Евы окутала длинными светлыми волосами голую спину партнерши, жадно мусолившей ее груди. Неподалеку другая участница сняла розовую комбинацию с кружевами и легла на спину. Сверху взгромоздилась матрона с вибратором в руке. Ни одна из них ни разу — ни прямо, ни украдкой — не взглянула на камеру. Приходилось признать: это — правда.
Шестьдесят минут пролетели в полной тишине. В конце диктор сообщил, что фильм был снят в городе, где расположен небольшой, но престижный университет. Экран погас.
Клайн противно осклабился. Пол стиснул зубы. «Мерзавец!»
— Ну что, довольны? Вы ее узнали?
— Нет.
— Да вы что? Помните ту парочку, что явилась через несколько минут после начала?
Пол порылся в памяти. В начале фильма действительно пришли две новые гостьи, но он не разглядел их лиц.
— Давайте снова поставлю. Остановлю, когда она будет в кадре.
Сцена у двери повторилась. Пол закрыл глаза. А когда открыл, у него не осталось никаких сомнений.
— Странно, что вы сразу не узнали — если вы ее друг. Погодите, ее еще покажут.
Хелен сидела на коленях у другой женщины в глубине комнаты и целовала ее, а та гладила ее рыхлый живот. Эта другая была Бетти Сент-Клер. У Пола сжалось сердце.
— И вы побежали писать письмо?
— А как бы вы поступили? Может, у нее в аудитории молодые девушки. Чему такая может научить? Разным извращениям?
— А смотреть такие фильмы — не извращение?
Клайн подскочил к Полу и потряс кулаком.
— Эй вы, слушайте! Я — честный, порядочный человек. Труженик. Меня еще никто не обзывал! Никто!
— Не можете дрочить без этой штуки? Советую попробовать с живой женщиной!
У Клайна отвисла челюсть, а кулак разжался.
— Ясно: ты такой же, как она. А ну марш отсюда, паршивый педик! Убирайся, или я расквашу твою смазливую физиономию!
— Приятного времяпрепровождения перед телевизором!
Пол шагнул на улицу. Ему не хватало воздуха. Голова шла кругом. Неужели это правда? Он покачал головой. И окончательно осознал: да. Это правда.
* * *Как ни странно, это разоблачение не повредило Хелен в глазах Пола — даже сделало более близкой и человечной. Она предпочла самый легкий путь. Поняла, что не вынесет позора. И потом, ей пришлось бы уйти из университета. Пол представил себе реакцию декана Брюса: шок, гадливость и чуть ли не обвинение в предательстве. У Хелен не было другого выхода.
Главное — уберечь Дженнифер. И такой шанс есть. Вот ведь и он, Пол, не узнал ее мать на экране без подсказки Клайна. Среди друзей Дженнифер вряд ли есть клиенты «Конфиденциальных кассет». Да если даже кто-то и увидит фильм — это покажется слишком невероятным, чтобы нарушить заповедь «О мертвых — ничего, кроме хорошего».
Пришло время возвращаться в Нью-Йорк — сдать квартиру и забрать вещи. Дженнифер проводила Пола на станцию. Его так и подмывало сказать: «Родная, выходи за меня замуж и едем со мной!» Но он удержался. В Нью-Йорке ему предстояло сделать кое-что еще. Выполнить своего рода ритуал изгнания дьявола — чтобы душа Хелен Нейлор не мыкалась неотмщенной и неприкаянной.
— Ужасно не хочется оставлять тебя одну, — сказал он Дженнифер. — Но я скоро вернусь и помогу тебе продать дом и разделаться с делами матери.
Она не могла оставаться там, где умерла ее мать, и сразу после похорон переехала в другую квартиру в двухэтажном доме близ кампуса. Но осталась на прежней работе — ассистенткой зубного врача.
Когда подали состав, она схватила Пола за руку и крепко сжала.
— Возвращайся скорей, дорогой. У меня больше никого нет.
Она была так измучена, что Полу не составило бы труда уговорить ее прыгнуть вместе с ним в поезд. Но его что-то удержало.
Из окна купе он смотрел, как Дженнифер стоит под моросящим дождем и машет рукой. Постепенно она становилась меньше и наконец уменьшилась до крохотного пятнышка — неразборчивого лица на общей памятной фотографии.
Глава 3
Письменный стол в кабинете Ирвина Миддлтона был завален экземплярами «Нью-Йорк ревью». Читая заметки Пола, Ирвин в то же самое время вылавливал из большой банки фрукты и запивал молоком из картонного пакета. Он всегда ел только натуральные продукты и каждый день брал с собой еду в офис.
Наконец он закончил чтение. Наблюдая за выражением его лица, Пол уже догадался об отказе.
— Что говорить, все это чрезвычайно интересно, но обнаженная натура — не наш материал. Мы чужды сенсационности.
Пол усмехнулся. Кто в наши дни говорит «чужды»? Только Ирвин Миддлтон. Вот почему он — выпускающий редактор литературного ежемесячника с высоким эстетическим и интеллектуальным уровнем, но очень низким тиражом.
— Думаю, это выигрышная тема для дискуссии, — возразил Пол. — Торговля видеокассетами по почте приобрела широкий размах. Львиная доля этих лент — порнуха. Миддлтон поправил булавку в галстуке.
