Александра Грэй - Десять мужчин
— Ренту оплачу, обещаю. Вот только жена меня ни на шаг не отпускает. Сбросила двадцать фунтов, выглядит шикарно, и требует секса каждую секунду. — У него получилось на выдохе, в одно слово: «секса-каждую-секунду», и Юрист всплеснул руками: мол, ну что я могу поделать?
Он снял пиджак в микроскопическую полоску, расстегнул рубашку, почесал живот, загорелым валиком нависший над ремнем от Гуччи, и успешно проигнорировал мою неподвижную позу — скрестив руки на груди, я и не думала разоблачаться. А затем жестом, который я не так давно сочла бы игривым, опрокинул меня на постель и рухнул сверху.
— Не хочу! — Я уперлась ладонями в его плечи.
Задыхаясь под несносной тяжестью, я пихалась что есть сил, извивалась, морщилась и уже готова была заорать, когда он вдруг отпрянул, словно от дурного запаха. Без единого слова Юрист застегнул рубашку, надел пиджак и шагнул к двери.
— Ты все понял, не так ли? — Кажется, мне захотелось его утешить.
— Понял, — бросил он через плечо. — Надеюсь, ты тоже.
На верхней ступеньке он все же обернулся, чтобы пригвоздить меня тяжелым взглядом, — и ушел, неторопливо и с достоинством, которым не обладал.
Вечером пришел Любовник, и мы отпраздновали кончину Юриста в моей судьбе. Чуть позже, лежа в постели, Любовник смотрел, как я раздеваюсь.
— Ты должна вызывать в мужчине страх, когда снимаешь перед ним одежду, — сказал он.
— Это еще почему?
— Таковы женщины. В этом их власть над нами. Никогда не отворачивайся, чтобы раздеться. Будь уверена в себе. — Он забросил руку за голову. — Почувствуй свою силу.
Я нырнула в постель и обвилась вокруг него — мои комплексы испарялись, стоило мне оказаться в горизонтальном положении.
— Смешная девочка. Смешная взрослая девочка.
Любовник погладил мои волосы и нашел губами мой рот, приглашая к сексу. Рядом со мной секса он хотел всегда. Отдыхая после третьего раза за ночь, он пообещал назавтра приготовить ужин на основе афродизиаков.
— Мне с тобой допинг излишен, — возразила я. — К тому же завтра вечером меня не будет.
— Куда ты идешь?
— В театр.
— На что?
Спросить напрямик «с кем?» было небезопасно: ответь я, что с Лордом, моему Любовнику пришлось бы возмущаться, а это было не в его духе.
— «Моя прекрасная леди».
— Мюзикл?
Брови Любовника горестно сошлись на переносице. Мюзиклы предпочитают старики, а значит, я приглашена Лордом. Хорошо еще, выбор пал не на любимый Любовником Национальный театр, иначе он совсем скис бы.
Мы с Любовником никогда никуда не выбирались. Готовили дома и не вылезали из постели. Лишь однажды в субботу поехали вместе в бассейн, где Любовник утащил меня подальше от женщин с целлюлитными бедрами и ныряющих «бомбочкой» мальчишек.
— Когда-нибудь занималась любовью в воде? — Он убрал прилипшие к моему лицу мокрые волосы, и этот простой жест так меня вдохновил, что идея секса в хлорированной воде бассейна, в окружении полуобнаженных красоток Южного Лондона, не показалась такой уж нелепой.
Любовник никогда не приглашал меня к себе, хотя я и давала понять, что не прочь провести вечер в его владениях. Мои намеки он либо игнорировал, либо находил отговорку. Я решила, что он живет или в машине, или в том самом доме, который отделывает, потому и проводит у меня почти все ночи.
— Зачем тебе этот старик? — равнодушно, как бы между прочим, поинтересовался Любовник.
— Не знаю. Не очень-то он и нужен. Не расстроюсь, если больше его не увижу.
— Тогда зачем идешь с ним в театр?
— Он ведь пригласил.
— Всегда можно отказаться.
Я умолкла; от этих слов почему-то захотелось плакать. Возможно, Любовник и рад был моим страданиям, но все же через несколько минут привлек меня к себе и качал в объятиях, как маленькую, пока я не уснула.
Мне не приходило в голову разорвать отношения с благородным Лордом. Думаю, причина крылась в его манере: он не просил, он требовал, а мне это нравилось — хотя и не должно было. Позже я сама стану себя презирать, а тогда послушание давалось мне без труда. К тому же достоинства Лорда существенно превосходили его властность. Я была счастлива проводить время со светским человеком. Восхищаясь его знанием жизни, я закрывала глаза на тот факт, что меня он совершенно не знал и узнавать не стремился.
