Рейн Митчелл - Дружба, йога и любовь
— Не то чтобы я требовал ответов, — с грустью говорит он. — Но мне нужна разгадка или подсказка. У нас с Кэтрин завязалось нечто настоящее, а потом вдруг — раз! — и она захлопнула дверь у меня перед носом. Может быть, она что-нибудь говорила? Или у нее кто-то есть?
Грациэла не так уж хорошо знает Кэтрин, и в любом случае они не беседуют о личных вещах. Но поскольку девушка красива и очень привлекательна, о ней нередко говорят другие. Стефани как-то поделилась с Грациэлой удивительными фактами из биографии Кэтрин, хотя и непонятно, что тут правда, а что — слухи. Наверное, лучше промолчать. Но в потемках бара Грациэла замечает такое искреннее разочарование на лице Конора, что пробалтывается.
— Кэтрин считает, что ты слишком хорош для нее.
— Что? Ты будешь смеяться, но моя бывшая подружка считала, что я ее не достоин.
— Кажется, у Кэтрин сложное прошлое.
— Она на самом деле думает, что парень из южного Бостона всю жизнь был трезв и разумен?
— Понятия не имею, — отвечает Грациэла. — Но она знает, что ты пережил тяжелый разрыв, и боится тебя разочаровать. Насколько мне известно, сейчас у нее никого нет.
Линдси молчит. Она невероятно великодушна. Уловив настроение Конора, девушка тут же вышла из игры. Грациэла непременно постарается ей кого-нибудь найти, но сойтись с Конором Линдси не суждено.
— А ты не пробовал просто зайти к Кэтрин? — вдруг спрашивает она.
— Я так никогда не делал, — возражает Конор.
— Ну так попробуй.
— У меня даже адреса ее нет.
Линдси вздыхает и достает айфон.
— Ты технофоб. Как там ее фамилия?..
* * *Как только Кэтрин увидела маленький домик на Рэдклиф-стрит, вдали от посторонних глаз, высоко на холме над озером, то влюбилась окончательно и бесповоротно. Когда девушка впервые прошла по длинной деревянной дорожке, которая вела к входной двери, она почувствовала себя как дома. Забавное ощущение, потому что Кэтрин никогда особенно не задумывалась о том, каков дом ее мечты. Но на Рэдклиф-стрит в ней зазвучал внутренний голос. Знакомые, как правило, восклицали: «Ну надо же! Ты здесь живешь?» Кэтрин всегда слышала недосказанное: «А мы-то думали, что ты поселилась в какой-нибудь убогой квартирке над рестораном». Простите, что разочаровала.
Пока они с Филом добираются пешком до дома, начинает темнеть, и городские огни у подножия холмов напоминают расстеленное одеяло. Кэтрин всегда оставляет свет включенным, и по вечерам деревянный домик встречает ее волшебным сиянием, как в первый раз, когда девушка увидела его. Она ведет велосипед по дорожке, а Фил шагает сзади. Лучше бы затащить велик внутрь, но он и так скрыт от посторонних глаз листьями огромного дерева. Гораздо проще держать его во дворе.
— А я и забыл, как тут мило, — говорит Фил, глядя на крутой склон холма.
— Да уж.
Она в жизни бы не сумела снять такой домик обычным путем. Но он принадлежал разведенной женщине лет под шестьдесят, которая умерла от рака груди, и завяз в юридической паутине. Сын покойной сдал коттедж Кэтрин просто потому, что она ему понравилась. Сам он живет в Лос-Фелисе и время от времени заявляется без предупреждения — видимо, в надежде застать жилицу в купальнике. А главное, Кэтрин согласилась снять дом без заключения договора, с имеющейся мебелью и с полным осознанием того, что при необходимости ей придется выехать в очень короткий срок.
Кэтрин вначале едва не отказалась. Она не хотела привязываться к дому, который могла в любой момент потерять, а главное — коттедж казался слишком красивым и просторным… для нее. Он должен принадлежать милой семейной чете, возможно, с ребенком. Или двум геям, обладателям изысканного вкуса и воспитанной собаки. Но только не Кэтрин.
Ли, среди прочих, уговаривала девушку согласиться, и в течение двух лет этот дом приносил ей несомненное утешение.
— Ого! — говорит Фил, когда она включает свет в гостиной. — А ты провернула генеральную уборку.
— Ничего подобного. Просто теперь у меня нет бойфренда, который вечно устраивает бардак.
