Лайза Хоган - Беглянка
- И у тебя была любовница, а я была для тебя всего лишь собственностью.
Лицо Микеле потемнело.
- Да, это так, но ты была моей.
- Не верю, что разговариваю с мужчиной в конце двадцатого века. Да такой образец, как ты, надо набить опилками и выставить в музее.
Вид у Микеле сделался такой изумленный, как будто бы она ударила его. Она мельком взглянула на Леона, и сердце у нее учащенно забилось: он был почти за спиной у Микеле.
- Уйди, Джулия, - прорычал Микеле. - Или я пристрелю вас обоих и плевать мне на последствия.
- Не посмеешь, - издевательским тоном промолвила Джулия, надеясь, что теперь-то уж окончательно выведет его из себя.
Микеле шагнул вперед, оказавшись как раз между ней и Леоном.
- Плевать мне на тебя! Ты сделала мне доброе дело, сбежав из церкви.
- Вот как? - Джулия отступила, стараясь отвести его от Леона. А самоуверенный Микеле не обращал внимания на то, что делается за его спиной.
- Конечно, - огрызнулся он. - Да, я хотел жениться на тебе из деловых соображений, но теперь-то ты мне не нужна. - Он сделал шаг вперед, поближе. - Более того, теперь, когда твой дядя умер, иметь с тобой дело может быть опасно.
Джулия так разозлилась, что даже забыла об опасности.
- Да как ты смеешь так говорить о человеке, который всегда обращался с тобой, как с сыном! - выкрикнула она.
Микеле протянул руку и сжал пальцами ее щеки.
- А почему бы и нет? Учитывая, что я собирался жениться на его дочери? Ты что же, до сих пор не знала, что он был твоим отцом? - Эти слова ударили ее словно кнутом. Джулия не могла продышаться. Микеле убрал руку. - Вижу, что нет. Но это не имеет значения. Он умер, ты мне больше не нужна. Но этому парню я еще отомщу.
Едва Микеле повернулся, Леон ударил его по голове бутылкой от вина.
Джулия тупо смотрела на упавшего у ее ног человека. Выронив бутылку, Леон привлек ее к себе, прижал так крепко, что ей трудно было дышать, и стал гладить ее по волосам.
- Ты.., ты что?.. Все-таки неравнодушен ко мне? - ошеломленно спросила девушка.
- Неравнодушен? Джулия, я люблю тебя сильнее, чем можно выразить словами! Ты даже не знаешь, как мне пришлось... О, черт, - пробормотал он. Вот что я к тебе чувствую! - И он стал целовать ее так, как будто никогда не желал бы остановиться.
Но вот из-за угла дома выбежали гости, чтобы узнать, что же происходит.
Лишь позднее, много позднее, им удалось поговорить. После того, как явилась полиция и Микеле увезли под усиленной охраной, и после того, как всех гостей успокоили, влив в них много вина, а потом отправили по домам, и они ушли, счастливые, им было о чем посудачить, обсуждая поразительные события дня, пока они шли домой, спотыкаясь в бархатистой темноте.
Наконец-то они оказались в комнате, в которой они с Леоном словно прожили уже многие годы.
- Просто не могу поверить в том, что дядя умер, - прошептала Джулия. Думаю-думаю и не могу поверить. Ну что ты на меня так смотришь? У тебя такое выражение лица, будто ты знаешь что-то такое, чего я не знаю.
Леон пожал плечами.
- Я солгал тебе насчет дяди.
- Что?
- Я сделал это, чтобы заставить Микеле выдать себя.
- Ну спасибо, что сказал.
- Если помнишь, в то время я был занят чем-то другим - тобой.
- С ним правда все в порядке? - Напряжение оставило ее, когда Леон кивнул головой.
Он так смотрел на нее, что ей захотелось подойти к нему, поцеловать, почувствовать его сильные руки. Но у нее остался еще один вопрос.
- Это правда? Правда.., насчет другого?
- Что я люблю тебя?
- Нет, - улыбнулась Джулия. - Мой дядя - на самом деле мой отец?
- Да.
- А моя мать?
Леон подошел к ней.
- По-моему, ты знаешь.
- Фанни, да?
- Я повстречался с ней, когда собирал материал для книги про Микеле, а когда она узнала, что ты собираешься выйти за него замуж, то позвонила мне и попросила поехать туда, узнать, счастлива ли ты, не нужно ли тебе что-нибудь.
- Ты так ужасно рисковал, - прошептала девушка, и рука ее скользнула в его ладонь.
- Ну, я знал, на что иду, а еще мне было любопытно, я решил, что никто не ожидает меня там увидеть, да и не знает, как я выгляжу.
Похоже, мой риск окупился.
- Но ты не говорил про Фанни, когда я сказала, что хочу поехать к ней.
- Я же тебя тогда не знал, - просто ответил Леон. - Не знал, могу ли я тебе доверять. А Фанни сказала мне, что если ты захочешь уехать, то она сама тебе все поведает. Но теперь Микеле арестовали, ты узнала правду о дяде, бессмысленно скрывать от тебя все остальное.