* * *Спустя примерно неделю после нашего театрального вечера Лорд позвонил мне в офис.
— Поедем в субботу на Аскот? А потом в мое имение?
Я в жизни не была на скачках и согласилась не раздумывая. Вдобавок меня терзало любопытство насчет «поместья». Лорда, отшельника по природе, трудно было представить хозяином бескрайних угодий и громадного замка с целым штатом слуг. Скорее всего, он просто сострил, потешаясь над моими великими ожиданиями, ведь я и впрямь в душе надеялась, что он окажется владельцем грандиозного, но приходящего в упадок от недостатка средств имения.
— Ах да, и вот еще что. Не опаздывай, радость моя, — добавил Лорд. — Мы не должны пропустить ни ленч, ни первый заезд.
Инструкции его были по-военному точны. Я обещала успеть на поезд в десять тридцать.
Любовник пришел ко мне в пятницу, как всегда, остался на ночь, и наутро мы, как всегда, занялись любовью. Вот только в ту субботу он, ломая традиции, без передышки продолжил. Не сразу, но я извернулась так, чтобы взглянуть на его часы. И ахнула:
— Пятнадцать минут до отхода поезда!
Любовник осыпал меня поцелуями, и хотя целовался он бесподобно, его настырность меня здорово разозлила.
— Я тебя сам отвезу, — пообещал он.
И отвез. Мой Любовник сам отвез меня к Лорду, чтобы я провела день среди людей, которых не знала, наблюдая за скачками, о правилах которых не имела представления. Но стыдно мне не было. Скажу больше, я хохотала от души, мчась по дорожке к распахнутой двери беленого коттеджа Лорда, — «имение», конечно, оказалось шуткой. Лорд обитал в очаровательном загородном домике с розовым вьюном в саду и клюшками для поло в прихожей.
На Аскоте Лорд был гостем арабского шейха, обладателя собственной ложи и туфель ручной работы от Джона Лобба. В разговоре шейх сообщил, что бегает в Гайд-парке, я радостно ответила, что бегаю там же. Лорд помрачнел, позже объяснив мне, что дружеское внимание со стороны женщин шейх имеет обыкновение толковать не совсем верно. А я-то всего лишь проявила вежливость по отношению к этой пародии на правителя времен короля Эдуарда и была счастлива избавиться от общества капризного до мозга костей восточного принца.
Прогуливаясь по Аскоту, Лорд время от времени представлял меня своим друзьям. Все до единого звались Лорд Такой-то или Леди Такая-то, а изъяснялись до того шаблонно, что тоже смахивали на ходячие карикатуры. Одна Леди Такая-то, отворотив от меня лицо, терновыми ягодками-глазками уколола Лорда, как это может сделать только любовница. Тот подмигнул ей, но более ничем себя не выдал. Однако я отметила, что меня он представлял полностью — имя, фамилия, — а своих настоящих друзей величал лишь по именам в сочетании с титулом. Позже я догадалась, что тем самым Лорд давал понять аристократам, чтобы не принимали меня всерьез. Аскот, как и все в мире Лорда, представлял собой один сплошной «этикет» — по сути, просто-напросто способ удержать каждого, от конюха до герцога, на отведенном ему месте.
Мы с Лордом уехали, не дожидаясь последнего заезда, и я была рада вернуться в его безыскусный домик. Мой благородный друг достал из холодильника бутылку шампанского, наполнил два бокала и предложил остаться на ужин. Услышав мое «да», восторженно хлопнул в ладоши и заявил, что «запустит джакузи».
Тем вечером мы наслаждались ледяным шампанским, пляшущими на коже горячими пузырьками джакузи и ароматом вьющихся роз, что белели в лунном свете. Ежась от ночной прохлады, мы вытирали друг друга грубыми полотенцами и заворачивались в длинные банные халаты, видавшие лучшие дни. И, облачившись в обтрепанный халат, я почувствовала себя счастливой впервые за весь этот день, впервые за много-много дней.
— Моя подмога оставила рыбный пирог! — крикнул Лорд из гостиной, где он занимался столом и куда лился свет из открытого на кухне холодильника — пустого, если не считать двух бутылок шампанского и пирога с щедрым слоем картофеля сверху.
«Подмога» — полагаю, приходящая прислуга — испекла пирог на противне из нержавейки, что напомнило мне о пансионном периоде моей жизни. Я отварила немного горошка, и в качестве завершающего штриха школьной темы мы разыскали кетчуп. Все остальное тем вечером было очень даже взрослым.
За ужином при свечах Лорд расспрашивал меня о браке с Учителем и моей жизни на острове. Он сам учился в пансионе и, по его словам, живо представлял мысли обо мне мальчишек:
— С воспитательницей девятнадцати лет от роду не очень-то заснешь.