Вычеркнув Фила из своей жизни, Кэтрин действительно устроила уборку. Серьезную. Едва ли не впервые за все время, проведенное в новом доме. Переставила мебель и вынесла в сарай некоторые предметы обстановки, которые ей не нравились. Дом больше не казался загроможденным и стал намного уютнее. Кэтрин даже купила швейную машинку за тридцать семь долларов и сшила занавески для спальни. Кто бы мог подумать, что она не совсем забыла то, чему ее учила бабушка — давно, в прошлой жизни. Решив навсегда распрощаться с неудачными парнями (например, с Филом), Кэтрин обнаружила, что любит чистоту и порядок, красиво накрытые столы и огромные окна с видом на сверкающее озеро. И вовсе не потому, что кто-то может заглянуть и проверить. Просто ей самой так нравится.
— У тебя есть что-нибудь выпить? — спрашивает Фил.
— Минералка, сок. Кофе, если сваришь сам.
— И все?
— Прости, остатки молока допила утром.
— Понял. Все еще воздерживаешься.
— Фил, не считая редкой сигаретки, я с гордостью могу заявить, что уже два года живу с абсолютно ясной головой. Когда ты уехал в Сиэтл, я не напилась и не схватилась за таблетки.
— Господи, Кэтрин, — говорит Фил, — ты считаешь меня неудачником, но только не делай вид, что не рада встрече… — Он подходит ближе и многозначительно прижимается к девушке. — Хотя бы немного… Конечно, мы не Ромео и Джульетта, но неплохо проводили время, разве нет?
С точки зрения Кэтрин, подобное времяпрепровождение было сродни наркотикам — оно помогало заглушить другие мысли и чувства, с которыми она не желала разбираться. Проведя час-другой в обществе Фила с его ненасытностью и обаянием — если можно так выразиться, — Кэтрин уж точно переставала думать о чем-то еще. Когда она поняла, что может владеть своими чувствами и решать проблемы без помощи наркотиков и не отвлекаясь, девушка перестала отвечать на звонки Фила.
Странно, зачем же она пригласила его сегодня?
— Ты потрясающе выглядишь в этой юбке, — говорит Фил, задирая подол чуть выше и проводя руками по бедрам Кэтрин. — О Господи, я уже забыл, какие у тебя гладкие ноги. Просто шелк, — шепчет он на ушко.
Но Кэтрин достаточно опытная и знает, во что ввязалась. Она отстраняется от Фила и говорит:
— Кстати, об уборке. В кладовке возле ванной есть чистые полотенца. На тот случай, если захочешь принять душ.
Он задирает руку и нюхает под мышкой.
— Немного вспотел, пока добирался сюда. А я думал, тебе нравится мой запах.
— Иногда да, иногда нет.
Кэтрин ведет его в ванную мимо гостевой, из которой вынесена вся мебель, — там она занимается йогой и медитирует. В центре комнаты лежит коврик, у стен — несколько подушек. Она приходит сюда каждое утро, когда солнце светит в окна и нагревает пол.
Фил входит в комнату, становится на коврик и молитвенно складывает руки.
— Намасте, детка.
— Не надо, Фил. Пожалуйста, не надо.
— А что? Я оскорбляю чьи-то духовные порывы? А я-то думал, твоя душа жаждет только секса.
Он поднимает правую ногу, пытаясь удержать равновесие, и падает. Вид у него далеко не впечатляющий.
— Ну, к черту, — говорит Фил.
Пока он в душе, Кэтрин раздумывает. Привести Фила в дом — все равно что вновь приняться за наркотики. Отупеть, уклониться от проблем, отгородиться стеной. Курить тоже не стоило. А все из-за жалости к себе, которая захлестывает Кэтрин в последнее время. Бедняжка, она даже не в состоянии пережить глупое обвинение в мошенничестве. Не может найти общий язык с приличным, уважаемым человеком, который ею заинтересовался. Не может смириться с тем, что он, упаси Боже, ее разочарует — или, хуже, разочаруется в ней. Кэтрин сомневается, что Конор увлекся Грациэлой, но, увидев их вместе, она поняла, что ему нужна именно такая девушка, милая и приятная, которую не стыдно познакомить с родными. Девушка, у которой нет никаких тайн.
Но, честно говоря, отмахнуться от Конора — это трусость. Метод, к которому Кэтрин прибегала в прошлом, когда не хотела решать проблему. Она пытается все контролировать, тогда как на самом деле контроль уходит из рук. В любом случае она не в силах выбросить Конора из головы.
Кэтрин заходит в комнату для медитаций и смотрит на далекие огни города, манящие и красивые. Люди там живут своей жизнью, совершают ошибки, злятся, радуются или страдают от одиночества. Есть лишь один человек, с которым Кэтрин сейчас хочется быть, и это не Фил. Она достает из кармана телефон. По крайней мере номер Конора не стерт. Она позвонит. Поведет себя по-взрослому. Как только спровадит Фила.
Тот как раз заходит в гостиную — голый, не считая полотенца, которым вытирает волосы.
— Классный шампунь. Чайное дерево? Или что?
— Фил, — говорит Кэтрин, забирая полотенце и заставляя парня прикрыться, — не знаю, как сказать, но…
