Анжела Тайхом - Пути любви
- Куда же вы убегаете, моя прекрасная наяда? - проговорил "Генрих" приятным, вызывающим мурашки бархатным тоном. - Неужели я испугал вас?
Гейл недовольно поджала губы.
Ясно. Перед ней законченный ловелас. Распутник. Бабник. И очередной повеса. Почему-то некстати вспомнился Джослин...
Но почему-то вместо того, чтобы развернуться и уйти, она присела в шутливо-ироничном реверансе и ответила:
- Совсем нет, Ваше Величество.
Пока она приседала, "Генрих" погрузил взгляд в ее декольте. Он даже слегка покраснел, словно увиденное, явно его "порадовало". Гейл как можно быстрее поднялась, досадуя на себя за глупость, и уже хотела тотчас уйти, как "Генрих", словно прочтя ее мысли, завладел ее рукой.
Поднеся ее к своему рту, он слегка защекотал ее бородой, но не поцеловал. Так, один жест. При этом он так и не отрывал своего взгляда от ее груди, до тех пор, пока Гейл не дернулась. Он тут же словно опомнившись, интимно зашептал:
- Вы так ослепительно прекрасны!
- Надеюсь, ваше зрение не пострадало! - едко парировала она, раздумывая, как бы вырвать от него свою руку.
Он вдруг расхохотался.
- Моя дорогая, да у вас еще и прекрасное чувство юмора!
И вновь поднес к губам ее руку, но на сей раз поцеловал, глядя прямо ей в глаза.
Да, если не кривить душой, то теперь, когда он перестал смотреть на нее так вызывающе неприлично, она могла признаться себе самой, что он... приятен. У него оказались серо-голубые глаза. Что впрочем, неудивительно, у нее была явная склонность к этому цвету глаз...
- Поверить не могу, что такое сокровище и совершенно одна...
В его тоне звучал легкий вопрос, он словно бы ждал ее опровержения, но Гейл уклончиво сказала:
- Зато вы пришли сразу со всеми шестью женами.
"Генрих" оглянулся на группку своих "жен".
- Забавно, не правда ли? Никак не ожидал подобной встречи. Вначале, ко мне подошла только одна и тут же заявила на меня свои права, а потом вдруг появилась вторая, третья... Я чуть было не разорвался на части, до тех пор, пока не увидел вас и не подумал - это мое спасение!
- О, вряд ли меня можно причислить к богиням спасания.
- И не надо, моя прекрасная фея! Самое главное, вы не имеете никакого отношения к моим женам.
Его голос на мгновение потерял свою бархатную тягучесть и в нем прозвучала издевка. Гейл недоуменно взглянула на него. Но она так и не успела понять, над ней он издевался или над собой, потому как тот, вновь заговорил своим обволакивающим тоном...
- Вы действительно сказочная фея. Потому, сколь не всматриваюсь я в ваше лицо, не слушаю ваш голос, я не узнаю вас.
Гейл забеспокоилась, лихорадочно припоминая всех бывших знакомых, но тут же была вынуждена признать, что могла сказать тоже самое и о нем...
- Вы разве знаете всех присутствующих?
Повернув голову, она с удивлением отметила, что перед глазами все закружилось.
Что это с ней? Откуда, это ленная истома, полыхающий жар и предчувствие чего-то тревожного?.. Она не так уж и много выпила...
- Более-менее. - Словно издалека донесся до нее голос "Генриха" и она вновь повернула к нему лицо. - А если не знаю, то уже видел когда-либо, или знаю кого-нибудь, кто может познакомить меня с ними. Здесь люди одного круга... И все же, вас я вижу впервые. Вы приезжая?
- Это допрос? - придя в себя, улыбнулась она.
- Скажем так, здоровое любопытство. - Он улыбнулся в ответ.
- Тогда ваше любопытство здесь не уместно - это маскарад, и вряд ли окружающие пришли сюда, чтобы быть узнанными.
- Какая вы, однако, бойкая на язык леди. Но, вы правы, я сомневаюсь, что большинство присутствующих могли позволить себе многое из того, что они сегодня себе позволили, не будь на лице у них масок...
Он тут же начал перечислять знакомых ему "масок", занимавших высокие посты или известных своей добродетелью, которые нацепив на себя костюмы, словно, напрочь забыли кем они являлись и пустившиеся во все тяжкие. К примеру, известный поборник добродетели, и в частности судья, присудивший однажды оступившуюся девушку к позорной казни, на их глазах, бегал за разряженной пастушкой - недавно вышедшей замуж в третий раз, и каждый раз настигнув ее, задирал на той юбки. Пастушка визжала и вновь убегала, якобы за помощью к какому-нибудь мужчине, кидаясь ему на грудь и прижимаясь самым неприличным образом...
