Джессика Стил - Подходящий муж
Жермена раздумывала, кажется ли ей, или Лукас на самом деле смотрит в ее сторону вес чаще и чаще? Как если бы ему было трудно оторвать от нее взгляд.
Воображение! - насмехалось ее переполненное любовью сердце. Правда, Эдвина все видела, и любому, кто знал ее так же хорошо, как Жермена, было бы ясно, что старшая из сестер терпит фиаско.
После кофе все вернулись в гостиную.
- Не хочешь чего-нибудь выпить? - спросил Лукас Эдвину.
Та изобразила, будто не знает, что ей выбрать, и поэтому подошла к бару вместе с Лукасом. Эш тут же сел рядом с Жерменой.
- У меня не было возможности поговорить с тобой наедине.
- Доволен, как прошло Рождество? - улыбнулась она, хотя ее настроение упало, потому что Эдвина с увлечением прислушивалась к словам Лукаса.
- Мы можем остаться друзьями, Жермена? - задал Эш свой вопрос вместо того, чтобы ответить ей.
Жермена внимательно посмотрела на него.
- Ты так говоришь, как будто это важно для тебя, - заметила она.
Эш серьезно посмотрел на нее.
- В действительности так и есть. Хотя я не стал бы винить тебя, если бы, после того как я обошелся с тобой, ты бы меня отшила.
- Что было, то прошло, - снова улыбнулась Жермена. Она не питала к Эшу зла и на самом деле могла остаться с ним в хороших отношениях, поэтому искренне согласилась: - Друзья.
Хотела протянуть ему руку, но Эш расплылся в улыбке и поцеловал ее - в знак дружбы.
- Не позавтракаешь со мной как-нибудь на следующей неделе? - предложил он, но ответа не получил, потому что рядом с ними оказался Лукас.
- А что ты выпьешь, Жермена? - резко вмешался он, и его голос прозвучал весьма агрессивно.
Если Лукас спрашивает ее таким тоном, то она лучше умрет от жажды.
- Спасибо, ничего, - вежливо ответила Жермена, поднимаясь. - Если никто не возражает, я пойду спать.
- Ты уверена? - вскинул брови Эш.
- Уверена, - улыбнулась она.
- У меня нет носового платка, я поднимусь за ним наверх, - заверещала Эдвина и вышла с Жерменой в холл. - Развлекаешься? - спросила она, когда они стали подниматься по лестнице. На этот раз она, кажется, пребывала в хорошем расположении духа.
В Жермене зашевелились подозрения. Весь вечер ее сестра бросала ей тайком недовольные взгляды. И вдруг, когда рядом нет свидетелей, она решила облагодетельствовать ее и показать свою радужную сторону?
- Что так развеселило тебя? - поинтересовалась Жермена.
- Разве не чудесно? - вздохнула Эдвина. - Лукас предложил мне оставаться в "Хайфилде", сколько я захочу. - Эдвина, с трудом сдерживая себя и улыбаясь хитрой улыбкой Жермене, добавила: - Разве это не прогресс?
К счастью, они уже дошли до верхнего этажа. Эдвина, подмигнув сестре, направилась к своей комнате.
Жермена чувствовала, что готова расплакаться, но она не станет этого делать! Ах, как она сожалела, что приехала! Катание на санках в снегу, смех, поцелуи Лукаса в тот день - вдруг все это показалось таким далеким. Его поведение по отношению к ней минуту назад - холодное и агрессивное - было огромным контрастом.
Сначала он очаровывал ее, а потом переключился на Эдвину! Жермена все больше распалялась. Что он возомнил о себе, чтобы так играть ее чувствами? Конечно, Лукас не знает о ее чувствах. Да она и не особенно хотела, чтобы он знал. Но все же Лукас, вероятно, догадывается, что хоть немного нравится ей - иначе почему она согласилась приехать сюда сегодня?
Жермена обнаружила, что не может все время злиться на Лукаса, ее гнев так же быстро улетучился, как и возник. Но, снова ощутив беспокойство, она в четвертый раз за день приняла душ, раздумывая, правду ли сказала Эдвина?
Факт заключался в том, что ее сестра, казалось, обдумывала каждое слово, которое Лукас произносил у бара. Но Эдвина все и всегда видит в выгодном ей свете. А если так, могла ли она из чего-то незначительного, сказанного Лукасом, вытянуть маленькую ниточку и сплести еще более изощренную выдумку?
Жермена вспомнила, как Лукас обнял и поцеловал ее, когда она раньше выходила из комнаты. Вспомнила также тс моменты за обедом, когда он посматривал на нее и, казалось, радовался ее присутствию.
Она лежала в ночной рубашке в кровати и спрашивала себя, стоит ли ей доверять своей интуиции. Ведь недаром что-то подсказывало ей, что она все же нравится Лукасу.
Стоп! Не так давно она поверила его брату Эшу. Жермена спустилась на землю. Чудесно! Осознав, что она, вероятно, просто дубина и что братья Тэвинор просто флиртовали и развлекались, используя ее, она уже была готова выскочить из кровати, одеться и тут же убраться отсюда.
