Элли Крамер - Серебряная луна
Ник Грейсон ждал его на околице Грин-Вэлли. Сидел прямо на влажной траве с несчастным видом. Синий костюмчик навсегда перестал быть синим. Белокурые волосы всклокочены, на бледном лице плохо отмытые следы сажи и грязи... Билл почувствовал, как по спине поползли омерзительные, холодные как лед мурашки страха. Необъяснимого - и потому еще более леденящего.
- Грейсон? Ник Грейсон, это ты? Что с тобой приключилось?
- Здравствуй, Билл. Только не торопи меня, ладно. Гортензия.., то есть, миссис Вейл сказала, что я должен тебя караулить и все рассказать. Мне очень нелегко, но я постараюсь.
Билл выслушал Ника Грейсона с каменным лицом. Только в середине рассказа, когда речь пошла о том, как Мэри тащила из огня Харли, закурил, и Ник заметил, что сильные пальцы слегка дрожат.
Он дослушал до конца, а потом начал задавать вопросы. Ник был ошеломлен. Его никогда в жизни никто ТАК ни о чем не расспрашивал. Это были точные, краткие вопросы по существу, вопросы о самом важном, причем не задай их Билл Уиллингтон, Ник в жизни бы не догадался об их важности. Эти вопросы напоминали уколы шпагой. Когда Билл умолк, Ник почувствовал себя совершенно вымотанным. Это было не слишком приятно, но странным образом успокаивало. Билл Уиллингтон вселял надежду. Более того, уверенность в том, что все будет хорошо.
- Ник... Мне будут нужны молодые мужчины, добровольцы. Желательно наши с тобой ровесники. Сможешь собрать их через полчаса?
- Думаю, они уже все собрались на Центральной площади перед магазином. Сегодня мало кто спал спокойно.
- Хорошо. Я зайду к Гортензии на секунду и приду. Попроси людей не расходиться, лады?
- Ла.., ды.
Билл кивнул и ушел. Ник смотрел ему вслед с изумлением и уважением. Они родились в один год, но сейчас Билл Уиллингтон явно был старше.
Затихшая было свара перед магазином обрела новые силы, когда перед жителями Грин-Вэлли объявился Ник Грейсон и сообщил, что Билл Уиллингтон просит никого не расходиться. Из общего изумленно-настороженного гула взмыл фальцетом вопль миссис Стейн:
- Дожили! Бандит приказывает нам не расходиться! Вот вам кровушка Уиллингтонов!
Чертово семя. Нет, надо вызывать полицию! Вы ослепли и оглохли, люди, но я, заглянувшая за грань этого мира и познавшая тайны...
- Вы бы лучше там и оставались, уважаемая...
- Нет, одно она правильно говорит, надо вызывать полицию!
- Отправьте кого-нибудь в Бриджуотер на машине!
- Полиция!
- Полицию!
- Обязательно известить полицию!
- И войска.
- Чего?
- Кавалерию и артиллерию. Что вы городите чушь? У нас не было и нет никакой полиции.
Кому мы нужны? Вы еще скажите, начальника полиции графства сюда...
- ДОБРОЕ УТРО!
Ник обернулся на знакомый голос - и обратился в соляной столп. Впрочем, не одинокий. Большинство жителей Грин-Вэлли тоже окаменело.
Посреди Центральной улицы стоял высокий широкоплечий офицер. Полицейская форма сидела на нем, как влитая, кокарда на фуражке сияла. А еще сияли орденские планки на груди.
Мужчины Грин-Вэлли машинально отметили, что ордена, пожалуй, все боевые.
Женщины отметили, что орденов много. И красненьких ленточек много. Три.., ах, нет, четыре.
Лицо у молодого офицера было спокойное, загорелое. И очень знакомое.
Толпа шевельнулась, и над ней пронесся тихий вздох:
- Чтоб меня разорвало! Это же Билли Уиллингтон!
Билл чуть заметно улыбнулся, но тут из-за его спины вышла Гортензия Вейл. Глаза у нее были заплаканы, но держалась она бодро. То есть, как обычно.
- Гуся своего будешь Билли называть, Джейк Мэдлин! Это - Уильям Фергюс Уиллингтон, начальник полиции нашего графства! И мой зять!
Через четверть часа небольшие группы молодых людей были готовы к прочесыванию леса.
Те, у кого не нашлось дома оружия, взяли крепкие палки, даже крокетные молотки. Ник на всякий случай прогрел мотор своего автомобиля и сидел теперь, страстно мечтая, чтобы машина понадобилась Биллу.
Сам Билл переоделся. Теперь на нем были удобные, легкие и прочные камуфляжные брюки (Ник знал, что в таких обычно ходят всякие десантники и прочие крутые парни) и простая клетчатая рубаха. А еще у Билла был пистолет, и при виде этого оружия разгорелись глаза не только у деревенских мальчишек. Настоящий, серьезный пистолет. "Питон". Скорострельный, а в умелых руках не уступающий снайперской винтовке.
Группы были готовы к отправке, когда на холме появился человек. Высокий, широкоплечий, белоголовый человек с тяжелым винчестером в руке.
