Бернар Клавель - Малатаверн
Робер смотрел на них не отрываясь. Он вообще ничего не видел, кроме листьев и исчерченной дороги, будто перегороженной тенями от деревьев.
На перекрестке Робер и Жильберта, не сговариваясь, не обменявшись даже взглядом, свернули на старую дорогу. Метров двести или триста она проходила меж лугов, и вой ветра остался позади. Но сам ветер и не думал стихать: он носился по пустошам и лугам, задувая теперь с левой стороны от дороги.
Вскоре дорога нырнула в густые заросли. Тогда ветер взмыл и просвистел над их головами. Через дорогу стремительно перелетали крошечные листочки с одной живой изгороди на другую.
Робер и Жильберта что было духу неслись вперед. Вдруг ветер загудел угрожающе. Кусты шелестели как и прежде. Зато неотвратимо приближался все нараставший стон, лишь изредка прерываемый сдавленным уханьем. Казалось, эти звуки доносятся с неба.
Гул приближался, и в лунном свете, пробившемся сквозь разрыв в облаках, через дорогу скользнули призрачные гибкие тени тополей.
Дорога подступила к Оржолю, и шум порогов становился все ближе. Ветер обрушивался сверху, скатывался по склонам холмов и вновь собирался с силами на дне долины. Все вокруг крутилось, словно в гигантском водовороте, ивы и кустарники гнулись, раскачивались, а ветер устремлялся вверх по течению ручья.
Робер и Жильберта бежали теперь мимо того места, где днем Робер выпускал головастиков. Инстинктивно юноша поглядел в сторону ручья, но не увидел его из-за листвы.
Через несколько минут они добрались до второго поворота, именно здесь утром Робер приметил мамашу Вентар.
Из-за туч выглянула луна. Заблестели булыжники на дороге, резко проступили темневшие выбоины. Тут дорога резко повернула, и на склоне замаячил одинокий куст; гнувшийся и качавшийся под ударами ветра, точно пьяный человек. Листья его трепетали, а он будто тянулся их удержать.
Вот до него осталось десять метров.., пять.., два... Робер и Жильберта промчались мимо.
Луна по-прежнему сияла сквозь огромную прореху в густых ватных облаках.
Миновав обезумевший куст на повороте, Робер попытался оглядеться. Далеко впереди виднелась ива какой-то странной, немыслимой формы. Юноша заставил себя присмотреться к ней повнимательнее. И все же время от времени он не мог удержаться и взглядывал на луну. Лишь когда ее начала скрывать налетевшая туча, Робер поглядел под ноги. Тень его была тут, на месте. Такая, какой он себе ее представлял. Она бежала следом за ним, чуть скособочившись, скользя по откосу и чуть съеживаясь, когда его кидало ближе к обочине. Она так походила на тень старухи...
И на том же самом месте... Бабка проходила утром как раз здесь... Она шла той же дорогой, наступала на те же камни и спотыкалась о те же выбоины.
Только она шагала быстрее. Нет, это он, Робер, движется быстрее. А тень его догоняет. Да нет же, он сам тащит ее за собой. На бегу он утирает лоб. Хотя на кустах - ни малейшей паутинки. При таком ветре это просто немыслимо. И все-таки что-то скользнуло по лицу. Юноша опустил голову.
Нет, он вовсе не тащит тень за собой, она сама его догоняет. Ну вот, туча настигла луну. Сейчас накроет. Робер старается не сводить глаз с лунного диска и все же чувствует, что тень рядом. Он видит ее. Туча проносится мимо. Корчится в свете луны, словно тряпка, упавшая в огонь. Дымится. И ее дым обволакивает луну.
А тень? Что там сейчас с тенью? Наверное, побледнела. Не нужно смотреть на нее. Нужно бежать, глядя только вверх, в небо.
Туча оказалась сильнее, чем он думал. Еще дважды луне удалось пробиться. Туча осветилась и тут же потемнела, словно огонь захлопнулся собственным дымом. Теперь луна бежит за ним; она несется стремительно, такая круглая и бледная. Теперь уже не только она освещает землю: светится все небо - мятущееся, белесое, в темных впадинах.
Робер пока в порядке. Он нашел нужный ритм. И бежит быстро, даже чересчур быстро. Жильберта не поспевает за ним.
А ведь правда, с ним же была Жильберта! Робер замедляет бег и оборачивается. Жильберта догоняет его. Они бегут теперь чуть медленнее. И Робер снова ищет, на чем остановить взгляд. Пытается увидеть луну. Но на небе одни облака. Совершенно одинаковые. Он выискивает куст, дерево или ручей. Но вся долина залита белесым полумраком, который затопил все вокруг, но ничего не освещает.
И тогда Робер бросает взгляд чуть в сторону, потом назад. Тень - тут как тут. Почти неразличимая. Она обтекает камни, стала совсем бесформенной, и все же она здесь, на месте.
Робер все бежит. Рука его сама собой тянется ко лбу. Все лицо в поту. Но он не пытается его вытирать.
