Анжела Тайхом - Пути любви
- Так что мы могли бы позже...
- Может быть вы назначите время, когда будите готовы увидеть меня? вкрадчиво поинтересовался Тони.
И Селина не заподозрив подвоха, согласно закивала, как китайский болванчик. О, она-то считала, что он силой потащит ее к этому "запечатанному гробу", но как видно, ошибалась.
- Да, да, может быть на неделе...
- Позвольте проводить вас хотя бы до дома. - Даже не дождавшись ее согласия, он протянул ее руку сквозь свою и намертво зажав другой ладонью, повел к дому. Она почти расслабилась, решив, что сегодня объяснение ей не грозит. Наплевать, что Тони кипит, как паровой котел, и каждое промедление будет ей чего-нибудь да стоить. Искоса взглянув на его лицо, Селина однако испугалась. В нем была такая решительная непреклонность, что казалось очень странным, что он так легко ее отпускает...
Слишком поздно она поняла, что ее обманули. Поравнявшись с каретой, Тони неожиданно подтолкнул ее к дверце и неприлично приобняв за место чуть ниже талии, прямо-таки подсадил ее вверх. Позади них взвизгнула Бетси.
- Заткнись идиотка, - Энтони повернул к ней свое разгневанное лицо и та попятилась в испуге, - нечего привлекать к нам внимание, иди в дом. А вы, моя дорогая, - он резко повернулся к Селине, которая пыталась дернуть противоположную от него дверцу, - даже и не думайте вылезать оттуда! Иначе, ручаюсь вам, вы об этом горько пожалеете.
Селина рухнула на жесткое сиденье.
- Энтони, позвольте мне взять с собой Бетси, я не могу находиться с вами одна!
- Что-то вы поздно об этом вспомнили, милая. Вам не кажется, что соблюдать приличия уже поздновато, тем более что внутри у вас растет наш ребенок!
Глаза Бетси и так круглые, округлились еще больше, она возмущенно вздохнула и застыла словно соляной столб. Энтони, не обращая на ту никакого внимания взлетел на облучку, хлопнул дверцей, и велел трогать. Высунувшись в окно, Селина успела скороговоркой проговорить, что вскоре вернется... Карета сделала крутой вираж, так что Бетси оказалась с противоположной стороны от ее окна, и Селина не удержавшись плюхнулась на сиденье. Она гневно посмотрела на Тони, словно он был виноват в том, что она так неудачно приземлилась. И уже через мгновение, она жалела, что не приказала глупой Бетси, молчать и беспокоить мать. Если служанка проболтается, мать наверняка хлопнется в обморок, узнав, что ее дочь "ждет" ребенка...
- Итак?!
Тони грозно рассматривал ее, словно некого противного червя и его напрягшаяся челюсть говорила о крайней степени ярости. Почему-то некстати вспомнилось его прозвище "Дьявол" - так его называли взбалмошные романтичные девицы, но сейчас это прозвище не казалось ей романтичным.
- Это что же, похищение? - Селина откинулась на неудобную спинку волосяного дивана.
- Хватит строить из себя неизвестно чего! - рявкнул Тони, взбешенный ее невозмутимым видом. - Отвечайте, что эта за чушь о нашем ребенке?
- Не понимаю о чем вы. - Она отвернулась к окну и стала наблюдать за проплывающими мимо домами. Но уже через мгновение вскрикнула, когда Тони схватил ее за предплечья и что есть силы затряс.
- Чертова кукла, вы сейчас мне все расскажете или клянусь, я выбью из вас всю правду!
Селина опять вскрикнула. Он оттолкнул ее от себя.
Вид она имела весьма плачевный - банты шляпки все еще крепко держались, тогда как сама шляпка съехала в бок, испортив прическу, так что несколько локонов неряшливо упали ей на лоб и глаза. Дрожащими руками развязав ленты, Селина стянула ее с головы, поправила волосы и вновь начала одевать шляпку... Энтони мрачно наблюдал.
- Вот уж не думала, что вы будите применять силу. - Не смотря на возмущение, ее голос предательски дрожал от обиды.
- Зачем вы сделали это? Ну, зачем? Вы понимаете, что своей ложью разбили ее жизнь?
Перед ее глазами тут же встал образ Беатрисс. Этой хладнокровной сучки Беатрисс, которая рассмеялась, услышав ее рассказ. Она рассмеялась, а потом отвернулась от нее, подойдя к портрету своих погибших родителей и надолго застыла Только потом, когда это все закончилось, Селина поняла, что та смеялась вовсе не над ней...
- Зачем вы наговорили эту чушь?
Энтони упорно спрашивал ее, а она также упорно молчала.
- Вы отняли у нее последнее, понимаете? Вы отняли у нее веру в меня.
Он что-то еще говорил и говорил ей, но Селина молчала.