Время от времени, поглядывая на Элиота, Гейл с интересом слушала то, что говорил ей "Генрих". Этот мужчина, явно умел увлекать женщин. Они плавно перемещались по бальной зале, находя все новые и новые поводы для разговоров, один раз он даже пригласил ее на танец, но Гейл отказалась, помня об Элиоте, который кидал на нее выразительные взгляды, словно обвиняя ее в том, что он здесь невыносимо страдает, а она развлекается.
Но уже через два часа, она поймала себя на том, что как зачарованная смотрит на незнакомца. За два часа этот мужчина - бабник, ловелас и она не сомневалась в этом - распутник, отчего то начал всерьез нравиться ей. В нем была некая игривая легкость, чарующий шарм, и при всем при этом какая-то ненавязчивость. Захоти она уйти, он бы, не смотря на все свое "огорчение" дал бы ей уйти. Но сейчас, пока она оставалась с ним по своей воле, он выкладывался весь - смотря на нее горящими от восхищения глазами (разве от такого взгляда может отказаться женщина?), смешил ее, ненавязчиво подавал напитки...
Будь он настойчивее, более напорист - она бы испугалась и ушла. Но он не пугал ее - ироничный, но осторожный, он ловко раскрепощал ее своими разговорами, не давая ей ни минуты почувствовать тревогу или неловкость.
Она перестала ощущать время, забыла для чего здесь находиться - она только купалась в лучах его восхищения и смеялась, смеялась, смеялась...
- Вы останетесь на представление?
Его внезапный вопрос, заставил ее вздрогнуть. Она словно бы очнулась.
- Представление? Ах, да я совсем забыла... - Она разом вспомнила зачем она здесь. Вспомнила Эллиота. Незнакомца. Оглядевшись, она наконец, заметила, что бал начал подходить к концу.
Как же она так забылась? Почему шутки о монархах и их любовницах, горячий взгляд и чарующий голос, который вызывал приятное покалывание где-то в районе ее груди и заставлял волноваться, как какую-то девчонку - почему все это, застило ей разум? Неужели, она так изголодалась по мужскому вниманию? И стоило очередному ловеласу обратить на нее свой изощренный взгляд , как она тут же растаяла?
- Так как, моя прекрасная фея?
Гейл торопливо нашла глазами Эллиота, который красноречиво кивнул на часы. Да, времени действительно оставалось мало...
- Останусь. - Небрежно, кивнула она. - А вы?
Она надеялась, правда надеялась, что он все-таки уйдет. Или что его позовут его дамы. Но он вновь завладел ее рукой и повел в те самые комнаты, в коих должно было устраиваться то самое таинственное представление. Часть гостей плавно следовало вместе с ними. Конечно не все, некоторые уже давно были там, другие напротив спешили по домам, кто-то же еще оставался в зале, предпочитая танцы зрелищам... Однако, Гейл, словно сомнамбула, безвольно следовала за "Генрихом". Она одновременно была рада и не рада, что все складывается таким вот прихотливым образом...
В этих таинственных залах было темно, окна, если они и существовали, были плотно зашторены. Зияющие дыры дверей вели казалось бы в еще более темные помещения, анфиладой переходившие одно в другое. Ярким пятном лишь освящалась некая сцена - небольшая площадка на возвышении, все остальное тонуло во мраке. Мрачный темный тоннель, здесь и не рассмотришь никого.
Гейл обернулась, безмолвно прося Эллиота последовать за ней, но тот ее уже не видел. Но он вскоре найдет ее - если он не отыщет таинственного незнакомца в зале, он последует сюда за ним. Здесь, в этих комнатах, вероятность найти его была еще более высока, ведь он ясно сказал Элиоту - в комнатах, где проходят представления...
- Здесь пять комнат. - Склонившись к ее уху, прошептал "Генрих". - Вы ведь ни разу здесь не были?
Гейл покачала головой. Она ждала, когда же они двинуться дальше, но монарх не двигался с места.
- Здесь пять комнат и вы не можете пройти одну, пока полностью не увидите представления в первой, затем во второй и в третьей и так до тех пор, пока не дойдете до конца.
- А когда мы выйдем из пятой комнаты?..
- А когда мы выйдет из пятой комнаты, мы попадем в коридор с множеством-множеством дверей...
- Зачем?
- А затем, моя фея, что не все любят присоединяться к представлениям, а предпочитают уединяться... - По его губам зазмеилась улыбка, но фальшивая борода, сделала ее добродушной.
Гейл не была настолько наивной, чтобы не понимать о чем идет речь, однако до сих пор не могла поверить в то, что все происходящее правда. Представления, уединения... она знала, зачем этот мужчина увлек ее сюда. Но она просто не позволит ему это. Она не знала его, она даже не знала, был ли он джентльменом, однако, не сомневалась что сумеет отказать ему. Почему в ней возникла такая уверенность, она и сама не знала, но с ним ей было спокойно.
