Уильям Вулфолк - Кино для взрослых
Пола кольнуло: вдруг Шейла и его относит к этой категории?
— А ради чего вкалываешь ты?
— Ради успеха.
— В каком смысле?
— Голливудском. Я отождествляю себя с великими мастерами прошлого. Закрою глаза — и явственно вижу себя партнершей Гэри Купера и Хамфри Богарта, Спенсера Трейси и Кларка Гейбла. Полная иллюзия реальности. А потом просыпаешься — словно тебе заехали в глаз.
— Ты и так на высоте.
— Это не одно и то же. Не могу поверить, что все эти люди умерли и я никогда не стану одной из них. Для меня они переселились на заколдованный остров, и, если я очень захочу, тоже туда попаду. Только не говори, что это глупо: сама знаю.
— Не так уж и глупо. В тебе говорит жажда славы и денег — а разве не это движет большинством людей?
Она покачала головой.
— Ты не понимаешь. У каждого есть какой-нибудь талант: к бизнесу, кулинарии, спорту, — и если тебе не представилась возможность его реализовать, это не дает покоя. Я могла бы прославиться, как они. Я не менее красива и обладаю такой же целеустремленностью. Никогда не прощу Бога за то, что он лишил меня шанса!
Они вышли из отеля в девять с чем-то. Шейла подняла верх автомобиля.
— У меня отличная идея! Едем купаться.
— Так поздно?
— Почему бы и нет?
— А куда?
— Я знаю один частный пляж — в нескольких милях отсюда.
Естественно, они не прихватили с собой купальники, и от этого предвкушение того, что ждало их впереди, стало еще более волнующим.
— Так чего же мы ждем?
Они свернули на пыльную проселочную дорогу меж высоких зарослей кустарника. Ветки бились о стекло. Впереди переливалась серебром озерная гладь. Шейла затормозила и выключила зажигание.
Она подвинулась и положила Полу голову на плечо. Он жадным поцелуем впился ей в губы, и на какую-то долю секунды ему померещилось, будто он нашел то, что всю жизнь искал. Сердце стучало как барабан.
Наконец он отпустил девушку; они вышли из машины. Пол жадно смотрел, как она снимает жакет и блузку. Кругом шептались деревья. Что-то капнуло на тыльную сторону его ладони, потом — на голову. Дождь. Правда, их защищали густые кроны, но капли все настойчивее скатывались с листьев — прямо на них.
Обойдя машину, Шейла подошла к нему — нагая. Красота ее пленительного тела заставила Пола затаить дыхание. Она метнулась к озеру. Пол сбросил трусы и бросился догонять. Шейла бежала грациозно, как индианка. Когда Пол подбежал к кромке воды, она была уже в воде — даже успела окунуться.
Он нырнул и поплыл к ней, размашисто и неуклюже выбрасывая вперед руки. Когда он приблизился, Шейла с головой погрузилась в воду — без единого всплеска, как дельфин. Она мимолетным, летучим движением дотронулась до Пола — его словно ударило током — и вдруг обдала мощной струей брызг. Он ринулся к ней, но она уже была далеко.
Это было все равно что преследовать речную нимфу. Только раз ему удалось ухватить Шейлу за лодыжку. Она в мгновение ока перевернулась на спину. Он надвинулся сверху, скользя по ее телу, как по гладкой водной поверхности. Поцеловал пупок. Взял в ладони необычайно мягкие шарообразные груди.
Она со смехом увернулась.
— Перестань. Давай лучше поплаваем.
Она оказалась более искусной пловчихой, но Пол компенсировал недостаток мастерства физической мощью. Время от времени он выдыхался, но не думал сдаваться. Наконец Шейла вновь перевернулась на спину и, качаясь на волнах, стала ловить открытым ртом дождевые капли. От ее тела исходило сияние.
— Ну разве здесь не чудесно?
— Это ты — чудо!
Пол чувствовал себя как никогда раскованным и полным жизни. Все чувства необыкновенно обострились. Для него ничего больше не существовало — кроме этого момента. Деревья на берегу спивались в смутное коричневато-зеленое пятно.
Внезапно вечернюю тишину расколол мощный удар грома. С неба хлынули холодные дождевые потоки.
— Мы слишком далеко заплыли. Может, вернемся? — предложил Пол.
— Ты что, боишься?
— Нет, конечно.
Небо как будто опустилось и повисло низко над их головами. Дождевые струи падали чуть-чуть наискосок. Сгущались сумерки. Берег потихоньку отдалялся.
— Мы сошли с ума, — сказал Пол. — Так и хлещет!
Снова прогремел гром. Пол поплыл к берегу. А когда обернулся, увидел нехотя плывущую за ним Шейлу. Она крикнула:
— Достань там, в багажнике, плед!
