Ричард Гордон - Доктор на просторе
Я свирепо зарычал. Гримсдайк сделал вид, что не заметил моего гнева.
- Далее, как справедливо заметил наш ветеран, вам понадобятся кольца. Медяшки, которые дружка вечно теряет у церковного алтаря, стоят пару фунтов, вы же выберете дорогие золотые кольца. Придется тебе оплатить и объявление в "Таймс", после чего твой почтовый ящик несколько недель кряду будет ломиться от предложений услуг фотографов и цветочных магазинов, а также - торговцев противозачаточными средствами. Все твои приятели-холостяки начнут хлопать тебя по спине и поздравлять с подвалившим счастьем, будучи при этом свято уверены, что на самом деле везунчики они, а вовсе не ты. Все станут наперебой предлагать тебе выпить с ними, но тебе будет некогда, ввиду того, что придется все свободные вчера просиживать с невестой и обсуждать бесконечные детали свадебной церемонии. К тому времени ты уже окончательно уверишься, что не хочешь жениться, но все пути к отступлению...
- Послушай, может, ты заткнешься? - потребовал я. - Лично мне совсем не до смеха.
Гримсдайк и ухом не повел.
- ...отрезаны, - продолжил он, - и шансов уцелеть в неравной битве у тебя примерно столько же, как у корзинки яиц под гусеницей танка. Вскоре ты поймешь, что брак это вовсе не единение двух душ, а лишь предлог для женщины, чтобы обзаводиться дорогими тряпками и украшениями. Невеста начинает гордо разъезжать верхом - к восторгу родственников и черной зависти незамужних подруг. Разумеется, её конь это ты. Или - осел, как тебе приятнее. Подружки невесты, все на подбор, будут взяты из сумасшедшего дома - так тебе наверняка покажется. Впрочем, и твоему дружке её родственники будут так же рады, как Джеку-Потрошителю. Твои последние надежды улизнуть развеются как дым, когда на вас обвалится лавина столовых сервизов, вилок, ложек и ножей, пепельниц, кастрюлек и прочей дребедени. Взамен тебе придется ночами напролет строчить благодарственные письма, начинающиеся словами вроде: "Дорогой (драгоценный) дядя Огастес! Бесконечно благодарны Вам за бесценный дар, и тому подобное."
Гримсдайк осушил стакан, подлил себе ещё и продолжил:
- И вот настал торжественный день. С утра ты еле встаешь с гудящей после тяжелого похмелья башкой, потому что дружка уже приехал. Свадебная церемония в церкви под звуки органа...
Не дослушав его болтовни, я со всего размаха шмякнул стакан об пол и вышел, хлопнув дверью.
* * *
Следующее утро выдалось для меня, пожалуй, самым скверным со времени заключительных экзаменов. Газеты словно задались целью сообщать о разводах, расторгнутых помолвках и брошенных детях. Раздел объявлений пестрел предложениями дешевых обручальных колец. С трудом проглотив невкусный завтрак, я поспешил в свое отделение, видя скрытую насмешку едва ли не в каждом взгляде. Мне даже казалось, что сестры за моей спиной указывают на меня пальцами и хихикают.
Еще хуже мне пришлось в операционной. Вновь, как в мои самые первые дни, все у меня валилось из рук. В конце концов даже всегда выдержанный мистер Кэмбридж кротко возвел на меня глаза и промолвил:
- Вы не могли бы, мистер Э-ээ, держаться за ретрактор, а не за пупок пациента?
Хатрик хихикнул и наябедничал:
- Он, наверное, влюбился, сэр.
Я с трудом сдержался, чтобы не запустить в него окровавленным тампоном.
Обед показался мне ещё более остывшим и несъедобным, чем обычно. Я уже безропотно смирился с неизбежностью. К тому же, в конце концов, сестра Плюшкиндт неплохо готовила, да и заботилась обо мне. Родители её, слава Богу, не вечны, собак с кошками, птицами и прочей живностью можно будет раздать в приюты и в детские дома, а с братом и сестрицей я уж как-нибудь свыкнусь. По окончании обеда я поделился этой мыслью с Гримсдайком.
- Как, жениться на этой лягушке? - изумился он. - Да ты с ума сошел!
- Но ты же сам сказал вчера... - проблеял я.
- Господи, я ведь пошутил, - невозмутимо пожал плечами этот проходимец. - Просто твой рассказ о званом ужине так меня насмешил, что я не смог отказать себе в подобном удовольствии. К тому же - не можешь ведь ты жениться на медсестре! Она же тебя клистирами заму чает!
- Но... что мне делать, черт возьми? - вскричал я. - До сих пор от тебя толку было, как от козла молока.
- Совет мой прост, как инфузория-туфелька, старина. Возьми да закрути роман с другой. Неужто ты сам до этого не додумался?