В этот момент в дверь легонько постучали. Жермена посмотрела на часы было еще сравнительно рано, около половины одиннадцатого. Подумав, что вряд ли кто-нибудь еще ушел спать вечером в День подарков, она встала с кровати. Быстро завязав на ходу поясок халата, подошла к двери. Это не могла быть Эдвина: та не стала бы стучать, а сразу бы вошла. А если это один из Тэвиноров, что ж, она готова встретить его достойно.
Жермена сердито распахнула дверь - и ее странное сердце задрожало. Ну за какие грехи она вынуждена стоять и терпеть, как он разглядывает ее?
- Знаю, что расстроил тебя, - тихо сказал Лукас.
- Подумаешь! - небрежно выдохнула она.
Лукас, улыбаясь, заглянул в ее мятежные фиалковые глаза.
- Как говорила моя старая няня, нельзя ложиться спать, не помирившись.
- Мы не ссорились! - напомнила ему Жермена. Она не желала видеть его улыбку; это расслабляло ее.
- Не хочешь, чтобы я извинился? - спросил он, и она еще больше расслабилась.
- Не стоит об этом говорить, - упрямо повторила Жермена и уже собралась закрыть дверь, как Лукас резко напомнил ей:
- Ты поцеловала моего брата!
- Когда? - испугалась она.
- Совсем недавно - в гостиной.
Она уставилась на него. Он стал агрессивен и холоден к ней - из-за этого поцелуя?
- Не я поцеловала его, а он меня.
- Уж не собираешься ли ты пойти с ним позавтракать на следующей неделе?
Жермену вдруг поразила невероятная мысль.
- Неужели ты... - она едва осмелилась вымолвить следующее слово, ревнуешь?
- Я? - усмехнулся Лукас. - Только из-за того, что мой брат сидел и болтал с тобою, из-за того, что он поцеловал тебя?
Он действительно ревновал! Сердце Жермены громко застучало, а вся злость растаяла.
- Он... Эш... хочет, чтобы мы были друзьями, - проговорила Жермена. Испытав на себе муки ревности, она не хотела причинять боль человеку, которого любила.
- Вот как! - воскликнул Лукас, как будто это все объясняло.
Нет, подумала девушка, не может быть и речи о том, что Лукас может ревновать ее. Ей стало неловко.
- Тогда спокойной ночи, - пожелала она ему и снова собралась закрыть дверь, но его слова остановили ее.
- А ты не хочешь увидеть свой рождественский подарок? - спросил Лукас. Потом наклонился к той стороне двери, которая была ей не видна, и поднял прямоугольный плоский сверток. - Счастливого Рождества, Жермена, - нежно пожелал он ей и протянул завернутый в золотую бумагу сверток.
- Ах, Лукас! - запричитала Жермена. - Я ничего тебе не приготовила!
- Не огорчайся. Тебе понравится мой подарок.
- Можно развернуть?
Лукас кивнул, и в его серых глазах зажегся теплый свет. Жермене пришлось отвернуться от него. Она не хотела, чтобы он заглянул ей в глаза и увидел ее душу. Девушка вошла в комнату, теребя пальцами золоченую обертку. Сняла первый слой и увидела, что подарок завернут в еще одну защитную обертку. А когда сняла и эту, издала возглас настоящего изумления.
- Лукас! - вскрикнула Жермена и устремила на него сверкающий взор. Ты... - выдохнула она, но так и не могла найти слов.
Он продвинулся внутрь комнаты и закрыл дверь.
- Тебе нравится?
По ее виду Лукас понял, что "нравится" - слабо сказано. Жермена перевела фиалковые глаза с него на картину, которую он ей подарил.
- Это "Мальчик с тележкой!", - сообщила она ему то, что он и без нее прекрасно знал. - Мы видели ее на той художественной выставке... - Ее голос замер. - Я не могу принять этого! - вдруг воскликнула она.
- Она тебе не нравится?
- Ах, Лукас, ты же знаешь, что она мне очень нравится. Это самый замечательный рождественский подарок, который я когда-нибудь получала, честно ответила она, а потом добавила хриплым голосом: - Но она, должно быть, дорогая, и я не могу...
- Можешь, моя прекрасная девочка, можешь, - мягко перебил ее Лукас, Доставь мне удовольствие увидеть, как ты наслаждаешься своей картиной.
Глаза Жермены стали мечтательными. Это прозвучало так сокровенно. Как будто каждый раз, глядя на картину, Лукас вспоминал о ней, о Жермене.
- Честно говоря, она не такая уж дорогая, - продолжал уверять ее Лукас. И, нанося сокрушительный удар, добавил: - Ты должна знать, милая Жермена, что я просто не мог допустить, чтобы ее купил кто-нибудь другой.
- Ах, Лукас! - дрожа, воскликнула она.
- Уж не собираешься ли ты заплакать? - спросил он с искренним беспокойством.
