Хизер Макэлхаттон - Маленькие ошибки больших девочек

— Кто это? — спрашиваешь ты девушку.

— Меня послали твои родители, — шепчет она. — Тебя заставили поверить, что эти люди тебя любят. Но это не так. Тебя уже принуждали заниматься сексом?

Ты отступаешь от нее.

— Меня никто ни к чему не принуждает.

— Ну конечно!

— Я люблю свою жизнь, — выкрикиваешь ты. Как странно это звучит.

— Нет, не любишь.

— Ты-то откуда знаешь?

— А ты?

— Только я могу знать, люблю ли я свою жизнь.

— Многие люди думают, что любят свою жизнь, хотя на самом деле они просто себя убивают.

Потом она говорит тебе, что мужчина в голубой ветровке — это «консультант по выходу». Они оба занимаются тем, что вытаскивают людей из сект, и могут помочь тебе убежать прямо сейчас — если ты захочешь. Вполне возможно, что они — бандиты, которые нападут на тебя, как только ты согласишься пойти с ними. А может, Белый Отец послал их, чтобы проверить тебя. Или их подослали твои родители. Ты не знаешь.

— Просто беги и садись в фургон, — говорит девушка. — Тот, что у лотка с медом. Мы увезем тебя отсюда так быстро, как только сможем.

— Я могу уйти из дома, когда захочу, — говоришь ты ей. — Я не пленница. Мне не нужно, чтобы вы помогали мне спасаться.

— Да ну? — она усмехается и хлопает себя по бедру. — Докажи. Сядь в фургон, и мы поедем навестить твоих родителей. Потом отвезем тебя обратно в дом. Честное слово. Я обещаю.

— Откуда ты знаешь про дом?

Девчонка закатывает глаза, и тебе правда хочется ей врезать. «Он указан в каждом перечне сект нашей страны, — говорит она. — Ты что, с луны свалилась?» Мужчина в ветровке стучит по своим наручным часам и показывает на что-то у себя за спиной. Похоже, им пора ехать. Она теряет терпение. «Слушай, если они действительно не возражают против того, чтобы ты уезжала, почему бы тебе не прокатиться с нами? Докажи, что я была не права. Докажи, что это не секта и ты можешь уходить и приходить, когда захочется».

Если ты идешь и садишься в фургон, перейди к главе 105.

Если ты не садишься в фургон, перейди к главе 106.

61

Ты говоришь, что тебе нравится приходить к ним, но переезжать ты пока не готова. И тогда их главный, Белый Отец, велит тебе убираться. А Саммер вдруг заявляет, что «совершенно в тебе разочаровался». Твое сердце сжимается, ты растерянно улыбаешься ему — он ведь шутит, верно? Но Саммер показывает тебе на дверь. «Просто уходи, — говорит он. — Уходи и не возвращайся». Почему они себя так ведут? А ведь казалось, что они твои друзья.

Плакать ты начинаешь ближе к ночи, лежа в постели. Все смешалось и разом нахлынуло: школа искусств, видео, Тадеуш, Саммер, «Вау гардианз» и Ги Моффат. Океан неправильных решений, который тебе нужно переплыть в своей жалкой лодчонке. Надо было соглашаться и переезжать.

Теперь ты одна. Устраиваешься работать Пасхальным Кроликом в магазине на неполный рабочий день (в этом универмаге круглый год дежурят пасхальный кролик и Санта Клаус). Женщина, которая нанимает тебя на работу, жует ярко-зеленую мятную жевательную резинку, из которой надувает пузыри. Она протягивает тебе брошюры, расписывающие преимущества поддержания гигиены при ношении костюмов, взятых напрокат. Брошюра уже давно утратила весь свой глянец. «И я не буду дважды проверять твою карточку учета. Если вставишь ее не тем концом, пеняй на себя».

Костюм кролика рассчитан на человека гораздо ниже тебя. Он сделан из розового искусственного меха, и в нем жарко. Вентиляция костюма осуществляется только через затянутые сеткой глаза, и ты начинаешь потеть, едва выйдя из раздевалки, а тебе еще нужно подняться по двум эскалаторам и пересечь торговый зал.

Когда ты усаживаешься на свое место среди пластиковых пасхальных яиц, главный пасхальный эльф (гей в розовом трико и желтом купальнике поверх него) возвещает бабушкам, стоящим в очереди: «Думаю, сегодня у нас кролик-мальчик!» — хихикает и подмигивает им. Знает ли он, что на самом деле ты женщина? Неизвестно. С этого момента каждая стоящая в очереди бабуся желает сфотографироваться с тобой в какой-нибудь причудливой позе, пригодной только для занятий сексом между восьмидесятилетними. Они шлепаются своими обширными задницами прямо тебе на колени и прижимаются обвисшими напудренными щеками к твоей щеке, пока щелкает затвор камеры.