Тем временем в операционную вкатили очередного пациента, и наш разговор прервался. Впрочем, я уже воспрянул духом, и мистер Кэмбридж остался мной доволен. Кошмарные события последних двух дней настолько вышибли меня из седла, что я даже позабыл про сестру Макферсон.
Засыпал я счастливый. Жизнь снова рисовалась в самых радужных красках.
Глава 18
В тот день я почти не видел сестру Плюшкиндт, потому что мы с Хатриком до самого вечера не вылезали из операционной: грыжи, варикозные вены, липомы, биопсии и цистоскопии шли неиссякаемым потоком. В восемь часов, набросив белый халат поверх заляпанного кровью костюма хирурга, я поспешил в отделение, которое в операционные дни напоминало французские позиции по завершении битвы под Ватерлоо. Перед дверью в "Постоянство" я неожиданно столкнулся с сестрой Плюшкиндт в марлевой маске.
- У меня ангина, - прохрипела она, глядя на меня грустными коровьими глазами. - Я должна уйти.
- Ах, как жалко, - посочувствовал я, с превеликим трудом скрывая восторг. - Но ничего страшного. Я проведу обход с сестрой Саммерс. Сегодня мы с тобой все равно не смогли бы встретиться - мне пришлось провести несколько тысяч операций.
- Только не поручай ничего важного сестре Макферсон, - предупредила меня Эдна. - Она совершенно безответственная. Сегодня утром ухитрилась перепутать касторку с грелкой. И не задерживайся допоздна. Ладно?
Я энергично закивал.
- Пойду в лабораторию, - сказала она. - Тампон возьму. Спокойной ночи, милый Ричард.
- Спокойной ночи. Выздоравливай побыстрее.
На обход я отправился, молясь, чтобы при анализе у неё обнаружились самые устойчивые к пенициллину стрептококки за всю историю науки. Пожелание, конечно, эгоистичное, но сестру Плюшкиндт и вправду следовало изолировать от общества.
Отделение я покинул совсем поздно, прихватив с собой медицинские карточки, чтобы закончить заполнять их уже дома. Проглотив в полном одиночестве холодный ужин, я разыскал в комоде Гримсдайка бутылку пива, и уединился в своей комнате. Когда я заполнил последнюю карточку, было уже за полночь, и мои мысли все чаще и чаще уносились к сестре Макферсон. Покидая комнату, я уже составил в голове план: войдя к ней, я нежно её поцелую и приглашу куда-нибудь пойти в пятницу. Она с восторгом согласится, а уже на следующее утро раззвонит об этом по всему Св. Суизину. Я понимал, что подобный поступок не красит джентльмена, но куда было деваться - в данном случае цель, безусловно, оправдывала средства.
Я был рад, застав сестру Макферсон в кухоньке одну.
- Ого, что-то ты поздновато нагрянул, - сказала она. - Все ваши сегодняшние жертвы чувствуют себя нормально. Есть хочешь?
- Фу! - Я поморщился и помахал руками перед носом. - Ты что, матрас сожгла?
- Нет, это, должно быть, табак Джимми Бингхэма. Сколько тебе яиц?
Я насторожился. Теперь я и сам распознал мерзкую вонь бингхэмовской трубки, которую он после каждой трапезы закуривал с видом Гая Фокса* (*Фокс, Гай (1570-1606) - участник Порохового заговора с целью убийства короля Иакова I. Заговорщики заминировали здание парламента бочками с порохом).
- Ах, так Бингхэм заходил к тебе?
- Заходил? Ха! Да он сожрал целую сковородку!
Осмотревшись, я увидел рядом на столе тарелку с яичными разводами, на которой сиротливо торчали обглоданные ошметки бекона.
- А что, хотел бы я знать, он делает в моем отделении? - требовательно спросил я.
Сестра Макферсон звонко рассмеялась.
- А ты разве не знаешь, что Бингхэм каждую ночь навещает меня здесь после твоего ухода? Я ведь прежде работала в профессорском отделении. Мы с Бингхэмом дружили.
- Ах, понимаю.
Соперника я вообще в расчеты не принимал, а, узнав, что он не кто иной, как Бингхэм, я попросту взбеленился. Посчитав, однако, что в глазах любой нормальной женщины сексуальной притягательности у Бингхэма не больше, чем у десятилетнего мальчугана, я решительно приступил к осуществлению задуманного плана.
- Эй! В чем дело? - резко спросила сестра Макферсон, когда я, нежно обняв её, попытался впиться в её губы страстным поцелуем.
- Как в чем? - тупо переспросил я. - Поцеловать вот хотел... А что, нельзя?
- А с какой стати? - пожала плечами сестра Макферсон. - Я, кажется, тебя об этом не просила.
У меня отвалилась челюсть.
- Да, но ведь ещё вчера мы...
- А сегодня я не хочу! - отрезала она.
Я быстро сменил тактику.
- Пойдем куда-нибудь в пятницу?
- Нет.
Такого поворота событий я никак не ожидал.
- Но... почему?