Ага, вот из полумрака выступил куст... Теперь тополя... Среди полей заструилась блестящая змейка... Это ручей.
Робер поднимает голову. Луна прячется за легким, почти бесплотным облачком, которое все истончается, растягивается и вспыхивает, прежде чем совсем растаять. Даже дымки от него не осталось.
Робер долго борется с собой. Глазам больно смотреть на сияющий лунный диск. И в конце концов он не выдерживает. Опустив голову, он пытается смотреть себе под ноги: чуть вперед, туда, где дорога убегает под деревья. И все-таки поворачивает голову.
Тень здесь, рядом. Она стала плотной, густой, словно клякса на белом листе бумаги. Чернильные кляксы бывают разной формы. Можно даже рисовать кляксами. Обмакнешь палец и...
Такие разные, любой формы... Например, - небольшая, словно съежившаяся...
Как тень старухи... Вот именно: Робер мчится по дороге в Малатаверн, а его догоняет тень старухи. Никак не отстает!
Робер бросил взгляд на Жильберту. Как бы он хотел остановиться, сказать ей: "Спаси меня от нее! Сделай для меня хоть что-нибудь! Ты же видишь, что я схожу с ума!"
Внезапно тьму, сгустившуюся меж тополей, словно нож, взрезал яркий прямой луч света.
Вот именно, словно нож. Нож, которым открывают дверь.
- Нужно убить тень...
- Что ты такое говоришь? - спрашивает Жильберта.
- Я? Ничего.
- Да нет же, ты что-то сказал, но я не разобрала.
- Я сказал: "Какой ветер!" Они добрались до того места, где дорога словно уходит в недра горы. Провал открылся перед ними внезапно, из-за поворота.
И тень осталась позади. Она остановилась. Отстала. Робер знал это наверняка.
Они бегут еще немного, затем Жильберта останавливается.
- Больше не могу...
Робер тоже запыхался, но мог бы бежать дальше. Позади них лунный свет заливает всю долину и левый склон холма. Но ферму Ферри отсюда не видно.
Гильберта бредет по дороге, прижимая руки к груди, - Если бы я знала, - шепчет она, - мы бы спустились прямо туда, и я взяла бы с собой Белонну. С ней нам было бы куда проще.
- Может, еще успеем, если пойдем коротким путем.
- Ты с ума сошел. Идем быстрее. Они прибавляют шагу. Жильберта хватает юношу за руку. Голос ее звучит жестко:
- Теперь поздно бояться, понял? Не время.
- Да нет, нет, - успокаивает ее Робер. Голос его звучит неубедительно. Остановившись, Жильберта заставляет его поглядеть ей в глаза.
- Посмотри на меня!
Робер подчиняется. Луна спряталась, но в рассеянном свете они прекрасно видят друг друга.
Сейчас Жильберта совсем не похожа на девчонку: перед Робером стоит юная женщина.
- Ты слышишь меня? Теперь не время бояться. - Она опять терзает ему плечо, вонзает ногти в плоть, щиплет ее. Робер морщится.
- Обещай мне, слышишь? Нужно остановить их... Обязательно нужно.
- Да, - соглашается Робер, - да, да!
И они вновь пускаются в путь, но теперь не бегут, а идут скорым шагом по обочине, где трава заглушает их шаги. И Жильберта говорит, говорит не переставая.
- Если теперь мы отступим, это будет просто позор. Я сама себя возненавижу... Стыдно будет смотреть друг другу в глаза.
Она поворачивается к Роберу. Тот искоса наблюдает за ней. Девушка продолжает:
- Если бы ты отказался идти, я не стала бы с тобой встречаться. И хорошо бы поскорее со всем этим покончить! История с папашей Бувье - ужас что такое, особенно из-за телочки... Ведь телка так дорого стоит! Но в конце концов, это еще куда ни шло, особенно если на этом дело кончилось... Пусть те двое и дальше творят, что хотят, нам на них наплевать... Но теперь мы не можем так это оставить, нельзя!
Робер чувствует себя куда уверенней. Они вышли из-под деревьев, дорога бежит у самого подножия горы, и луна скрыта за вершиной. Выглянув из-за туч, она освещает лишь левый склон холма. Другой же склон, гиблый, темной глыбой давит на юношу и девушку. Скоро они окажутся в Черном лесу. Уже слышно, как он ревет, стонет на склоне горы. Теперь ветер задувает с той стороны. Становится все холоднее.
- Этого нельзя допустить, - повторяет Жильберта. -Если случится несчастье, то это будет страшная беда для всей долины. Старики правы: беда не приходит одна.
Девушка смолкает. Робер тоже молчит. Они продолжают путь, и Жильберта продолжает:
- Наверняка начнется падеж... Или сильный град... Весенние заморозки... А может, настанет большая сушь, пересохнут все родники и колодцы, как в тот год... Отец рассказывал. Нет, нет, нельзя позволить им натворить такое. И потом все равно все выплывет наружу... Их арестуют. А они-то, конечно же, скажут, что ты был в курсе. Нет, нет, этого нельзя допустить.