Во время перерыва ты хочешь освежиться и остыть, поэтому снимаешь голову кролика (лицо у тебя красное и потное), и немедленно какой-то маленький ребенок начинает плакать. Прибегает директор по кадрам и говорит тебе, что если дети увидят кролика без головы, это может нанести им серьезную психическую травму. На всю жизнь.

Что?

После того как она тебя не увольняет, ты понимаешь, что они уже отчаялись найти человека на эту роль. Но велико ли их отчаяние? На следующий день ты являешься на работу в нетрезвом виде и показываешь непристойные жесты, фотографируясь с детьми. Очевидно, это перебор. Ближе к обеду директор по кадрам стаскивает тебя с пасхального яйца. «Теперь кролику нужно ускакать по делам! — говорит она, обращаясь к детям, а потом поворачивается к тебе. — Скачи отсюда, кролик!»

За углом, возле лотка со свежевыжатыми соками, она тебя увольняет.

Терять тебе нечего, ты берешь свое портфолио и рассылаешь его десяти выбранным тобой учебным заведениям. Ты идешь в музей современного искусства и подаешь заявление на должность библиотекаря в исследовательском отделе и, к своему удивлению, получаешь эту работу. Остаток лета ты проводишь, занося в каталог слайды работ лучших художников мира и изучая загадочные, невероятные художественные работы, каких никогда раньше не видела. Ты не создаешь произведения искусства, но хотя бы смотришь на них — это лучше, чем вообще ничего. Наконец твоя жизнь приходит к какому-то равновесию. Ты переезжаешь в отдельную квартиру и добросовестно работаешь в музее. А вскоре узнаешь, что тебя приняли в хорошую школу искусств да еще предложили частично оплачивать твое обучение. Согласишься ли ты на стипендию или останешься в библиотеке?

Если ты соглашаешься на стипендию, перейди к главе 107.

Если ты остаешься в библиотеке, перейди к главе 108.

62

Ты выбираешь Луиса. Заказываешь билет до Сан-Диего и, прилетев, сразу же замечаешь его в толпе встречающих. Он симпатичный, высокий и стройный, такой же, как на фотографии. (Это радует, потому что тебе случалось слышать о людях с избыточным весом, зобом или родимыми пятнами, которые в процессе переписки представлялись как Мистер Лови Мечту, хотя совершенно очевидно, что в реальности больше напоминали страшный сон.) Ты нервничаешь и гадаешь, что Луис о тебе думает. У него большие руки — мускулистые, с очерченными венами, и чем больше ты смотришь на него, тем красивее он тебе кажется.

В баре на берегу моря вы заказываете рыбные тако и пиво. Похоже, что вы оба нервничаете. Ты по-прежнему не можешь понять, понравилась ли ему. Выпиваешь пиво, потом еще одно и еще — на часах всего два пополудни, а ты уже напилась. На пирсе стоят люди и рыбачат, перекинув удочки через перила. Один из них поймал детеныша акулы, который лежит теперь на цементе, хватая ртом воздух. Лежит гладким белым брюшком вверх и задыхается. Твое первое желание — схватить акуленка, крепко прижать к груди и убежать.

Луис живет в Оушенсайде, в получасе ходьбы от пирса. Там находится целая череда жилых комплексов, окрашенных в розовый цвет и украшенных лепниной, с вычурными названиями вроде «Хоромы у океана», «Эвкалиптовые фронтоны» и «Медовые лозы». Он проводит тебя в свою комнату, где ты осторожно ставишь свой багаж на его кровать. Ты расстегиваешь и застегиваешь молнии на чемодане, а он улыбается, глядя на тебя. Затем Луис касается твоих губ своими губами, и вы вдвоем опускаетесь на твой чемодан.

Позже ты продолжаешь гадать, нравишься ли ему.

Остаток выходных ты проводишь, задаваясь этим вопросом практически каждые пять минут. У тебя сжимается сердце, когда ты просто смотришь на него, а Луис держит дистанцию и молчит. Он улыбается, но только изредка. Он занимается с тобой любовью каждую ночь, но по-прежнему остается отстраненным. Чем больше ты стараешься с ним сблизиться, тем дальше он отступает, отчего с каждой минутой становится все более манящим. Ты хочешь поговорить с ним, узнать, как он к тебе относится, но Луис хмурится и отводит глаза. У тебя душа уходит в пятки, и ты ни о чем его не спрашиваешь.

Спустя четыре дня Луис провожает тебя в аэропорт. Он по-прежнему ведет себя несколько странно. Он даже не прощается с тобой. Ты рыдаешь в кабинке для инвалидов в женском туалете. Ты выбрала не ту одежду, у тебя была не та прическа, ты кажешься себе раздувшейся уродиной с глупым рыбьим лицом. Все не так. Пока ты сидишь, утирая лицо и пытаясь спрятать свои слезы в туалетной бумаге, раздается строгий голос пожилой женщины: «Мадам, — говорит она официальным тоном. — Вы в кабинке для инвалидов, и здесь очередь».