Что она может сказать ему, когда он в таком состоянии? Признайся она в истинных причинах, он тут же отвергнет ее. Его не затронут ее искренние признания в любви. И ему будет все равно, что она напрасно прождала четыре года, пока он обратит на нее свое внимание. О, она готова была подождать и еще, но только он всерьез решил жениться.
Энтони неистововал, а она, словно бы отключившись, упрямо вспоминала их единственный, тот самый, неповторимый поцелуй, когда он целовал ее...
Они гуляли по зимнему саду. Пожаловавшись на холод, она попросила его принести ее шелковую шаль. Тони подошел сзади, начав укутывать ее плечи, и неожиданно повернув голову, она поцеловала его прямо в губы. Это был всего лишь порыв. Чувство, которое она упорно сдерживала на протяжении нескольких лет.
Он легонько отстранился, только на дюйм, продолжая держать руки на ее плечах. Его губы слегка кривились, но Селина боялась смотреть в его глаза и не отрывала взгляда от этих губ, наблюдала за тем, как они произносят слова.
- Вы не находите, что это слишком неудобная поза для поцелуя? прошептал он. Селина слегка отвернула голову, так что его губы почти касались ее уха. Он положил ладонь на ее щеку и вновь развернул ее лицо к себе. Поцеловал опять, тем же легким, ничего не значащим поцелуем. - Я так подозреваю, что за пальмой прячется очередной ваш надоедливый поклонник?
Селина прикрыла глаза ресницами, так чтобы он не смог прочесть в них правду и солгала:
- Да...
Он усмехнулся, той самой, хорошо знакомой ей улыбкой от которой у нее всегда сосало под ложечкой. А потом начал отстраняться.
- Не могли бы вы поцеловать меня по-настоящему? - она сама не знала, как ей удалось выговорить это.
- Вы знаете, что такое настоящий поцелуй?
- Определенно, - пробормотала она, и со всей страстью впилась в его губы.
Он был удивлен, но недолго. Решив, что работает на публику, Тони охотно впустил в свой рот ее язык и даже повернул ее к себе поудобнее, так, что теперь она стояла, касаясь его своей грудью.
Они долго-долго целовались. Страстно. Как настоящие любовники, изголодавшиеся друг по другу. В этом поединке участвовали только губы, он не трогал ее руками, безвольно, почти невесомо держа их на ее талии. А ей хотелось большего. Она сама прижималась к нему, тершись выставленной напоказ грудью о его сюртук, чувствуя шершавую ткань сукна и золотые пуговицы. Ее безумно дорогая шаль упала с плеч на землю, но ее это не волновало...
- Мы сейчас же поедим к Беа, и вы во всем ей признаетесь. - Вклинилось в ее мозг его резкое приказание.
Селина моргнула.
- Я не куда не поеду!
- Еще как поедите!
- Как вы не понимаете! - Селина в ярости сжала ремешок помпадурки.
Не будет она унижаться перед этой Беа! Да ни за что на свете! Чего ей стоило врать той, глядя ей в глаза и униженно умолять расторгнуть помолвку.
- Я никуда не поеду, а если вы силой заставите меня, то клянусь вам, я выставлю вас полным дураком! Я буду утверждать, вы слышите, я буду утверждать, что у меня от вас ребенок!
- Только посмейте!
- Да, да, еще как посмею! Я расскажу ей о том, как вы меня соблазнили, как целовали в саду и вы знаете, что у меня найдутся свидетели.
- Ах, ты стерва!
- Будите оскорблять меня, я расскажу ей, как вы насмехались над ней за ее спиной. Везите меня к ней, я с радостью выложу ей...
Он дал ей пощечину. Не больно, но она заставила ее замолчать. На ее глаза навернулись слезы.
- Бессердечная стерва! Вы понимаете, что теперь никто не захочет жениться на ней?
Прижав руку к щеке, Селина презрительно возразила:
- Еще как захочет, у нее столько денег, что она никогда не останется старой девой! - Заметив, что от ее слов, он только скривился, добавила: - Да присмотритесь к ней повнимательнее - она же сама не хотела за вас замуж!
Тони мрачно смотрел в окно. Мимо проплывали ухоженные фасады домов, разодетые дамы, обрадовавшись хорошей погоде наконец-то вытащили на свет свои светлые шелковые зонтики* - там, за окном, все дышало умиротворенностью. В его же душе, зрело желчное желание убить сидящую напротив него красавицу.
______________
* В те времена были как летние зонты, предохраняющие кожу дам от солнца - изготовлявшиеся обычно из светлого шелка на белой подкладке, так и дождевые - из темной хлопчатобумажной ткани.
Самодовольная, себялюбивая, заносчивая - в ней не было и грамма доброты, чего уж там говорить о жалости. Вместо того, чтобы устыдиться, почувствовать раскаяние, эта стерва смело возражала ему на все его претензии и даже угрожала. У него иссяк словарный запас, в его голове никак не укладывалось, как можно было быть настолько жесткой - эта же вертихвостка, сидела с непрошибаемым видом.