Он успел вернуться с пледом к тому моменту, когда она вышла из воды. Ливень превратился в потоп. Пол вдруг осознал свою наготу.
— Пойду что-нибудь наброшу.
— Одежда, должно быть, вся промокла, — пробормотала Шейла и с неожиданной злостью добавила: — А ну поехали!
Они быстро оделись и забрались в машину. Там почти все вымокло. Шейла включила зажигание; автомобиль потащился обратно по раскисшей дороге.
— Кошмар! — сквозь зубы произнесла Шейла.
— Это была твоя идея.
— Не выношу, когда получается не по-моему. Так уж я устроена.
Пол бросил на нее тревожный взгляд, но уже в следующее мгновение расплылся в улыбке.
— А ты, оказывается, можешь быть стервой.
— Только сейчас заметил?
Наконец машина коснулась колесами твердого асфальта. Пол прикурил от автомобильной зажигалки. За всю дорогу они обменялись всего лишь несколькими словами. Пол курил в горестном молчании.
Глава 15
Маркиза вели в Бастилию.
— Что ты за человек? — спросил тюремщик.
— Я — один из немногих избранных, чьи поступки шокируют жалких обывателей! — гордо ответил маркиз. — Я так же мало повинен в своих пороках, как другие — в уме или глупости, горбатой спине или совершенной фигуре.
За ним с громким лязгом захлопнулись тюремные ворота. На экране появилась надпись: «КОНЕЦ». Фаллон крутнулся в своем вертящемся кресле.
— Этот последний монолог де Сада — подлинный?
— Лишь немного переиначенный, — ответил Пол.
Фаллон взял микрофон, при помощи которого общался с киномехаником.
— Готовьте другой ролик.
Сиранни первым взял слово.
— По-моему, этот фильм о де Саде — один из лучших, какие мы когда-либо делали. Так и забирает за живое. Не могу четко определить свое отношение. Как думаете, он был чокнутый?
— Я не психиатр, — отрезал Фаллон.
— Если не чокнутый, то извращенец, каких мало. Сцена оргии — это что-то! Ну и дал же он им прикурить!
— Сейчас так не разбежишься, — уронил Фаллон, нетерпеливо тыча пальцем в кнопку на пульте управления.
— Готово, мистер Фаллон, — послышался голос киномеханика.
В зале для просмотра снова погас свет. На экране, без всяких титров, возник бассейн перед роскошным особняком — очевидно, собственность миллионера. Судя по испанскому стилю архитектуры, тропическому солнцу и пестроте нарядов, дело происходило в Южной Калифорнии. Пол увидел знакомое лицо и только открыл рот, чтобы спросить: «Это не…» — как различил еще одно… и еще. Подле бассейна собрались знаменитости. Гул голосов было невозможно разобрать, но время от времени слышалась сальная острота, сопровождаемая взрывом хохота. Все вдруг повернули головы в одном направлении: там появился новый гость, один из популярнейших комиков мирового экрана. С голой грудью, засунув руки в карманы брюк и насвистывая, он направился к мужчине в плавках. Все заухмылялись. Завидев комика, мужчина молниеносным движением рук сбросил эту единственную деталь одежды, чтобы потрясти присутствующих огромным — чуть ли не с фут длиной — предметом мужской гордости. Комик состроил уморительную гримасу и с деланным ужасом отпрянул. Потом он вдруг упал на колени и пополз вперед. Добравшись наконец до объекта своего вожделения, он стал ласкать исполинский пенис ладонями, а затем губами. Поигрывая плечами (жест, хорошо знакомый миллионам кинозрителей), он демонстрировал полное блаженство. После того как парень разрядился ему в рот, комик поднял руки и замахал, точно птица. Все схватились за животики.
На трамплине для прыжков в воду лицом вниз лежала молодая обнаженная блондинка. Туда же вскарабкался стареющий толстяк-режиссер, поставивший несколько вестернов. Он молча вскинул руки над головой в победном салюте. Толпа замерла. Режиссер стянул с обвислого живота плавки и стал подпрыгивать на доске. Девушка повернула голову. Он согнул руку так, что напряглись мускулы предплечья, и, нагнувшись над девушкой, начал не спеша ее поглаживать. Вскоре она уже сгорала от нетерпения. Его лицо, прильнувшее к ее животу, поползло вниз, к светлому пушистому облачку. Мужчина распрямил спину и опустился на колени. Блондинка взяла в ладони его яички, а затем подергала вялый орган, пока он не удлинился и не отвердел. Тогда девушка поцеловала этот великолепный инструмент и встала на четвереньки, спиной к режиссеру. Когда он вошел в нее, толпа возле бассейна разразилась аплодисментами. Менее чем через минуту толстяк рухнул на девушку. Она распростерлась под ним; он пыхтел и отдувался. Девушка свесила с доски для ныряния одну руку и выразительно опустила большой палец. Толпа взревела от восторга.