Харли Уиллингтон.
Билл в несколько прыжков добрался до деда.
Ник, чувствуя себя кем-то вроде оруженосца, кинулся следом.
- .. Я прошел мили четыре по лесу. След нашел, хотя сам понимаешь, дожди, мать их...
Короче, до развилки я их проследил, а дальше странно.
- Говори, дед, не томи.
- Перво-наперво - их трое или четверо, один, скорее всего, тащил девочку. Следы четкие, хорошие. Потом, на кустах остались клочки одежды. Вот.., футболочка на Мэри была, цвет я не разглядел, но светлая.
Билл скрипнул зубами так, что Ник охнул.
- Дальше, дед! Время...
- Дальше, от развилки, идет след машины.
Сели они в машину и уехали. Но не в сторону дороги, а в сторону болота. Там топь, сам знаешь.
Я прошел до топи. Машина их высадила и уехала.
Высадила - потому что следы идут прямо на топь.
- Черт!
- Не ругайся. Предлагаю вот что: я возьму пару толковых ребят, да вон, хоть Артуровых сынков, и прослежу, куда умотала машина. А ты иди на болото. Только вот куда там идти, там же нет ничего...
- Есть!
Ник покраснел, потому что голос сорвался и дал петуха. Оба Уиллингтона стремительно развернулись и посмотрели на Грейсона. Билл нетерпеливо дернул подбородком.
- О чем ты, Ник?
- Я знаю, куда они пошли. И кто они, тоже знаю.
- Ого!
Ник заторопился.
- Билл, туда можно даже доехать. Не до самого дома, конечно, он на болоте, но за полкилометра до него. Я сейчас.., машина...
- Погоди! Твоя "мыльница" по лесу не пройдет.
- Так не надо по лесу. Есть другой путь.
Мы быстро доедем, не сильно много они и выгадают, им же по болоту, да еще Мэри тащить...
Харли сильно тряхнул Ника за плечо.
- Говори, кто? И откуда знаешь?
- Я же езжу по всему графству с этой недвижимостью... Позвонил один клиент, сказал, что ему достался в наследство от дядюшки дом, но ему он не нужен, потому что стоит на болоте. Мы стали смотреть планы, документы никакого дома нет и в помине. А потом нашли.
Мистер Эдвардс звали того дядюшку. Дом он построил еще перед войной, жил себе там припеваючи и налогов не платил, потому что болота в земельный кадастр не входили. Племяннику на болоте жить неохота, а дом жалко. Жаловался он, что повадилась туда молодежь, пьянки, грязь, окурки и бутылки...
- Ну?
- Я ездил, смотрел дом, поэтому знаю, как туда добраться. А что до тех, КТО это с Мэри сотворил... Когда мы с Дотти сидели в стогу...
- Что-о?
- Ну неважно. В общем, мы прятались от О'Рейли. Он со своими дружками пьянствовал у реки, а когда услышал голос Дотти, стал звать ее, грязные слова говорить... Намекал, что у него имеется целая усадьба, на болоте, правда, но зато его собственная. Так, пьяный треп, вроде бы...
- Идиот!
Билл с размаху треснул себя по лбу. Харли и Ник испуганно посмотрели на него.
- Чего смотрите? Я - идиот. Мог бы сразу догадаться. Мог бы тебя предупредить. Ведь кто, как не О'Рейли, желает мне и Мэри зла? Кто еще?!
- Ну мало ли...
- Да нет же, дед! Согласен, нашу семью здесь не слишком обожают, но ведь не ненавидят же?
А уж о Мэри я и не говорю. Только О'Рейли со своими подонками... Ник! Поехали! Она у них в руках. В их грязных мерзких лапах. Скорее!
Глава 11
В голове гудело. Ужасный низкий гул с отдельными вкраплениями высоких частот. Эффект поразительный - очень тошнит.
Еще тошнит от запаха. Это даже не запах. Это вонь. Она скользкая на ощупь, ее можно потрогать.
Пила в мозгу взвизгнула особенно мерзко, желудок Мэри подпрыгнул к самому горлу.
Она попыталась приоткрыть глаза, но желудок сказал категорическое "нет". Тогда Мэри решила двигаться медленно. Миллиметр за миллиметром. Гран за граном. За гранью.
Сквозь пелену и красноватую дымку проступали неясные очертания чего-то геометрического грязно-бурого цвета. Чуть левее находилось что-то дрыгающееся, ярко-оранжевое, несомненно живое. Вокруг оранжевого колебались тени - тоже бурые, но более темного оттенка.
Еще было неудобно лежать. Голова упиралась во что-то острое и холодное, руки.., рук, пожалуй, вовсе не было.
Еще было холодно. Не везде, а как-то частями. Животу холодно, ногам нет. Рук она не чувствовала, глазам было горячо, а губы - холодные и ватные, как после наркоза.
В медицинском колледже, на первом же курсе, они - от большого ума, не иначе - решили на себе проверить, что чувствуют пациенты, принявшие дозу наркоза и отходящие от него. Ощущения оказались на удивление мерзкими. Мэри не хотела бы испытать их вновь, но вот - пришлось.