Джулия помолчала, проворачивая в голове ставившие ее с детства в тупик факты. Теперь-то все казалось таким очевидным.
- Что между ними произошло?
Они уселись на постель, Леон взял ее за руку и начал поглаживать пальцы таким знакомым ей движением.
- Насколько я знаю, они встретились, когда она проводила отпуск в Италии, - ответил он. - У них был довольно бурный роман. Он обещал жениться на ней, но что-то случилось... и он женился на другой.
Джулия кивнула:
- Он мне когда-то рассказывал, после того как умерла тетя, о том, что иногда приходится следовать чувству долга.
- Что ж, значит, чувство долга ему изменило, когда он был с Фанни, сухо заметил Леон. - Ведь у нее был ребенок. Ты. Думаю, она была слишком горда, чтобы сказать твоему дяде. То есть твоему отцу. Догадываюсь, что он узнал о тебе слишком поздно, а когда узнал, то договорился, чтобы ты росла в доме у его брата.
- А потом они умерли, и Фанни стала моей няней.
- Нелегко было решиться на такое. Ведь жена твоего отца была еще жива. Фанни говорила мне, что ни разу не заикнулась ни о чем, пока жила там, и она никогда не оставалась с ним наедине. Должно быть, временами напряжение было просто невыносимым.
- Да, - отозвалась Джулия, вспоминая об испытанном ею за последние дни напряжении. - Не знаю, могла бы я выдержать такое.
- Полагаю, зная Фанни, что ей просто необходимо было быть рядом с тобой любой ценой, пока ты росла. Все было бы иначе, если бы твои приемные родители не умерли, но когда ты осиротела, она не собиралась уступать.
- Но когда тетя умерла, - вспоминала Джулия, - Фанни поссорилась с дядей и уехала. Помню. Я была в соседней комнате. Он был в гневе, потому что она отказалась выйти за него замуж. Он сказал, что она разбивает ему сердце, что она ничего не желает слушать, что у нее есть долг, она должна выйти за него замуж. Я-то думала, что это прекрасная мысль. Не могла понять, почему она так взорвалась. Я была там, в глубине, они даже не знали, что я их слышу, и никогда я не видела их такими разъяренными.
- Гордость, - констатировал Леон.
- Да, теперь я понимаю. Он-то считал, что она сразу выйдет за него замуж, а она считала, что раз уж не подошла на роль в первый раз, то второй ей не нужен. - Помолчав, девушка беспомощно пожала плечами. - При таких родителях просто удивительно, что я еще поддаюсь доводам рассудка.
Леон улыбнулся, и Джулия покраснела.
- Честно, - запротестовала она настойчиво, - я не всегда...
- Ты ей позвонишь? - спросил Леон.
- Нет. - Джулия прижала руку к сердцу. - Здесь слишком много чувств, их не выразишь в телефонном разговоре. Теперь я ее понимаю, понимаю, почему она просила тебя не говорить мне. Я рада, что ты позвонил ей и сообщил, что со мной все в порядке, но мне хочется пообщаться с ней лично. Нам во многом надо будет разобраться.
Настало молчание, каждый погрузился в свои мысли. А потом, подняв глаза, Джулия увидела, что Леон странно смотрит на нее.
В лице его было нечто такое, что заставило ее сердце судорожно взметнуться.
- Что, что случилось? - испугалась она.
- Ничего. Просто я думал: когда мы с тобой поженимся, ты не сбежишь со свадьбы с каким-то громилой, который считает, что все знает лучше всех.
- Почему бы и нет? - невинно осведомилась Джулия. - В прошлый раз я сбежала, и смотри, что получилось.
- Иди сюда. - Он протягивал к ней руки так жадно, что она больше не могла, да и не хотела, противиться. - Я говорил тебе, как ты прекрасна? Его пальцы скользнули под платье, прошлись по ее коже, так что она вся запылала.
- Да, - мечтательно прошептала девушка, - кажется, да.
За окном по небу плыла полная луна, в комнату лился серебристый свет, омывая все прохладными лучами. Лицо Леона оказалось наполовину в тени, глаза его сделались совсем темными, глубокими.
Больше ничего нет, смутно подумалось ей, - ни комнаты, ни кровати, ни острого аромата лаванды в теплом ночном воздухе. Реальность ускользала все дальше и дальше, остались лишь они двое... Отныне имело значение лишь то, как Леон смотрел на нее, обнимал, гладил, ласкал. И она отдалась его ласкам, а ее пальцы робко исследовали его гладкую кожу под шуршащей рубашкой. Потом, когда они легли на постель, она почувствовала себя увереннее, поняв, какое наслаждение ему доставляет.
- Я люблю тебя, Джулия. - Она лежала в его объятиях, а их одежда валялась на полу бесформенной кучей. Она даже не заметила, как это произошло. Посмотрела ему в глаза и улыбнулась:
